— Тебя не слишком долго лечили. Могли бы хоть голову перевязать. Смотри, у тебя весь воротник в крови. Что с вами делать, с гражданскими тупицами, — лейтенант отхлебнул кофе и обратился к сидящим у костра: — Эти разгильдяи опять все перепутали. Будут сидеть, как бараны, в Гарленде, и ждать нас. Что будем делать, джентльмены?

— Ничего они не перепутали, — сердито ответил один из офицеров. — Им просто неохота идти в горы без прикрытия. Вот Морган и хочет, чтобы мы сделали крюк в сорок миль.

— Чего не сделаешь для родного брата, — усмехнулся лейтенант.

— Если бы мой брат командовал «красноногими», я бы не давал ему таких поблажек.

— Значит, берем курс на Гарленд? Теряем сутки.

— Не беда, — махнул рукой другой офицер. — Все равно Горбатый Медведь застрянет на перевале. У индейцев нет крыльев, чтобы перелететь через горы. Там, на осыпях, их и перебьем.

— Ну уж нет, пускай это сделают люди Крэка. Наша задача — блокировать ущелье. Вот мы ее и выполним.

— Чтобы выполнить задачу, нет нужды тащиться в Гарленд, — заявил лейтенант Хиггинс. — Не будем ничего менять. Если «красноногие» опоздают, справимся без них.

— Так мне-то что делать? — напомнил о себе Гончар.

— Иди на кухню, рядовой. Пусть тебя покормят. Дальше пойдешь с нами.

— Я бы пошел, да у меня все барахло в отряде осталось, — Степан сокрушенно вздохнул, скребя затылок. — Боюсь, пропадет. Нет, придется своих искать.

— Ты бравый солдат, — сказал лейтенант Хиггинс. — Мне будет жаль, если ты подаришь свой скальп шайенам. Они валят огромной толпой, и убивают всех, кто попадется на пути.

— Не попадусь. — Степан козырнул и развернул вороного.

— Эй, сорвиголова! Держись подальше от дюн! Шайены отсиживаются в песках. Лучше сделай крюк, зато спасешь шкуру. И если доберешься до своих, скажи, что мы ждем их в точке сбора!

— Ждите! Мы не опоздаем!

Он проехал через весь лагерь, на ходу считая людей. Десять костров, возле каждого не меньше дюжины едоков. Да еще четверо часовых, которые проводили его неприязненными взглядами. Плюс офицеры. Получается примерно полторы сотни штыков. Точнее — сабель, ведь речь идет о кавалерии. Сколько воинов у Горбатого Медведя? Даже в лучшие времена он не мог собрать больше пятидесяти. Лейтенант говорил об огромной толпе? Что ж, полсотни вооруженных шайенов — это серьезная сила. Правда, за ними едут их жены, матери и дети. Горбатый Медведь будет всеми силами избегать боя. Значит, надо догнать его раньше, чем он покинет дюны и войдет в долину Последней реки. Надо направить его в обход. Надо спешить.

Вороной летел, едва касаясь копытами гладкой утоптанной дороги. Бешеная скачка выветрила из головы Степана все ненужные мысли, кроме одной — надо спешить. И все-таки ему пришлось задержаться.

На развилке дорог, между голыми холмами, стояли всадники. Их было четверо. Степан заметил их только тогда, когда перевалил через холм. Сворачивать было поздно, да и незачем. Перехватив повод левой рукой, он достал револьвер и прижал его к бедру. Времени на долгие разговоры у него не было. Он сбавил ход и, приближаясь к всадниками, внимательно разглядывал их, стараясь определить самого опасного, которого придется валить первым.

Чем ближе он подъезжал к ним, тем яснее понимал, что начинать можно с любого. Обветренные физиономии едва проглядывали из-под длинных волос и бород. Грудь каждого из них крест-накрест пересекали патронташи, а под седлами болтались запыленные косы индейских скальпов.

— Эй, кавалерия! — «Красноногий» поднял над головой винчестер. — Не спеши! Ты от Моргана?

— Само собой, от кого же еще. — Степан остановился в десятке шагов от них.

— А мы как раз ехали к нему. Хорошо, что тебя встретили.

Всадники стояли цепью и представляли собой отличную групповую мишень. «Как только попытаются взять меня в кольцо, начну стрелять», — решил Гончар. Но «красноногие» не выказывали никакого желания нападать на него. Наоборот, их главарь развернулся к нему спиной и хлестнул своего мерина.

