— Нет. Поэтому я предполагаю, что он совершит нападение после того, как мы расплатимся с ними на Днепре. Сэр, мы должны выйти к Днепру в другом месте, не в том, какое выбрал Олег.

— Я не вправе диктовать проводнику путь, по которому нам следует пойти.

В эту минуту Олег обернулся к ним, сообщая, что пора грузиться на борт.

Большая часть гребцов сидела на своих веслах в полудреме, пока река несла их через лес. Оставалось немного, всего несколько миль вниз по течению. Олег распорядился грести к притоку, вливающемуся в реку с левого берега.

— Куда он нас выведет?

— В Смоленск, — ответил Олег, — через два дня пути.

— Боярин Василий советовал нам обойти Смоленск.

— Да-да, мы войдем в Днепр ниже Смоленска. Завтра я уйду вперед, чтобы нанять еще перевозчиков.

Это было первое, что вызвало подозрения Валлона в поведении Олега. Он постарался ответить как можно более непринужденно:

— Я бы предпочел, чтобы ты оставался с нами.

— Иванко знает путь не хуже меня. Не беспокойтесь, к ужину я буду с вами, как обычно.

— Жаль уходить так скоро с этой чудесной реки.

Олег улыбнулся, и его глаза превратились в узкие щелки над широкими скулами.

— Милостивый государь, вы можете продолжать путь вниз по Двине до самого Балтийского моря, но здесь река подходит ближе всего к Днепру.

Его манеры были подкупающе простодушными, а поведение безупречно. Чутье Вэланда, похоже, на этот раз его подвело. Два дня пути — и они будут на Днепре. Олег отвернулся, продолжая руководить перераспределением имущества в лодках. Работники перебрасывались добродушными шутками. Валлон почувствовал на себе взгляд Вэланда.

— Оставьте грузы как есть.

Олег поднял на него глаза.

— Прошу прощения?..

— Мы пойдем другим путем.

Лицо проводника скривилось в непонимании.

— Но это единственный путь.

— Мне он не нравится.

Олег заговорил с видом человека, привыкшего иметь дело с упрямыми заказчиками:

— Я знаю все волоки, и этот — самый легкий. Я ручаюсь.

— Он, может быть, и самый легкий, но не тот, которым я хочу пойти.

Русский постарался не проявить своего раздражения.

— Есть другой путь. Но, чтобы попасть на него, придется подниматься вверх по течению, и он выведет вас выше Смоленска. Вы говорили, что не хотите проходить через Смоленск.

— Да, не хочу. Я хочу, чтобы ты вывел нас к Днепру где-нибудь ниже города.

Олег переминался с ноги на ногу, указывая на приток.

— Это единственный путь, другого нет.

— Найди.

Стащив шапку с головы, он стоял и вертел ее в руках.

— Я не понимаю, зачем вы так усложняете.

Перевозчики и остальные члены экспедиции недоуменно взирали на франка.

— У тебя что, помутился рассудок? — спросил Дрого.

— Не вмешивайся не в свое дело, — осадил его Валлон.

Он намеренно грубил, надеясь, что его поведение поможет сорвать маску с лица Олега. Попытка не увенчалась успехом. Проводник вел себя так, как и подобает приличному человеку перед лицом дурака и хама. Однако было уже поздно отступать.

— Если ты не поведешь нас другим путем, мы отыщем его сами.

Олег закрыл глаза, бормоча что-то себе под нос. Затем вскинул руки.

— Ну и ладно! — воскликнул он. — Ищите свой собственный путь.

Выкрикнув что-то по-русски, он бросился к перевозчикам и стал хлопать их по спинам. Не понимая, что вызвало такое резкое изменение планов, они принялись собирать свои вещи.

— Оставь людей, — приказал Валлон.

Олег повернулся.

— Они больше на вас не работают. Для них нет смысла тащить ваши лодки по несуществующему пути.

— Я им плачу за работу.

Проводник плюнул.

— Оставьте свое серебро при себе. Боярин Василий заплатит им из собственного кармана.

— Двойная плата каждому оставшемуся! — крикнул Валлон.

Один только Иванко, качая косматой головой в осуждение такого оборота событий, посмотрел ему в глаза. Его артель не могла быстро удалиться, им пришлось грести против течения, Олег ударами ладони по борту челна задавал ритм.

— Что, черт возьми, все это значит? — возмутился Дрого.

