Кэйла не знала, что чувствует в подобных ситуациях ее муж, она вообще ничего о нем не знала. Джек никогда не откровенничал с ней. Бесстрашие Джека она объясняла его переживаниями после гибели обоих родителей.

— Я смотрю, Джек установил здесь детекторы задымленности. Он в этом педант. Вы знаете, что люди гибнут не столько от огня, сколько от удушья во время пожара? Эти детекторы в прямом смысле слова спасают людей. В первый год работы Джека произошел несчастный случай… — Бумер грустно покачал головой. — Я знаю, что Джек никогда не забывает о нем.

— А что случилось?

— Это не я должен вам рассказывать. — Мужчина выглядел немного виновато, словно выдал чужую тайну. — Джек установил датчики, желая обезопасить вашу с Эшли жизнь.

— Я понимаю, — пробормотала Кэйла, подумав, что ее муж заботится о других, но никому, кроме Эшли, не позволяет заботиться о нем самом.

Джек влюбился в «крошку Эш», как он теперь называл ее. Он принимал близко к сердцу волнения Кэйлы по поводу опекунства и всегда успокаивал жену, когда та начинала переживать, вспоминая о приближении суда. Да, успокаивать он умел. А вот чтобы открыть перед ней свою душу…

Кэйла недоумевала, что же произошло в первый год его работы и не связано ли это с тем, как помрачнел он, услышав, что Эшли назвала его чудовищем.

По мере того как Бумер рассказывал ей свои истории, Кэйла удивлялась, до чего же мало она, в сущности, знает о своем муже. Он ведь ничем не делился с ней, кроме постели.

Джек не рассказывал ей ни о своей работе, ни о своих друзьях, ни о том, как сломал ногу, он даже не посоветовался с ней, когда решил разобрать потолок. Это заставило Кэйлу почувствовать себя чужой в своем доме, посторонней женщиной даже для собственного мужа…

Извинившись, она положила кисть и направилась на поиски Коки, которая на кухне готовила обед.

— Джек говорил вам, как он сломал ногу? — спросила Кэйла с порога.

Если Коки и удивилась этому вопросу, то не подала вида. Лишь тень досады мелькнула в ее глазах.

— Все, что я знаю, — это то, что он пострадал из-за собственной неуклюжести. Так сказал мне Джек.

— Он сломал ногу, спасая жизнь ребенка.

Коки гордо улыбнулась.

— Ну, это меня не удивляет.

— Меня тоже, но почему он никогда ничем не делится с людьми, которые его любят?

Только сейчас Кэйла поняла, что она любит Джека. Любит его, своего мужа, который потерял веру в счастье и, по его словам, «был не в ладах с любовью».

Джек хотел от нее лишь секса, пусть восхитительного, но только его. А любовь означает нечто иное. Что-то глубоко затрагивающее сердце и душу. Хотя он сразу сказал Кэйле, что их брак не связан с этим чувством.

— Он всегда был таким, — грустно призналась Коки.

— Но ведь сейчас мы женаты. И если я в состоянии научиться красить рейки и клеить обои, то почему он не может научиться доверять своим близким? Ведь делится же он со своими приятелями — значит, способен на это.

— Способен на что? — На пороге стоял Джек, держа под мышкой упаковку эля.

Кэйла молча ударила его кулаком в живот.

— За что? — уязвленно вскричал Джек.

— За то, что не сказал нам правду! — резко ответила Кэйла.

— О чем?

— О том, как ты сломал ногу, — вмешалась Коки. — Ну, я, пожалуй, пойду присмотрю за Эшли, а то одному Богу известно, что будет, если Сэм даст ей в руки кисть. — С этими словами женщина быстро вышла из кухни.

— Может, объяснишь мне, что здесь происходит? — спросил Джек.

— Бумер рассказал мне всю правду. О том, что ты сломал ногу, спасая ребенка. И о твоей кличке. И вообще, за пять минут я узнала о тебе больше, чем за месяц нашего совместного проживания, только так я могу окрестить этот брак.

— Постой-ка. Ты рассердилась, потому что я спасал жизнь мальчика?

— Конечно, нет. Я зла из-за того, что ты мне не доверяешь. Почему ты все держишь от меня в секрете?

— Это не секрет. Бумер же и остальные знают об этом.