— Давай за нами.

Степан поравнялся с последним в цепочке. Главарь оглянулся:

— Вечно эти кавалеристы тащатся, как дохлые курицы. Что бы вы делали без нас? Ходу, парни! Солнце садится так быстро, что у меня пересохло в горле!

Гончар еще раз мысленно прокрутил карту. Майвис не двинется по дороге. Он с девчонками ушел в лабиринт каньонов, и выйдет к Хампе не раньше, чем через три дня. Горбатый Медведь пережидает в дюнах. Там-то Степан и найдет его. Но самый короткий путь к дюнам лежит через Гарленд. Значит, нет смысла никуда сворачивать.

Он опустил револьвер в кобуру, но не стал застегивать предохранительный ремешок. От «красноногих» можно ожидать любых сюрпризов.

Они остановились у покосившейся хижины на въезде в город. Четыре лошади стояли у коновязи. Гончар привычно окинул их оценивающим взглядом. Три мерина под армейским седлом, у одного тавро — «две семерки». Четвертая лошадь… Он окаменел. С краю у коновязи стояла его Тучка.

Она мотнула головой и коротко всхрапнула. Он едва слышно свистнул в ответ, и тут же принялся насвистывать какой-то мотивчик.

— Вот мы и дома, — весело проговорил главарь «красноногих».

Его спутники загоготали:

— Да тебе, Хочкис, где нальют, там и дом.

— А где баба, там и церковь!

— Молчать, псы бродячие! — огрызнулся Хочкис, пинком открывая дверь хижины.

Гончар спешился последним. Он привязал вороного рядом с Тучкой, едва удерживаясь, чтобы не обнять ее. Седельные сумки были вскрыты и опустошены. Все ремешки, на которых он обычно подвешивал флягу и подсумки — срезаны. Не было и скатки под задней лукой. Стремена были подтянуты чуть выше, чем обычно. В спутанной гриве он увидел обрывок розовой ленточки, и его сердце бешено заколотилось.

— Где ты была, малышка, — прошептал он. — Майвис забрал тебя из Маршал-Сити, когда меня там подстрелили. Он привел тебя на Холм Смерти. С кем ты ушла оттуда? С Милли, да? С Милли? Так почему ты здесь?

— Эй, кавалерия! — окликнул его «красноногий». — Ты где там застрял? Наш командир ждет твоего доклада!

«Сейчас он его дождется», — подумал Гончар.

41. Тихо и спокойно

Войдя в хижину, он едва не задохнулся от духоты и смрада. Не меньше десяти бородачей расположились за столом, перебрасываясь картами и дымя самокрутками.

— Крэк, вот он! Парни, угомонитесь, дайте командиру поговорить с посыльным!

Командиром тут называли верзилу, чей наголо обритый череп был украшен длинным шрамом от виска до затылка. Крэк сидел в середине стола, на месте банкомета, и лениво тасовал карты.

— Ты, что ли, от Хиггинса? — невнятно спросил он, и Степан увидел, что у Крэка было всего три или четыре зуба. — Хорошо, что твой лейтенант сообразил выслать вперед человека. Потому что мы решили все переиграть.

«Да уж, придется все переиграть, — подумал Степан, отступив в сторону от входа и прижимаясь спиной к простенку. — Жалко, я не прихватил винчестер. Но на вас, псов бродячих, хватит и двух стволов. Сейчас мы все переиграем».

Он плохо слушал то, что говорил Крэк, потому что ловил иные звуки — не скачет ли сюда кто-нибудь, не возится ли за печкой, не храпит ли под лавкой. Прежде чем стрелять, надо многое уточнить. Чтобы потом не удивляться. Однажды он уже поторопился, не проверил тылы. И получил пулю в спину. На этот раз… И вдруг до него дошел смысл сказанного Крэком.

— … Так ему и передай: пусть не заходит в ущелье. Передай, его задача — загнать в ущелье Медведя, со всеми его медведицами и медвежатами. А мы их всех там завалим.

— Погоди, Крэк! — Степан вытер взмокший лоб. — Я совсем замотался, башка гудит. Ничего не слышу после дороги. Дай хоть глотку промочить, потом поговорим.

— Эй, воды!

Кто-то протянул Гончару глиняную кружку. Он погрузил губы прямо в воду, стараясь не задеть липкие края.

— Теперь, значится, можно и поговорить, — он перевел дух. — Что я должен передать лейтенанту?