– Джон Голд, впусти меня, я хочу говорить с тобой! Я – Вольф, имею звание старшего брата, я здесь по поручению самого Магистра-Исполнителя!

– Лучше я сам подойду, – отозвался Джонни. Он подошел вплотную к воротам, конечно, оставшись в пределах защитного купола.

– Вот что, Голд, мое предложение такое, – проговорил Вольф. – Выдай нам девчонку, и мы удаляемся. Меня накажут за то, что ты останешься здесь, но это все же лучше, чем если мы перестреляем друг дружку, так ведь?

– Лолу Харт я не выдам, и не мечтай.

– Ты идешь против братства, идиот! Выдать ее – твой единственный шанс остаться в живых. Я не могу ручаться за своего Магистра, но мне кажется, если ты не станешь упрямиться, он замнет это дело.

– Не тебе обо мне тревожиться. Убирайся ко всем чертям вместе со своей сворой, старший брат Вольф!

– Вспомни об отце, сосунок! Думаешь, он сумеет сохранить свое положение в братстве?

– Зря стараешься, лучше прибереги свою глотку для Магистра-Исполнителя. Все, убирайся, надоел.

Джонни, не оглядываясь, зашагал к дому. Он ожидал, что арагонцы-исполнители усядутся в свои гравилеты и отчалят с докладом к шефу исполнительного гнезда, но нет, у самой двери он увидел, как напряглись лица охранников, как дрогнули их руки с оружием.

Джонни развернулся с быстротой ящерицы.

Теперь осаждавшие поливали защитный купол плазмой из четырех лучеметов. Напротив того места, где должна была образоваться дыра в куполе, в воздухе висел гравилет. На этот раз он не давил на защитный купол – арагонцы собирались сначала проделать в куполе дыру, а уж потом бросить туда машину. Гравилет не давил на купол, поскольку, работая сразу четырьмя плазменными лучами, можно было его задеть, находись он рядом с куполом.

Этот гравилет, конечно, был не тот, подбитый Джонни; подпорченная машина осталась на земле. Не дожидаясь, пока в куполе образуется дыра, Джонни выстрелил по зависшему в воздухе гравилету (купол изнутри был проходим для плазмы). На этот раз он промазал. Он выстрелил опять – и опять мимо. Джонни начал догадываться, что происходило: плазменный сгусток отклонялся сильным защитным полем гравилета. Должно быть, когда он шагал к дому, арагонцы-исполнители успели перенести в этот гравилет генераторы защитного поля, установленные на оставшихся на земле гравилетах.

Джонни дал команду своим людям взять на прицел находившийся в воздухе гравилет. Теперь оставалось ждать. Когда только гравилет исполнителей пересечет защитное поле, он отдаст команду на уничтожение. Даже усиленное защитное поле гравилета арагонцев не выдержало бы ожидавшего его шквал огня.

Сосредоточивший все внимание на гравилете исполнителей, Джонни заметил прилетевшую со стороны центра города машину, только когда та пошла на посадку. Серебристо-серого цвета гравилет представительского класса опустился перед самыми воротами усадьбы Голдов.

Выйдя из своей машины, Чарльз Голд в сопровождении двух телохранителей, Джо и Роджера, направился к Вольфу. Еще до того, как он подошел, арагонцы прекратили обстреливать защитный купол и их гравилет пошел на снижение.

Джонни увидел, как ссутулился Вольф, склоняя голову перед Магистром. Чарльз Голд бросил исполнителю несколько слов, и тот молчаливо кивнул.

Сев по машинам, исполнители улетели. Один гравилет они оставили-таки, тот самый, подбитый Джонни.

Чарльз Голд направился к будке привратника.

Джонни поджидал отца у входных дверей. Чарльз Голд не спеша шел к нему, пугающий в своей неторопливости, и в душе юноши пробудились детские страхи. Что-то скажет ему отец? Но ведь он не провинился, он поступил так, как должен был поступить арагонец, чего же он боится?..

Приблизившись, мистер Голд жестом отослал охранников и угрюмо произнес:

– Что ты наделал? Ты отдаешь себе отчет, дурная голова, что ты наделал?

– Разве не долг арагонца защитить того, кого любишь, разве честь арагонца не требует этого?

