Полдень был слишком жарким для работы, поэтому Рой, босой и без рубашки, отправился к источнику. Ручей будто засмеялся, увидев его, и начал щекотать кончики пальцев Роя, когда тот ступил в холодную воду. Он наклонился и начал обмывать водой грудь, лицо; ощущение холода успокоило его душу и укрепило тело. После этого он сел на покрытое мхом и пористое от разложения бревно, предоставив полуденной жаре сушить его тело. Чтобы скоротать время, он начал читать вслух пришедшие на ум строки из различных стихотворений; строки, которые ему запрещалось читать студентам, так как Регенты сочли их не настолько важными, чтобы цитировать их студентам. Первыми пришли на ум Рою слова Вордсворта:

Звук водопада мнится мне все время:

Высокая скала, гора, упрямый лес;

Их цвет и формы создают потребность

В любви и чувстве…

Эти строки напомнили ему о Гвен, далекой Гвен, которая, возможно, сидит сейчас в своей комнате и читает какую-нибудь печальную поэму, оплакивая чью-то безвременную смерть, может быть, даже его собственную. Эта мысль разволновала Роя, и он прикрыл глаза, вспоминая какие-нибудь более возвышенные строфы. Однако вместо этого перед ним вновь, уже в третий раз за сегодняшний лень, возник образ гранитного монолита, словно цитадель возвышающегося над окружающим пространством. Он мог различить трещины в камне, пятнистые гранитные стены, остроконечные вершины горных деревьев. Все это он видел сверху глазами птицы, парящей, словно ветер, над неподвижной землей. И снова в тишине прозвучал резкий голос: “Рата! Рата!”.

Еще звучало эхо, а Рой уже был на но shy;гах в полной боевой готовности, с подрагивающим от напряжения посохом в ру shy;ках. Под ногами у него журчал источник, поодаль бился прибой, но никаких других звуков либо какого-то постороннего движения не было. Рой содрогнулся, вспомнив голос, звучавший словно голос хищника. Он мог поклясться, что этот звук прозвучал где-то рядом. Голос преследовал Роя, но, как это ни странно, казался ус shy;покаивающим. Этот парадокс взволновал его так же, как и близость голоса. Казалось нонсенсом, что столь чуждый по природе звук может быть одновременно инородным и заслуживающим доверия. Подсознание Роя боролось со страхом, смягчая и развеивая его. У него появилось желание вновь услышать этот звенящий в воздухе крик, словно голос друга, звучавший в чужом необитаемом пространстве.

Перед ним возник образ Цитадели, и Рой, дав полную волю воображению, следил за его формированием. Голос и Цитадель казались связанными друг с другом, и связь эта была столь же сильной, сколь очевидной. Рой прокручивал эту мысль в голове со всех сторон, словно драгоценный камень неизвестного происхождения.

Несмотря на неосознанное желание довериться кричащему голосу, Рой забеспокоился. Почему, собственно, посох до сих пор оставался его единственным оружием, и почему он не набрал побольше дров для костра. Рой поспешил к своему лагерю, где от костра осталась только куча пепла.

Он поковырял посохом угольки и с огромным облегчением вздохнул, когда над одним из них заплясал маленький оранжевый огонек. Быстро насобирав сломанных сучьев и сухой травы, Рой стал терпеливо разжигать костер, подкладывая траву туда, где мелькали искорки огня, раздувая их до тех пор, пока не показался дымок. Скоро огонь уже вовсю лизал дрова, и дым заклубился сначала вверх, а затем в сторону моря. Когда костер окончательно разгорелся, Рой вернулся на бе shy;рег, чтобы заготовить побольше дров. Примерно через час, устав от влажного горячего воздуха, он решил, что дров достаточно.

Снова голод нашел Роя, и снова сладкие желтые фрукты пришли на помощь. Рой машинально взглянул на только что сорванный плод.

– Тебе нужно какое-то название, – сказал он. – Давай назовем тебя каким-нибудь экзотическим, иностранным именем, которое соответствовало бы этой земле. – Нужное слово быстро пришло на ум: – Как тебе нравится Куомра? – Рой сделал небольшую паузу и похвалил себя за удачную находку. – Думаю, и не будешь против, – сказал он, улыбнувшись своему крестнику, и затем отправил его в рот.