— Вэланд полагает, что Олег собирался завести нас в засаду.

— Олег?

— Он действует по распоряжению боярина Василия. Ему нужны наши кречеты.

— Боже мой, Василию совсем не обязательно грабить нас, чтобы получить кречетов.

— Другой возможности у него нет. Мы отказались продать их.

— Они возвращаются, — сказал Вэланд.

Валлон наблюдал за приближающимися челнами. Олег с искаженным лицом шагнул на берег.

— Я не могу бросить вас пропадать в лесу. Боярин Василий будет винить меня, если с вами что-нибудь случится. — Он подавил рыдания. — Оставляйте себе перевозчиков и платите им за ненужную работу. — Олег ударил себя в грудь кулаком. — Но я с вами не пойду. Зачем нужен проводник путникам, которые не хотят, чтобы их вели? — Слезы потекли по его щекам. — Премного вам благодарны. Боярин Василий чествовал вас, как князей, а вы плюнули ему в лицо. Большое вам спасибо.

Шатаясь, он пошел прочь вместе с Иванко, пытающимся его утешить. Его горечь была столь натуральна, что Валлон был уже близок к тому, чтобы бежать за ним следом и просить прощения.

— Замечательно, — фыркнул Дрого. — Теперь наше положение хуже некуда. Если Олег замыслил предательство, то он будет в Смоленске намного раньше, чем мы на Днепре.

Дрого был прав. Единственным способом обезопасить себя было убийство Олега. Эта мысль была столь противна Валлону, что он сразу же ее отбросил. Сокольник ведь мог и ошибиться.

Работники не проронили ни слова, пока они спускались по Двине. Пройдя около десяти миль, они свернули в другой приток. Валлон взглянул на реку, змеящуюся через лес. Насколько он мог понять, она вела в то же место, куда направлялся Олег. Что ж, выбор сделан. Он кивнул Иванко. В полном молчании перевозчики двинулись через лес.

Это оказалось чертовски трудным предприятием. Каждые несколько ярдов они натыкались на бобровые плотины и поваленные поперек русла стволы деревьев, вынуждающие вытаскивать лодки на берег и посуху обходить препятствия. Дело осложнялось тем, что и берега были завалены упавшими деревьями. Местами падающие деревья увлекали за собой еще четыре-пять соседних, кое-где наваливаясь на рядом стоящие, покосившиеся подобно подвыпившей компании. Перед каждым препятствием им приходилось освобождать лошадей, выгружать товары и, подняв лодки, переносить их через очередной лежащий ствол. И все для того, чтобы повторить все сначала через несколько ярдов.

Они промаялись так дотемна, но не прошли и двух миль. Этим вечером работники ужинали за отдельным костром и отказались от предложенного Валлоном меда. Едва забрезжил холодный рассвет, они уже были на ногах, поеживаясь и разминая затекшие руки и ноги. Снова принялись за изматывающую работу. Освободить лошадей, поднять, перенести, опять поставить лошадей, тащить, освободить, поднять… Если так дело пойдет и дальше, то, по расчетам Валлона, им потребуется две недели, чтобы добраться до Днепра.

Ближе к полудню свет померк, а воздух стал спертым. Весь лес как будто глубоко вздохнул, и с деревьев сорвались мириады листьев. Испуганные надвигающейся бурей работники вытащили свои челны на берег и принялись молить богов, взывая к милости Перуна. Небо заволокло мглой. Буря началась с треска вспыхнувшей молнии, которая, казалось, залила светом даже череп Валлона изнутри. Ударил раскат грома, и сильный ветер ворвался в лес, немилосердно мотая деревья высотой в сотню футов. И язычники, и христиане сжались, прикрыв головы руками, как обезьяны.

Буря пролетела, и выглянуло солнце. Путешественники подняли головы и устало улыбнулись друг другу. Деревья стояли голые, ветер сорвал с них листья. Каждая веточка была украшена каплей текучего хрусталя. Никто не пострадал. Как ни странно, буря разрядила отравленную атмосферу, и этим вечером странники снова ужинали вместе с перевозчиками, сидя вокруг общего костра. Валлон расспрашивал Иванко о маршруте и убедил его пойти другим, так чтобы выйти к Днепру в том месте, которое обычно не используется при волоках. Они скрепили соглашение рукопожатием, серебро перешло из рук в руки.