Она повернулась к Тренчарду и решительно подняла лицо. Он обнял ее за плечи и привлек к себе. Всем своим существом она ощутила жар его прикосновения. Внезапно девушку обдало резким запахом помады для волос, и ей стало нехорошо. Она видела перед собой лишь размытые очертания его лица. Роз закрыла глаза и сжала кулаки. Он жадно впился в ее губы поцелуем и тут же отпрянул. Это продолжалось какие-то доли секунды. Девушка, к своему удивлению, не ощутила никакого отвращения: она вообще ничего не почувствовала.

Итак, все было позади. Розалинда вздохнула с облегчением. Все произошло, как и должно было произойти, – без всяких эмоций. Она чувствовала себя совершенно обессиленной.

– Не хотите ли слегка освежиться? Может быть, немного вина?

– Нет-нет, спасибо. Я, пожалуй, побуду здесь, пока музыканты отдыхают. Мы еще побеседуем с вами.

Он вежливо поклонился и направился к танцующим, а Роз почувствовала, что силы потихоньку возвращаются к ней.

– Ну что, добились чего-нибудь? – приветственно кивнул Тренчарду его смуглолицый слуга Пол Саттон, стоявший у входа в обеденный зал. Его лицо исказила гримаса, означавшая, видимо, некое подобие улыбки. Этот человек явно нервничал, переминаясь с ноги на ногу. Он был значительно ниже Тренчарда, но тоже двигался легко, был гибок и, вероятно, ничем не уступал в силе своему хозяину.

Тренчард хмуро посмотрел на кувшин, из которого только что пил, и резким движением отодвинул его. – Это вино просто омерзительно. Убери его прочь.

Саттон убрал деревянный кувшин и торопливо подал Тренчарду другой, на этот раз хрустальный.

– Простите, сэр. Это новый рецепт. Винодел очень просил, чтобы я уговорил попробовать его.

– И ты уступил этим просьбам, разумеется, за некоторую плату, – Тренчард презрительно посмотрел на слугу, взял другой стакан и залпом осушил его. – Да, каждому в этой жизни своя цена, – пробормотал он и устремил свой взгляд на Розалинду, все еще стоявшую в одиночестве в конце зала.

– Ну и какова же цена мисс Кэвендиш? – спросил Саттон, проследивший за взглядом хозяина.

– Я думаю, что нынче узнал ее, – ответил Тренчард, сузив глаза.

– Хм, это значит, что вы ничего не добились, – слуга понизил голос, так как совсем рядом прошла парочка. – Уверяю вас, вы буквально помешались на этой Розалинде Кэвендиш. Это просто какая-то болезнь. Почти одиннадцать лет миновало, как умер ваш отец. С тех пор вы преуспеваете во всех своих делах и вот впервые не можете добиться того, чего хотите. – Его изъеденное оспой лицо выражало явное неодобрение. – И кто же доставляет вам все эти неприятности? Кто? Девушка, холодная, упрямая и бесчувственная, как… как этот кувшин. – Он щелкнул пальцем по деревянному сосуду, который держал в руке.

Тренчард холодно посмотрел на него и отхлебнул еще вина.

– Выбирай выражения, Саттон. Не подобает незаконнорожденному так со мной разговаривать!

Его слова произвели ожидаемый эффект. Лицо Саттон а стало багровым.

– Очень прошу вас, сэр, никогда не упоминать об этом. Моя мать была честной и трудолюбивой женщиной. И только потому, что мой отец не успел жениться, прежде чем я…

– Довольно, – прервал его Тренчард. – Ты время от времени забываешься, и это выводит меня из себя. Твоя задача не болтать, а помогать мне в достижении моих целей. И поверь, в случае успеха ты будешь вознагражден.

Саттон что-то пробормотал себе под нос.

– Что ты там бормочешь? – резко спросил Тренчард, оглянувшись.

– Я сказал, что все еще не понимаю, чем вас так прельщает мисс Кэвендиш. Конечно же, она хороша собой, кто с этим спорит? Но в ней нет ни капли сердечности и теплоты.

Взгляд Тренчарда вновь устремился на Розалинду. Он внимательно изучал ее.

– Она не флиртует и не кокетничает ни с кем, как другие девушки в Лалуорте. Ты это имеешь в виду? – сказал он, обращаясь к Саттону. – Она целеустремленная, преданная, энергичная. К тому же имеет хорошее образование и чрезвычайно сообразительна. Прежде чем сделать свой выбор, я долго размышлял. Все эти, как ты их называешь, сердечные девушки в Лалуорте – легкомысленные и пустые создания. У них на уме одни лишь наряды и подарки. Нет, я предпочитаю Розалинду Кэвендиш такой, какая она есть.

