– Как ты узнал? – удивилась девушка.

– Должен же убийца чем-то питаться... А до нас ему не добраться, пока мы вместе.

Пятая посмотрела на старика со страхом. Да он просто ясновидящий, этот Первый!

– Стражники передали, что этой ночью уйдут. Лодки уже готовы. Сказали, что лучше смерть на кресте, чем...

– Возможно, они и правы, – кивнул старик. – А что будет с нами?

– Они не знают, – пожала плечами Пятая. – Говорят, их теперь это не касается.

– Что ж, каждый из них – опытный разведчик. Они сумеют раствориться даже в метрополии, не говоря уже о провинциях, – предположил старик. – Странно только, что такие солдаты готовы покинуть своего командира. Обычно так поступают только... особые солдаты.

– Какие? – в глазах Пятой светилось искреннее любопытство.

– Наемники, – последовал ответ.

Ночью в лагере охраны узники слышали шум, споры и глухие крики. А утром лоток с едой выставил в решетчатое окошко сам центурион. Старик и Пятая обменялись понимающими взглядами: значит, солдаты и впрямь ушли! Вот только никто из этих двоих узников еще не знал, изменит ли это хоть что-нибудь в их жалком положении виноватых без вины.

Так продолжалось двое суток. Центурион дважды в день молча клал еду и уходил. Все попытки старика вызвать его на разговор не имели успеха. А на третий день старик все понял.

– Рано или поздно тебе придется говорить со мной, – твердо сказал он в спину уходящему центуриону. Тот нес в безвольной руке опустошенный лоток для пищи, и его край скрипуче царапал землю.

– Но для тебя самого будет лучше, если ты сделаешь это раньше... жрец!

Идущий остановился. По его спине пробежала дрожь, лопатки опустились, и человек медленно стащил с головы золоченый шлем. А потом изо всех сил в отчаянии швырнул его в бревенчатую опору наблюдательной вышки.

– Я и раньше догадывался, что я – такой же, как вы. Ну... или почти такой.

– Ты догадался и о Пятой, – хмыкнул жрец.

– Я умный. Думая о нас, я догадался и о тебе, – тихо сказал старик. Удивленный и тоскливый одновременно взгляд был ему ответом.

Два человека сидели на песке, обхватив колени. Их разделяла стена решетки и заклятия, живущие в ее прутьях и брусах. Но сейчас это уже не имело прежнего значения.

– Сначала я сделал тебя. Первого... – произнес жрец, почти не шевеля сухими губами. – Ты должен был стать основой для последующего волшебства. И ты еще был почти как мы.

– В чем мое отличие от вас? От всех остальных римлян? – в упор спросил старик.

– В очень малом, – покачал головой жрец. – Мне будет трудно тебе это объяснить.

– Тогда покажи, – предложил Первый. – Я попытаюсь представить.

С минуту жрец смотрел на узника. Затем пошарил вокруг и поднял с песка сломанный прутик. На миг задумался, и нарисовал на песке палочку. Просто палочку.

I

– Это – вы? – прищурился Первый.

– Да, все мы, римляне, – кивнул жрец. – Я, к примеру. А вот посмотри, какой получился ты.

И он стер у палочки верхнюю перекладинку и легким росчерком подрисовал палочке сверху носик. Крохотный крючочек. Мизерную загогулину.

1

– И это... эта мелочь так все изменила? – прошептал старик. Удивительно, но он, казалось, ожидал куда большего.

– Я ведь просто показал на примере, – пожал плечами жрец. – К тому же я тогда еще не знал, что даже малая перемена подчас... разрушительна.

– И что было дальше? – в нетерпении воскликнул старик. Интерес его теперь был огромен, глаза Первого пытливо светились как у молодого.

– Результат превзошел все мои ожидания, – сказал жрец. – Ты просто еще не знаешь себя. Из малого получилось огромное.

Тогда я решил сделать побольше таких существ, как ты. Просто добавляя тебя всякий раз. Не спрашивай, как я это делал, просто к каждому полученному я добавлял еще одного тебя. Таким образом, и новое свойство, очередное качество, проявившееся у тебя, всякий раз должно было возрастать. Я изготовил десять капсул и стал ждать результатов.

