Галина Федоровна паковала чемоданы, и мой приход ее не слишком обрадовал. Сосредоточенно хмуря брови и глядя на ворох разложенной по кровати одежды, она с удивлением выслушала мою просьбу:
– Галина Федоровна, я приготовила для Туполева сюрприз. Спрятала его в чемодан, а он вдруг… представьте, захожу в мою каюту, а Назар Савельевич в моем бауле роется, градусник ищет. Еле успела его отвлечь. Так вот, у меня к вам просьба. Не могли бы вы на некоторое время оставить у себя эту сумочку? В ней подарок. Сюрприз.
Карелина неопределенно пожала плечами:
– Я сегодня схожу на берег. В семь вечера будет большая остановка, я уже и билеты на самолет заказала…
– Да-да, я знаю! Но мне как раз только до вечера и нужно! – По большому счету, мне была необходима передышка хотя бы в несколько часов. Избавиться от бомбы, притушить фитиль и перестать ощущать запах паленого. Мне нужно было просто сесть куда-то и спокойно подумать. – Оставьте, пожалуйста!
– Ну давай, – проворчала Галина Федоровна и получила в протянутую руку увесистую косметичку. – Повод-то для сюрприза хоть серьезный?
– Очень! – радостно воскликнула я и добавила: – Вы чудо, Галина Федоровна. За полчаса до остановки я снова у вас, так что не прощаюсь.
Я вышла из каюты, добежала до палубы и только там, стоя и вцепившись всеми пальцами в перила, перевела дух. Ну вот и все. Теперь, если меня успеют грохнуть до семи вечера, Галина Федоровна передаст косметичку Туполеву, тот обязательно в нее заглянет и найдет письмо.
Все. Теперь можно найти какое-нибудь не слишком людное место – но обязательно на глазах кого-то из команды! – и спокойно разобраться с делами своими скорбными. Я повернулась к носу «Мадемуазели» и снова отправилась в бар, поскольку брюнетистый бармен не вызывал у меня никаких подозрений. Иначе в противном случае банка с пемолюксом спокойно ехала бы в углу одного из его вместительных шкафов среди ликеров, виски и сигарных коробок. Или, точнее, этой банки вообще бы не было. Умные дяди изготовили бы контейнер в форме шейкера.
Заказав себе кофе и купив пачку «Парламента», я уселась за облюбованный уже угловой столик и некоторое время просто смотрела в окно. Далекий берег, окрашенный в зеленые с желтой проседью цвета, проплывал перед моими глазами, и дико хотелось в лес по грибы. Взять корзиночку и перочинный ножик, под ногами валежник хрустит, птички испуганно над головой переговариваются, это все гораздо лучше, чем по сортирам ползать…
Я тяжко-тяжко вздохнула, отпила немного кофе и, прикурив, заставила себя сосредоточиться на деле. И дело это, как ни крути, было швах.
Как последняя идиотка, войдя в контакт с некоей правоохранительной структурой, я не сделала даже слабой попытки ее идентифицировать! Мне хватило напружиненного уха Алеши Сидорова, «газели», битком забитой аппаратурой, и полновесного «подполковник Михаил Николаевич Огурцов». Я тут же поняла, что работает государство, не потребовала предъявить удостоверение, не поинтересовалась, кто, собственно, гоняет «клетчатого» субъекта по набережной. Посчитала это вызывающе излишним. От мужиков и так ощутимо несло спецслужбой, а мне, по большому счету, было совершенно наплевать, кто они такие. Охрана президента, ФСБ, ГРУ или какая-то еще армейская контрразведка. Я хотела поскорее, не вникая, убраться из белой «газели», добраться до моего обкаканного «ниссана» и встретить Туполева в прихожей среди чемоданов.
Так что, получалось, сама виновата. На здании среди тополей не было опознавательных табличек, на охранниках не было формы, а простой камуфляж… Все они, включая Андрея Павловича, были безликие, незаметные и полноправные, как монумент Железного Феликса!
Так кто они, черт побери, такие?! Мне бы только узнать аббревиатуру организации, догадаться! Я бы через мобильник Туполева связалась с генералом Артемьевичем и попросила его найти для меня в той структуре подполковника Огурцова! (Фамилия, как ни крути, редкая.)
А если представить, что Огурцов вообще не из нашего города и операцию по поимке «клетчатого» курируют господа из центра, сиречь из Москвы? Что я буду лепетать генералу? «Какие-то дяди, Иван Артемьевич, проводили в вашем городе секретную операцию, и одного из них зовут Огурцов». Так, что ли?!