— Только потому, что они были там. Почему ты так боишься открыться передо мной? Как, ты думаешь, я себя чувствую, ни о чем не ведая? Почему ты не рассказал мне, как сломал ногу или что произошло в первый год твоей работы пожарным?

Лицо Джека побелело, а его глаза блеснули то ли от гнева, то ли от давнего страдания.

— Дело не в моей ноге, — прорычал он. — А в моей работе. Тебе она никогда не нравилась.

— Ты о чем?

— Да о том, что я связался с женщиной, которая боится картонных спичек.

Связался? Это слово резануло сердце Кэйлы словно острый нож.

— Позволь мне напомнить тебе о нашем соглашении, — продолжал Джек дрожащим от гнева голосом.

Стараясь не показать, насколько больно ранили ее последние слова, Кэйла спросила:

— О каком соглашении?

— Я обещал тебе только секс и финансовую поддержку, а ты обещала не лезть в мои дела, — резко напомнил ей Джек.

— Я вовсе не лезу.

— Лезешь. А я не собираюсь меняться, и об этом тебя предупреждал.

— Но многое изменилось. Ты сейчас женатый человек, и тебя окружают любящие люди, у тебя появились некоторые обязанности. Поэтому тебе не следует, как прежде, рисковать своей жизнью. Скажи, работа пожарным для тебя важнее роли мужа?

— Да.

Это единственное слово прозвучало как выстрел и отдалось острой болью в сердце женщины.

— Поэтому придерживайся условий нашего соглашения, а я постараюсь выполнять свои обещания, — прорычал Джек, вылетая из кухни и оставляя Кэйлу одну.

Секс и финансовая поддержка — вот что он обещал. Но не любовь. Никогда.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В доме полно народа, нельзя позволить себе разрыдаться. Кэйла задержалась на кухне, пытаясь совладать с наворачивающимися на глаза слезами. Если она сейчас заплачет, то уже не сможет остановиться.

Приложив руку к груди, Кэйла ощущала почти физическую боль, сознавая, насколько остро Джек ранил ее сердце. Он вполне понятно обозначил ей свои приоритеты и не скрывал раздражения, честно признаваясь, что работа для него важнее семьи.

Кэйла пыталась оправдать свой гнев, но вместо гнева ею овладела гордость. Вздернув подбородок, она смахнула досадную слезинку со щеки. Она не собирается никому докучать своим обществом. Любовь к Джеку — ее проблема, а не его. Раз уж они заключили соглашение, то она будет его придерживаться, не помышляя о любви. Тем более Джек еще до свадьбы говорил ей, что любовь — это слово не из его словаря…

— С тобой все в порядке? — вошла Коки.

Она выглядела взволнованной, и Кэйла подумала, что она стала случайным свидетелем их ссоры.

— Вы слышали, как мы ссорились?

— Нет. Никто не слышаа. Разве вообще можно что-то слышать при таком шуме дрелей и молотков?

— Чтобы ужиться с пожарным, нужно быть особой женщиной, а я таковой не являюсь, — внезапно выпалила Кэйла.

— Перестань, ты сражаешься, как тигрица, за тех, кого любишь. И ты мне будешь говорить, что отказываешься от борьбы за Джека?

— Он любит сражаться с огнем.

— Ну и что! А ты любишь Эшли. Любовь к чему-то одному не исключает любви к чему-то другому.

— Но Джек уже сказал мне, что работа пожарным для него важнее роли мужа, — с горечью призналась Кэйла.

— Никогда не принимай на веру слова разгневанного мужчины. Уж это я хорошо поняла за двадцать пять лет брака.

— У вас совершенно другой брак.

— Почему?

— Джек женился на мне не по любви.

— Неправда. Он может молчать, но испытывать в душе сильнейшие чувства. Я же вижу, как он пожирает тебя глазами.

— Я и не отрицаю, что он хочет меня, но этим все исчерпывается.

— Джек и раньше желал не одну женщину, — резко возразила Коки. — Но ни на одной из них не собирался жениться.

— Он просто хотел помочь мне сохранить опеку над Эшли.

— Вздор!

Такой реакции от матери Джека Кэйла никак не ожидала.

— Я не поняла вас.

— Я повторяю. Вздор. Джек, возможно, и объяснил тебе подобным образом свое предложение, возможно, он и самого себя убедил в этом, но, поверь мне, мой сын женился на тебе только потому, что сам захотел этого.