Он вздохнул и провел ладонью по лицу.

– Когда я открыл вторую капсулу, то отпрянул в ужасе. Я ожидал увидеть там двух одинаковых, таких же, как ты. Но там лежал монстр.

– Второй? – бесстрастно сказал старик.

– Да, – вздохнул жрец. – Следующие капсулы можно было и не вскрывать – в каждой неизменно оказывался очередной монстр, отличный от нас, от тебя и от всех своих предыдущих собратьев. Среди них были и особи женского пола, что меня особенно поразило и напугало. Только Шестая и Девятый были схожи как две капли воды, зато принадлежали к разным полам. Но настоящий ужас поджидал меня в десятой капсуле.

– Там было пусто? – предположил старик, прикрыв глаза.

– Если бы, – с досадой произнес жрец. – Там был снова ты.

– Я??

– Точь-в-точь. Так я подумал в первый миг. Но потом подошел и увидел, что тебя нет в первой, твоей собственной капсуле. Невесть каким образом теперь ты оказался в десятой, последней.

Жрец даже криво усмехнулся – впервые за все время их разговора.

– Я понял, что волшебство окончательно зашло в тупик. Когда перестаешь понимать его ход, это первый признак опасности. И такому чувству волшебник обязан доверять в первую очередь.

– И ты решил нас заточить на необитаемом острове, спрятать следы своих деяний от всего мира? – спросил Первый, внимательно глядя на своего тюремщика.

– Не сразу. Я поначалу вернул тебя обратно. Но десятая капсула продолжала реагировать на охранительные заклятия! Она не была пуста, хотя там и никого не было!

Я не мог увидеть, я не мог понять, что там еще оставалось. Это перепугало меня окончательно.

Поэтому первым делом я велел изолировать всю комнату, где проходил эксперимент, обнеся ее решетками. Охранительные заклятия сделали ее непроницаемой и снаружи, и изнутри. Затем нанял три десятка опытных людей – все они были давно у меня на примете. И тайком перевез вас сюда в клетке.

– Но ведь комната была мала? – удивился старик.

– Волшебство открывает любые просторы, – поучительно молвил жрец. – Я просто увеличил размеры тайной комнаты до пределов острова, только и всего. Мастеру моего ранга при соответствующей подготовке по силе и большее. Гораздо большее.

– Но теперь, похоже, и ты зашел в тупик, вместе со своим проклятым волшебством, – заметил Первый.

– Пожалуй, – кивнул жрец. – Я уже не знаю, что у меня получилось. Я лишь чуть изменил качество малого на твоем примере. Но у меня тут же перестало получаться с количеством. И я получил большие изменения. Опасные изменения.

– Ты ведь хотел иметь всего лишь десяток-другой преданных слуг, верно? – ухмыльнулся старик. – Одинаковых, не рассуждающих, подчиненных тебе душой и телом. На будущее. Ведь ничто не вечно в метрополии.

Жрец вздрогнул, подполз к решетке и устремил на старика горящий, немигающий взор.

– Кто он? – раздался его свистящий шепот. – Кто убивает вас? Почему он невидим, скажи? Я ведь его не создавал...

– Конечно, – согласился старик. – Ты лишь придавал другое качество мне. А, значит, и другим, ведь мы связаны между собой. В итоге же породил нечто совершенно иное, чего еще никому не удавалось сделать.

– Что же я все-таки сделал? – жрец, казалось, готов сорваться на крик. – Вас – монстров?

– Нет, – покачал головой старик Первый. – Ты получил новое качество без его носителя. Качество, неизвестное тебе прежде.

– И оно само... убивает?

– Качество не понимает этого и не может понять, – покачал головой старик. – Оно не знает, что такое смерть. И жизнь. Но очень хочет это познать. Потому что оно – Качество в Чистом Виде. Пока оно само по себе, оно пусто и бессмысленно само для себя. И для других. Потому и невидимо другими.

– Что оно такое? – прошептал жрец.

– Ничто. Нуль, – ответил старик.