Он приземлился на левую руку и услышал хруст в сломавшемся запястье. Меч по-прежнему был в правой, и Валлон попытался уползти в сторону, когда на его левую ногу рухнула лошадь. Что-то оборвалось у него в лодыжке, он закричал от нестерпимой боли. Вытащив себя из-под животного, франк увидел бегущего на него Дрого. Используя меч как костыль, он с трудом поднялся на ноги. Левые рука и нога безжизненны, а он сам — неподвижная мишень для врага. Подчиняясь инстинкту, Валлон сумел отбить первый удар. Дрого засмеялся.

— Сегодня обойдемся без фокусов левой рукой. И без замысловатой работы ногами.

Валлон стоял оглушенный, с помутившимся от боли взором, а Дрого нападал изо всех сил. Только превосходящее мастерство франка как фехтовальщика пока его сдерживало. Во время пятой атаки Валлон заметил, что Дрого раскрылся, и, сделав выпад, раскроил нормандцу левую руку ударом, который тот даже не заметил. Дрого отскочил, глянул на рану и осклабился.

— Ты хороший боец. Лучший из всех, с кем я скрещивал мечи. Но не так хорош, как я.

Он быстро пошел вокруг Валлона по малому радиусу, презрительно звякая своим мечом о его меч.

— Посмотрим, как ты теперь запрыгаешь.

У франка не было выбора. Он попытался перенести вес тела на левую ступню и чуть не упал.

— Прыгай!

Валлон потерял равновесие и был вынужден опереться на меч, чтобы не свалиться. Дрого взял меч обеими руками, зашел за спину Валлона и взмахнул мечом на уровне пояса. Франк успел заблокировать удар мечом и отскочить назад. Правой ногой он споткнулся о забытый колышек шатра и повалился навзничь. Он попытался откатиться в сторону, но над ним уже повис Дрого, занося меч для удара.

— Я предупреждал тебя, что однажды наступлю ногой на твою глотку.

Валлон собрался с силами и, извиваясь, рванулся вперед что было мочи, одновременно ткнув мечом вверх. Отбив опускающийся на него клинок Дрого, он увидел, как его собственный меч вонзился в живот нормандца и вышел из спины. Почти в тот же миг в тело его противника вонзились три стрелы сельджуков. Дрого повалился на Валлона, прикладывая все оставшиеся силы на то, чтобы поднять меч.

Застучали копыта, и Дрого отлетел в сторону с размозженным сельджукской булавой черепом. Валлон соскоблил горячее желе со своего лица и отполз в сторону. К нему с криками уже бежали люди. Геро упал на колени рядом с ним.

— Я же просил вас не рисковать жизнью.

Франк попытался сесть.

— Такая у меня работа.

Геро подтолкнул его, мягко укладывая на землю.

— Лежите смирно.

Подошла Кэйтлин и опустилась рядом. По ее щекам текли слезы, смешиваясь с кровью и сурьмой. Франк протянул ей руку.

— Он тебя ранил? Ты вся в крови.

— Это кровь служанки. Он ворвался, когда я одевалась.

— Дайте мне осмотреть его, — сказал Геро.

Кэйтлин положила голову Валлона себе на колени, и Геро начал осмотр. Франк задохнулся, когда юноша стал ощупывать его запястье.

— Перелом без смещения. Слава Богу.

Вэланд разрезал сапог Валлона, и Геро проверил его лодыжку.

— Думаю, здесь нет перелома. Вы, вероятно, порвали сухожилие.

Франк вздрогнул.

— Больно. — Валлон закрыл глаза и втянул воздух сквозь зубы. — Болит так, как никогда раньше не болело. Мне нужно немного подлечиться, прежде чем мы отправимся в путь.

— Ваше состояние несовместимо с путешествиями. Лодыжка не заживет и за несколько недель.

— Я же не собираюсь идти пешком в Византию. Замотай потуже — ив путь. Если мы не выйдем в ближайшее время, то не доберемся сегодня до башни.

Геро наложил шину на поломанное запястье и забинтовал лодыжку. Вэланд смастерил пару костылей. Утро уже заканчивалось, когда он управился.

— До башни целый день пути, — сказал Геро. — Ночь наступит намного раньше, чем мы до нее доедем. Останьтесь здесь на ночь и отдохните. Выедем до рассвета, чтобы облегчить путешествие, насколько это возможно.