– Небо Арагона над ними, над нашей честью и над нашей похотью. Она приговорена, значит, должна умереть. Какие еще могут быть вопросы?

– Ее несправедливо приговорили к смерти. Да, я знаю, что она сделала, можешь не говорить, она стреляла в старшего брата или даже в Магистра. Но ведь накануне исполнителями был убит ее отец, как она думала, по слову человека, в которого она стреляла. Она проявила качество арагонца, она вошла в Арагон, разве таких наказывают?

– Отвага почтенна в глазах любого арагонца, но отвага врага любому арагонцу ненавистна. Девица – враг Арагона, она осмелилась стрелять в арагонца. Нам нет дела до того, насколько она мстительна, храбра или сексуальна. Она должна умереть, таков приговор, и точка. А теперь скажи, как быть с тобой, как мне тебя из всего этого выпутать?

Джонни поднял глаза.

– Если вы собираетесь ее убить, вам придется убить нас обоих.

– Ах, как прекрасно! Мальчишка! Ты думаешь, я не сумею справиться с тобой, не убивая тебя?

Игломет оказался в руке у Чарльза Голда в мгновение ока. Боевая выучка у старого арагонца была классная, что всегда являлось предметом восхищения Джонни.

Губы юноши дрогнули в невеселой усмешке.

– Да, ты можешь меня усыпить, – проговорил он. – И что, будешь колоть меня снотворными, пока я не умру от старости? Как только я проснусь, если она будет убита… Ты меня не удержишь, увидишь.

– Ничего ты с собой не сделаешь, я найму лучших психиаторов Терригана, они избавят тебя от мании самоубийства.

– Для этого им придется разрушать мою личность. Я все-таки урожденный арагонец.

Мистер Голд скрипнул зубами. Мальчишка выиграл первый раунд. Слова Джонни о его решительности и о смерти, надо признать, не были пустой болтовней влюбленного дурачка – это были слова арагонца, причем урожденного арагонца, то есть человека, которому в раннем детстве вогнали в голову гипнозом, психотропными препаратами, медитацией специальный код, делавший из землянина арагонца. Его сын и в самом деле имел в себе силы идти до конца, и чтобы уничтожить эту его решимость, действительно, пришлось бы его пропустить через такие психиатрические жернова, что от теперешнего Джонни на выходе мало что осталось бы.

Чарльз Голд сунул игломет в карман и, обойдя Джонни, как какое-нибудь дерево, вошел в дом.

На подоконнике в кабинете мистера Голда стоял изящный горшочек с раскидистым комнатным растением с Аполлония, планеты системы Сириуса. Это растение называлось “заячьи уши” – за продолговатые большие листья, густо покрытые длинными волосками. “Заячьи уши” были дорогим и весьма полезным растением. Поглаживая его листья и, ощущая кожей слабые электрические разряды, мистер Голд стал успокаиваться.

Восстановив душевное равновесие, он подошел к столу и опустился r кожаное кресло.

Что теперь? Первый шаг, который он собирался сделать на пути разрешения возникших перед ним проблем, ему не удался: убить Лолу Харт оказалось не так-то просто. Проклятие, уже приговоренная, уже стоявшая у края могилы, эта девчонка отчаянно сопротивлялась, хваталась цепкими пальцами за его сына!

Где-то на обочине сознания у мистера Голда возникла мысль, что потом, когда все завершиться, ему надо будет тщательно расследовать всю эту историю с самого начала. Как получилось, что его сына отправили исполнять приговор над девчонкой, которая была ему знакома? Уж не специально ли это было подстроено, уж не преследовалась ли тут цель спровоцировать Джонни на предательство интересов братства, чтобы тем самым бросить тень на него, Чарльза Голда? У Чарльза Голда как и у всякого человека, чего-то добившегося в жизни, хватало врагов, в том числе у него было и немало недоброжелателей внутри братства, так что он не проявлял излишней подозрительности, думая так.

Но ладно, оставить это, это потом, одернул себя Чарльз Голд, возвращаясь мыслями в настоящее. Ему необходимо немедленно принять какое-то решение по текущей ситуации.

Мелодично запел звонок видеофона. Кто-то вызывал его. Чарльз Голд взглянул на кодированный номер – на связь с ним пытался выйти Энтони Криз, Магистр-Исполнитель. Ну как же, от кого еще мог быть первый звонок в этот день.