Фрукт оказывал почти наркотический эффект, и Рой впервые по-настоящему расслабился. Он вслух заговорил сам с собой, и звук собственного голоса придал ему больше уверенности:

– Я чувствую себя Адамом, дающим имя всему сущему. – Он набрал столько плодов куомры, сколько мог унести, и вернулся в свой лагерь.

День начал клониться к вечеру, и над заливом появились клубящиеся облака, плывущие прямо к лагерю Роя. Со стороны моря подул ветерок, несущий с собой прохладу и едва уловимый запах соли. Костер вызывающе трещал, источая радостный свет и тепло. Рой уютно устроился в постели из сухих листьев, положив прямо на вытянутые ноги свой посох. Он положил на костер большое бревно и теперь наблюдал за тем, как золотые языки пламени облизывали гладкое серое дерево. Огонь действовал как гипноз, и вскоре Рой уснул.

Проснулся он от холода, когда от костра осталось лишь несколько тлеющих углей. Рой нехотя протянул руку и пошевелил бревно, лежащее в костре. Пламя вновь радостно заплясало, как только сухой мох коснулся красных угольков. Рой смотрел на пляшущие огни и чувствовал, как они ободряют и радуют его. Он встал, отошел на несколько шагов в сторону, облегчился за большим деревом, затем вернулся к своему лагерю и стал наблюдать за тем, как серебряные искры костра взлетали вверх, прогоняя молчаливые звезды. Вскоре небо стало голубым, и солнце бросило первые тени вдоль побережья. Рой встал и вышел из леса, довольно потягиваясь. Дым от его костра поднимался вертикально вверх, показывая отсутствие малейшего ветерка. Он подставил свое тело теплым солнечным лучам, смакуя их нежное прикосновение.

Рой направился к морю, наблюдая за своей длинной тенью, бегущей рядом. Он отошел от лагеря футов на пятьдесят, когда другая тень, огромная и зловещая, пересекла его собственную. Рой быстро поднял голову и в трехстах ярдах от себя увидел устремившийся к нему черный силуэт какого-то огромного создания. Даже на таком расстоянии Рою были видны большие когти, огромные мощные лапы, которым ничего не стоило перерубить его пополам одним сокрушающим ударом. Медленно машущие необъятных размеров крылья приближались к Рою. Похожие на крылья летучей мыши, они при взмахе далеко выходили наружу из змеевидного тела. Рой, следя за кружащим над ним зверем, побежал к своему лагерю, где у навеса лежал бездействующий до сих пор посох. Ноздри зверя раздулись, почуяв запах Роя; на его страшных зубах блестела слюна. Мощный ящеровидный хвост хлестал воздух позади огромного тела. Зверь напоминал Рою летающих динозавров, которых он видел раньше на картинках.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Затянутый в кожу гвардеец слегка подтянулся, когда хозяин быстро прошел мимо него.

“Лорд Мордет чем-то озабочен сегодня, – подумал Дроган. Может, это было и к счастью, так как он уже заканчивал свое двенадцатичасовое дежурство и не был предупрежден о приходе лорда.

Немного запоздав, Дроган спросил пароль; Мордет, уже проходя мимо, пробормотал ответ. “Да, определенно к счастью”. Двойная дверь за спиной Дрогана с треском захлопнулась, и он вернулся к своему посту.

Мордет быстро прошел вдоль каменного коридора, спеша в комнату для допросов. Он несколько месяцев ждал, пока схватят именно эту заключенную, и наслаждался мыслью о том, что он лично добудет из нее нужную информацию. Митра Рошанна не была обычной заключенной; только при помощи целой серии хитрых ловушек ему удалось обнаружить ее. Много таких ловушек сработало преждевременно, потому что его идиоты стражники очень старались угодить своему хозяину. Некоторые ловушки ей удалось обойти с прямо-таки сверхъестественным чутьем, через остальные она просто проходила как дым через ветки дерева. Но все это теперь не имело никакого значения, так как в конце концов он перехитрил ее. Наконец-то Митра была его; мысленно он поздравлял сам себя.