Затаив дыхание, Абу прислушался к словам, но не уяснил ничего из произнесенного.

Ныряльщики снова склонились над телом директора, затем натянули маски и вновь скрылись под водой.

Прошло полчаса. Недвижно стояла лодка, недвижно виделся за ее бортом серый бугор, − тело мертвеца.

За директором пришли убийцы, вот что понял Абу. Отставка действительно сделала его уязвимым. Но как жаль, что он не увидел его глаза, как жаль… И теперь уже враг ничего не скажет ему. Все напрасно…

И вдруг в висевшей над озером тишине раздался настырный, чужеродный звук. Абу оторопело прислушался, и лишь через несколько мгновений уразумел, что это звонит мобильный телефон. Телефон, находящийся в лодке. Кто-то желал поговорить с покойником.

Он быстро разделся и ужом скользнул в холодную рассветную воду. Когда он подплыл к лодке, телефон уже не звонил.

Он просунул руку через борт, нащупал отворот кармана куртки, и тут же под пальцами его завибрировала, рассыпая звонкое бодрое треньканье, искомая трубка.

Бережно держа ее над водой, он вернулся на берег, оделся и, не теряя времени, отправился к машине.

Когда он взялся за ручку ее дверцы, раздался третий звонок. На табло высветилось: «Home». Два предыдущих звонка исходили оттуда же, из дома, на террасе которого уже мелькали какие-то люди.

Записная книжка телефона была заполнена обилием всяческих номеров и адресов.

Глядя на них, Абу сосредоточенно и удовлетворенно кивнул. Затем, опасаясь наличия в телефоне пароля, не стал выключать его, а, бережно завернув в чистую майку, убрал сверток в стальной инструментальный ящик, плотно защелкнув его замки.

Завел движок. Оставаться здесь не имело ни малейшего смысла. Тем более теперь ему было чем заняться. Первым делом предстояло скопировать всю имеющуюся в телефоне информацию, а затем выявить ближайший круг знакомых покойного. В этом ему безусловно помогут грядущие похороны.

Невольно, в какой уже раз, припомнилась давняя встреча с директором и с Диком в номере отеля. Напыщенные господа жизни − ферзь и офицер, и он − непроходная, жертвенная пешка… Только пешка оказалась умнее и проворнее, ибо рука Аллаха оберегла ее, сбросив мановением длани с доски упивающиеся своей мощью фигуры.

И слабый оказался первым, а сильный последним.

МАКСИМ ТРОФИМОВ

− Значит, ты зря обнадеживал Гену, − сказал Жуков, вытаскивая из дорожной сумки квадратную бархатную коробку. − Зарастут его грядки, обветшает сарай… А он так рассчитывал на преемника!

Я отслеживал его движения, как кот перемещения мыши. Этот увалень, чувствовалось, мог выкинуть любой злокозненный трюк, и мне следовало быть начеку. Некоторое время назад, когда его мышцы еще не оплыли жирком, я бы мог получить от него серьезный отпор, но возраст, разбросанный быт и алкоголь сделали свою разрушительную работу: он обрыхлел, стал неповоротлив, и пробивался до основания точным жестким ударом. И сам это, чувствовалось, сознавал.

Ничего особенного, впрочем, не случилось. Я пересчитал диски. Число их сходилось. Сказал, глядя в блеск хитрых глаз на тугой щекастой физиономии веселого и наглого мошенника:

− Там еще были деньги…

− Деньги − в Москве, − заготовлено проговорил тот. − В банке. Прирастают неуклонно падающим долларом. И по понятиям они − мои. Я выполнил свою работу…

− Хорошо, с этим разберемся позже, − сказал я. − Не принимая в счет уголовные доктрины. Я, между прочим, могу привести другие доводы. Тот, кто платит по своим долгам, становится богаче. А жадность − путь к бедности. Учти и другое: мой шеф придерживается отличной от тебя точки зрения, и если будет настаивать на ней, мы вернемся к данному вопросу.

− Это как?

− У тебя есть родители. Пока мы их не тревожили. Тебе стоит с признательностью оценить такое благородство. Теперь вопрос: как вы сумели ухайдакать «Лексус»? И кто в нем был?

− Дела Гены, − скучно ответил он. − Долги, бандиты… Местная тухлая каша. Как сумели? Просто. Противотанковое ружье. Со времен второй мировой. Ну, фаустпатрон, типа того.