Валлон огляделся вокруг. Последний шатер был разобран, и пустынное плато простиралось во всех направлениях. Отряд конных сельджуков окружили кольцом группу женщин. Тело Дрого лежало там же. Он свернулся калачиком, как спящий ребенок, бордовое пятно растеклось на голой земле вокруг его головы.

— Здесь негде оставаться. У нас достаточно времени, чтобы добраться до караван-сарая, прежде чем наступит ночь.

Геро и Вэланд помогли ему подняться. Бекир подвел запасного коня, и сокольник с Геро подняли франка в седло. Кэйтлин прижалась к его ноге.

— Возьми меня с собой.

— Я же сказал, если найду то, что ищу, вернусь.

— Что же это такое, что важнее меня?

— Ты нашла серебро?

— Еще одно унижение. Плата за ночь со шлюхой.

— Я оставил его для того, чтобы у тебя были средства, если ты решишь ехать в Константинополь самостоятельно. Сулейман не станет тебя удерживать.

Кэйтлин отступила на шаг и провела ладонью по лицу.

— Почему ты относишься ко мне как к обузе? Неужели прошлая ночь для тебя ничего не значит?

— Она для меня значит все.

Терпение Бекира лопнуло. На его глазах только что произошло покушение на человека, которого ему поручили защищать. Теперь вот эта непристойная ссора с полураздетой, забрызганной кровью женщиной. Он крикнул, и его подчиненные подстегнули коней чужеземцев. Валлон оглянулся через плечо на Вэланда и Сиз.

— Берегите друг друга! Не забывайте упоминать нас в своих молитвах и не будьте слишком гордыми.

Кэйтлин побежала вслед за ним.

— Не покидай меня!

Она наклонилась и швырнула в него туфлю.

— Вернись, мерзавец!

LIII

Ранения Валлона вынуждали его ехать неспешным шагом. Уже давно стемнело, когда путники наконец достигли караван-сарая. Франк провел бессонную от боли ночь, и они, не став ждать наступления рассвета, вновь тронулись в путь. Они добрались до Соленого озера, когда солнце, похожее на кровавый волдырь, поднялось над противоположным берегом, а затем повернули на север. Валлон правил одной рукой, его левая нога свисала свободно — франку никак не удавалось найти положение, в котором ее бы не пронзала судорожная боль. Сельджуки топтались на месте, раздражаясь, что на них навесили столь обременительных попутчиков. Валлон не раз говорил Бекиру, что они сами смогут найти дорогу, но тот, получив приказ, не был склонен его нарушать.

Путешествие по берегу озера оказалось намного длиннее, чем они рассчитывали. День уже начинал меркнуть, когда они увидели башню. Бекир проехал мимо нее, но Геро догнал сельджука и сообщил, что Валлон не может двигаться дальше и что нужно сделать привал. Сельджуки с неохотой согласились, показывая руками на речку в полумиле от башни.

— Мы остановимся здесь, — сказал Геро.

Бекир заявил в ответ, что они могут делать привал хоть с самим шайтаном, ему плевать, и увел своих людей дальше.

— Они, наверное, считают, что в башне обитают злые духи, — предположил Геро.

— Пожалуй, что и обитают.

Они осмотрели башню. Круглое строение около шестидесяти футов в высоту, сужающееся к зубчатому верху, было окружено полуразрушенными стенами давно оставленных казарм.

— Для чего она служила? — спросил Геро.

Валлон взглянул в оба конца безлюдной дороги.

— Вероятно, как сигнальная вышка. И здесь наверняка меняли лошадей.

— Уже смеркается. У нас не так много времени.

Сельджуки стреножили своих лошадей и принялись ставить шатер.

— Они могут что-нибудь заподозрить, если мы отправимся в башню до того, как разобьем лагерь, — сказал Валлон. — Насобирай хвороста для костра.

Франк оставался в седле, пока Геро искал топливо. Солнце уже коснулось горизонта, когда юноша вернулся и повел его к башне. Геро помог Валлону вылезти из седла, и он повалился на землю с перекошенным от боли лицом. Сицилиец приложил ладонь к его лбу, затем пощупал пульс.

— Я знал, что это напряжение будет чрезмерным для вас.