— В начале… — Валлон поднял глаза, — это было наказание за совершенное мною преступление.

— Наказание?

— Искупление. Я убил свою жену и ее любовника.

Сулейман прищурился.

— Это не преступление.

— Я не сожалею о том, что убил этого мужчину. Он предавал меня и раньше, в других делах. Но жена… Убив ее, я оставил троих своих детей сиротами. И никогда больше их не увижу.

Эмир стукнул его в грудь своей булавой.

— Хороший командир никогда не сожалеет о содеянном. Если я считаю, что кто-то замышляет против меня зло, я убиваю его первым, и пусть Аллах рассудит, кто из нас прав.

— Вот поэтому вы эмир, а я всего лишь капитан.

Сулейман сильнее надавил булавой в грудь франка.

— Вальтера убил сокольник?

— Зачем ему это делать? Вальтер спас Вэланда, найдя мальчика в лесу.

— Если вы спасете волка, это не значит, что он вас полюбит. Вальтер сказал сельджукам, что сокольник завел его в болота.

— Откуда им знать? Их там не было, когда Вальтер сбился с пути.

Давление булавы вновь усилилось.

— Вальтер поклялся, что это было убийство.

— Люди часто теряют рассудок, столкнувшись лицом к лицу со смертью. Мне жаль, что Вальтер погиб. Пытаясь его спасти, мы сделали все, что было в наших силах.

Эмир перестал давить Валлону в грудь булавой.

— Это и к лучшему, что он мертв. Его поведение становилось скандальным, и я подозреваю, что он вел двойную игру с византийцами. Мне пришлось бы самому что-то предпринимать, если бы… — Сулейман закатил глаза, — если бы он не утонул в болоте.

Он развернулся и присоединился к своим генералам.

— Мое предложение в силе. У вас есть время до рассвета.

— Могу ли я кое-что спросить, ваше превосходительство?

Сулейман оглянулся через плечо.

— Сколько у вас жен?

Взгляд эмира стал рассеянным.

— Девять, по-моему. Секретарь назовет вам точную цифру.

— Одиннадцать, — сказал Фарук, указывая на выход.

Когда Валлон вернулся в их шатер, Геро подскочил от нетерпения — ему хотелось поскорее узнать новости.

— Ну что, мы можем вернуться в башню?

— Да, но с эскортом.

— Это усложняет дело.

— Сулейман не может понять, почему Косьма и я так настойчиво стремились добиться освобождения Вальтера.

— Вы полагаете, он догадывается о существовании евангелия?

— Нет. Я сказал ему, что пустился в это путешествие, чтобы искупить вину за убийство своей жены. Сейчас мое решение кажется странным, но, тем не менее, это правда.

Валлон разделил серебро на четыре равные части. Две из них он забрал себе, остальное оставил для Геро и Вэланда. Он умылся и переоделся, прежде чем снова удалиться в ночь. Сельджуки уже разобрали большую часть шатров, и сейчас десятки человек демонтировали тронный зал Сулеймана, пытаясь совладать с раздуваемым ветром войлоком.

Валлон, сгибаясь, шел против ветра к женской половине. Евнух повел его по коридору, к которому примыкали отдельные помещения. Рев ветра отсюда почти не был слышен. Евнух остановился у одного из входов и что-то сказал. Ему ответил женский голос. Евнух кивнул и позвал франка. Валлон вошел внутрь небольшого помещения, обильно убранного шелками.

Кэйтлин сидела за туалетным столиком, ей помогали две служанки. Она поднялась — ресницы подведены сурьмой, волосы уложены в замысловатую восточную прическу, наряд из многослойной полупрозрачной ткани скорее подчеркивает, чем скрывает фигуру, на шее и запястьях мерцают драгоценные камни. Валлон улыбнулся.

— Ты похожа на королеву.

Она бросилась ему навстречу.

— Это правда, что эмир собирается воевать?

— Мне нужно поговорить с тобой без посторонних.

Кэйтлин взмахнула рукой, и служанки удалились. Она села на софу. Валлон остался стоять.

— Да, эмир созывает свою армию. Алп-Арслан убит. Сулейман намеревается стать единоличным правителем Рума, пока соперники интригуют за право стать преемником султана.

Кэйтлин похлопала ладонью по софе.