Бред, полный бред. И это даже не учитывая, что Артемьевич обязательно стукнет Туполеву и тот мне голову оторвет – Сонька до контрразведки допрыгалась!
Нет, звонить Артемьевичу нельзя. Да и была бы польза. Объяснить толком я все равно ничего не смогу. Кроме подполковника Огурцова, у меня ни одной реальной зацепки. Да и… навредить могу. И так уже наворотила, троим не разгрести.
Я грустно пила кофе и поругивала себя уже совсем на автомате: «Дура набитая. Тупица, бездарь, балда самоуверенная. Сперла контейнер и не знаешь теперь, что с ним делать…»
А есть ли, впрочем, этот контейнер в банке? Может быть, я попала пальцем в небо…
Да есть, как не быть. Сотовый-то сперли. Прямо из запертой каюты, надо сказать. А это – риск, оправданный чем-то серьезным.
И не сбрось я тогда банку под кровать Туполева, не знаю, чем бы вообще эта история закончилась. Вот уж поистине дурацкое счастье…
Вдоль стеклянной стены бара мелькнула какая-то широкоплечая тень, я перебросила на нее затравленный взгляд – пуганая ворона куста боится – и увидела, как в бар заходит помощник капитана Леонид Аристархович, или попросту – Лео. Мой прежний ухажер.
Лео быстро дошел до стойки, перегнулся через нее и коротко сказал что-то прилизанному брюнету. Тот лишь кивнул и через плечо помощника отправил взгляд в мой угол. Лео развернулся, расцвел, как букет хризантем, и походкой уже совсем не деловой, а очень даже гламурной двинулся ко мне:
– Со-о-офья! Какой сюрприз. Скучаете?
– Кофе пью, – меланхолично ответила я.
– А на берег сегодня пойдете? – Лео плюхнулся на другой конец полукруглого диванчика и лукаво сощурил глазки. – Сегодня намечается большой карнавал. Народное гулянье, День города. Так вы пойдете?
– Еще не решила.
– Сходите обязательно! Программа самая широкая. Фейерверк, банкет, концерты… Ознакомьтесь с расписанием торжеств, оно вывешено на информационном стенде возле конференц-зала.
– Спасибо, ознакомлюсь, – сухо пообещала я, так как профессионально любезный помощник капитана возник сегодня совсем не кстати. Сбивал с мысли, строил глазки и болтал без умолку…
И вдруг я подняла на Лео глаза, едва не блеснувшие слезой радости, и искренне произнесла:
– Спасибо вам, Леонид Аристархович. Огромное спасибо.
– Просто Лео, – смущенно пробормотал старпом. Видимо, с радостью у меня перебор вышел. – Не за что… Это моя работа.
– Нет-нет, действительно спасибо!
Вставая, я потрепала его по плечу и чуть ли не бегом бросилась вон из бара. И фиг с ними, что подумают обо мне два мужика за спиной, у меня родилась идея! И воплощать ее следовало немедленно.
Добежав до моего коридора, я затормозила лишь на секунду. Споткнулась. И сделала себе внушение: «Не трусь, Сонька! Ни один шпион два часа в коридоре не просидит!» И побежала дальше так стремительно, что чуть не проскочила дверь собственной каюты.
Держа магнитный ключ в руке, на всякий случай набрала для крика воздуха в легкие и резко распахнула дверь. Дверь громко ударилась о стену, я не менее громко сказала:
– Леонид Аристархович, подождите меня, пожалуйста. Я быстро.
Этим хитроумным текстом я попыталась предотвратить возможную встречу тяжелой пепельницы с моим затылком. Как ни крути, но шпион мог прятаться и в платьевом шкафу.
Но ни за дверью, ни под кроватью, ни в шкафу, ни в ванной никто не прятался. Я быстро заперла дверь, проверила прочность замков на туполевскую половину и села к компьютеру.
Через десять минут на информационном стенде возле конференц-зала повисло объявление. На белом листе формата А4 жирными буквами чернели слова: «Всем, всем, всем! Бабушка приехала! Какая радость!»
Ничего более идиотского вообразить было невозможно. Через несколько часов весть о сумасшедшем объявлении разлетится по всему кораблю. От трюма до капитанского мостика и пассажирских кают. Бизнес-тусовка увидит его, выходя из конференц-зала. Экипажу известие доставят уборщицы, пришедшие в этот же зал навести порядок – почистить пепельницы, убрать ненужную исписанную бумагу, проветрить прокуренное помещение.