− Суровые вещи мастерили предки…

− Сам удивляюсь. Умели. Вот… Потому мы сюда и намылились. Пересидеть.

− Тогда ройте окопы и минируйтесь.

− Думаешь? Я вот тоже… − Он помедлил. − Слышь, мне надо лично сказать господину Уитни кое-что еще, − произнес после запинки. − Для него это важно. Хотелось бы узнать номер его телефона. Это ведь не секрет?

− Я могу связаться с ним прямо сейчас.

− Сейчас мне не с руки.

Я дал ему номер телефона. В конце концов, это ничем Уитни не грозило. Затем проронил:

− Мне нужны ключи от «Нивы».

− Это зачем?

− Я хочу уехать отсюда на машине с исправным сцеплением.

− Ключи в доме.

− Я знаю, и сейчас мы туда пойдем. Одно неправильное движение, и я сломаю тебе позвоночник.

− Охотно верю. − Юра вышел из бани, ненароком взглянув на часы. Что-то крутилось в его голове, что-то он замышлял… Однако диски были у меня, угрозу над его родственниками я обозначил, а потому теперь нам следовало корректно расстаться, и не более.

Осенняя ночь была студена, черна и свежа. Россыпи созвездий блистали в раскинувшейся над нами бездне. Мелькнул оранжевой истаявшей чертой метеор. Мимолетная погибель после миллиона лет странствий.

− Звезда упала, − сказал я Юрию в напряженную спину. − Загадай желание.

− Это так шутят над теми, кого ведут на расстрел? − откликнулся он.

− Ты останешься жив, − вновь успокоил его я. − Но вот насколько это будет для тебя интересно, другой вопрос.

– Тогда я загадаю, только успей и ты…

Он включил свет на веранде, указал на ключи и техпаспорт, лежавшие на проржавевшей лысине допотопного холодильника, рокочущего своими разболтанными потрохами.

До последней секунды я ожидал от него неведомого подвоха, как, впрочем, и он от меня, но расстались мы мирно, пускай и на пределе взвинченных от предчувствия вероятного отчаянного поединка, нервов.

Я завел «Ниву», Нина уселась рядом, и мы тронулись обратно в Москву. Край неба на горизонте тусклого предрассветного шоссе мутно бледнел, возвещая зачинавшееся зябкое утро. Гаишники храпели в закутанных тяжелым сырым туманом кирпичных будках, и тратиться на взятки нам не пришлось.

− Ты блестяще выполнил задание, и теперь можно почивать на лаврах, − произнесла Нина, бездумно глядя на сереющую дорогу, убегающую под гудящие колеса. − Так какие у нас все-таки планы?

− Мне надо дождаться человека от твоего отца, − ответил я, механически набирая номер телефона Уитни. − Он возьмет диски, и произведет со мною расчет. Вопрос: в какой только форме?..

− Отец расплатится, не бойся, − сказала она. − Я его знаю. Кстати, он ни у кого, ни разу в жизни не брал в долг, ни цента. Он даже возьмет тебя на работу, если захочешь. Ты пошел бы к нему на работу?

− Вышибалой?

− У тебя тот возраст, когда ты мог бы многому научиться. И пойти вперед.

− Если только ради тебя, − сказал я. − И с твоей помощью.

− Да? − сухо откликнулся на другом конце земли мистер Уитни.

− Я не могу давать тебе никаких гарантий! − воскликнула в этот момент Нина. − И не смей спекулировать нашими отношениями! Они − не на век! Я даже тебя не знаю…

Я отмахнулся от нее. Сказал:

− Мне все удалось. Готов передать материалы.

После густого, задумчивого молчания трубка отозвалась нехотя и неприязненно:

− Что там делает Нина?

Я понял, что мы серьезно прокололись.

− Так получилось, − проронил я.

− Ты понимаешь, что рискуешь моей дочерью? Впрочем, что ты вообще понимаешь… Дай мне ее.

Я молча передал ей трубку. Она уяснила свой промах, скрипнув зубами от досады. Долго и молча выслушивала отца. В итоге сказала ему:

− Ты не все знаешь. Да, хорошо, я вылечу завтра. − И − дала отбой.

− Ну, вот видишь, как оно хорошо складывается, − сказал я. − Ты пережила славное приключение, которому подошел счастливый конец.