— Сядь рядом со мной. Хочешь чего-нибудь выпить? Ты голоден? Ты выглядишь уставшим.

На столе стояли вазы с фруктами и цветами. Пол был покрыт шелковыми коврами тончайшей работы. Валлон уселся. В нос ему ударил крепкий аромат духов Кэйтлин. Он оторвал виноградинку от грозди.

— До меня доходит много разных слухов. Служанка рассказала мне, что эмир предложил тебе высокопоставленную должность в своей армии.

Валлон бросил виноградинку в рот.

— Это правда. Командир сотни, с землями и домом в Конье, где трубачи будут играть мне серенады на закате.

Она взглянула на него с сомнением.

— Это прекрасно. Я слышала, что Конья — великолепный город с множеством дворцов.

— Я не принял предложение.

Ее дымчато-зеленые глаза округлились.

— Почему?

— Сулейман — мусульманин, а я христианин. Рано или поздно две религии сойдутся в схватке, и я не хочу оказаться на стороне воюющих с моими единоверцами.

— Так ты все еще намерен наняться в императорскую гвардию?

Валлону уже порядком надоело отвечать на вопрос, что он собирается делать.Весь последний год он только тем и занимался, что делал.Теперь все, что ему нужно, — это время и возможность подумать. Он взял апельсин, покрутил его в руках и положил обратно.

— Я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать свои планы.

—  Нашипланы. Куда бы ты ни отправился, я пойду за тобой.

— Не исключено, что меня командируют в заморские края. Мы не будем видеться долгие годы.

— Я буду ждать.

Валлон коснулся ее руки.

— Ты говорила, будто гадалка предсказала тебе, что твоим сердцем завладеет иноземный принц. Я не принц, а Сулейман таковым является. Драгоценности, которые на тебе, его дар, не мой.

Кэйтлин прижала его ладонь к своим губам.

— Мне не нужен Сулейман. Мне нужен ты.

— Если ты останешься со мной, то обречешь себя на годы одиночества и неопределенности. Если останешься здесь и станешь женой Сулеймана…

Кэйтлин ударила его ладонью по щеке и резко вскочила на ноги.

— Он что, заплатил тебе за сводничество?

— Кэйтлин…

Она обрушила град ударов на голову франка. Наконец ему удалось схватить ее за руки. Она повалилась на него, и в следующую секунду они уже целовались.

Отстранившись, Кэйтлин произнесла:

— Я люблю тебя. Какие тебе еще нужны доказательства?

— Выслушай меня до конца. Если ты станешь женой Сулеймана…

— Одной из двенадцати?

— Но зато самой прекрасной. Твой сын однажды станет эмиром. А может, даже султаном.

Кэйтлин вздрогнула.

— Я не племенная кобыла. Мне нужен муж, который будет так же заботиться обо мне, как и я о нем. И я знаю, что этот человек — ты.

— Сулейман предлагал мне пять фунтов золота за то, чтобы я оставил тебя ему.

Лицо Кэйтлин побелело.

— Пять фунтов золота?

— Этого хватило бы, чтобы купить богатое поместье. Я отказался. Ты должна сама решить.

— Я уже решила.

Франк посмотрел ей прямо в глаза.

— Завтра мы с Геро уезжаем. Нет, послушай меня. У нас осталось еще одно дело, которое нужно уладить. Если все получится, оно сделает нас богаче, чем золото Сулеймана.

— Что за дело? Расскажи мне.

— Не могу. При условии, что мы найдем то, что ищем, я вернусь за тобой послезавтра. Я обещаю.

— К тому времени я уже буду в Конье.

— Значит, я отыщу тебя в Конье.

— Если ты уедешь, эмир, скорее всего, меня упрячет. Позволь мне поехать с тобой.

— Нет, это слишком опасно.

Он поднялся.

— А если ты не найдешь то, что ищешь?

Валлон уже шел к выходу.

— Пока меня не будет, хорошо подумай, какое будущее для тебя предпочтительнее.

Она поднялась, шурша шелками.

— Не уходи.

— Думаю, мне лучше уйти.

У его уха просвистел апельсин.

— Это тоже приказ эмира?

Франк задержался.

— На первой аудиенции я сказал ему, что мы любовники. Я это сделал, чтобы защитить тебя. Он знает, что это ложь. Твои служанки шпионят за тобой.