– Она богата – вот что на самом деле вам более всего нравится в мисс Кэвендиш. Уже почти год как вы только и думаете о ней: бродите по городу в надежде случайно встретить ее. А эти бесчисленные визиты к ним домой и в лавку?

На этот раз Тренчард не обратил внимания на дерзкие речи слуги.

– Я неплохо изучил ее за последний год, – продолжал он совершенно спокойно. – Розалинде необходимо было осознать, какие блага я могу дать ее семье. Сегодня вечером мы наконец преодолели первый барьер.

Вы хотите сказать, что… – начал Саттон.

– В ближайшее время у нас будет помолвка. Если ты думал, что она откажет мне, то просто недооцениваешь меня.

– Я имел в виду совсем другое, – стал оправдываться Саттон. – Она ведь происходит из семьи известнейшего лондонского купца и стоит гораздо выше вас по положению в обществе…

– По происхождению – да, но уж никак не по положению, – ответил Тренчард и вновь пристально посмотрел на Розалинду. Подобие улыбки вновь мелькнуло на уродливом лице Саттона:

– Вы хотите сказать, что все-таки получили назначение? Наконец-то! Итак, теперь вы, лейтенант, второе лицо в Дорсете и подчиняетесь непосредственно сэру Кристоферу Хэттону!

– Замолчи, – властно приказал Тренчард. Ему совсем не хотелось, чтобы Саттон растрезвонил эту новость до тех пор, пока он сам не поставит в известность майора и второго олдермена. – У меня, кстати, есть важное задание для тебя. Необходимо срочно доставить одно послание.

– Кому? – с любопытством спросил Саттон.

– Испанскому послу в Лондоне. Я хочу, чтобы ты отправился в путь немедленно. Передай ему кожаный футляр, что лежит у меня на конторке. Там внутри письмо для него. Вот его адрес в Лондоне, – он протянул Саттону маленький клочок бумаги.

– Что за дела у вас с ним?

Тренчард в упор посмотрел на Саттона, решая, как отреагировать на этот наглый вопрос.

– Это правительственное дело, – наконец ответил он. – Тайный советник королевы хочет, чтобы мы с другими южными странами обеспечивали безопасность испанских судов на Английском канале.

При этих словах лицо Саттона приняло торжественное выражение.

Тренчард снисходительно рассмеялся.

– Теперь у тебя появится много работы. Я буду получать комиссионные, а кроме того, дополнительную плату от всех этих просителей, которые будут рады отблагодарить, если я замолвлю за них словечко ее величеству или господину тайному советнику.

– Мы так долго ждали этого дня! Можно мне рассказать новость всем в доме? – умоляюще попросил Саттон.

– Что ж, расскажи, – сказал Тренчард, зная заранее, что Саттон сделает это и без разрешения. – Но больше никому. В первую очередь новость должны узнать от меня мэр и второй олдермен. Они это, безусловно, оценят должным образом. А дома скажи, чтобы все пока держали язык за зубами: кто будет болтать – тому не поздоровится. Осторожность прежде всего.

Он бросил на Саттона жесткий взгляд. Саттон кивнул и тут же исчез.

Тренчард молча допивал вино. Он вновь посмотрел туда, где несколько мгновений назад стояла Розалинда. Однако девушки не было. Он поискал ее глазами по всему залу и сделал еще глоток вина. Взгляд его случайно упал на руку, и он увидел полоску грязи под своими ногтями. Он со злостью достал кинжал и удалил грязь, надеясь, что никто этого не заметил. Раздражение захлестывало его. Куда же делась невеста? Ничего, сейчас он разыщет ее.

Розалинде не терпелось порадовать отца, рассказать о том, что она выполнила его желание. Но отец был занят. Он сидел в обеденном зале рядом с непомерно полной дамой, которая обмахивалась веером и беспрерывно о чем-то говорила. Роз знала эту даму и понимала, что вмешаться в разговор просто невозможно. Кроме того, Тренчард стоял у самого входа в обеденный зал, и нельзя было незаметно проскользнуть к отцу, не столкнувшись лицом к лицу с будущим мужем. А этого ей совершенно не хотелось. Розалинда стояла в растерянности. Ей просто необходимо было вырваться отсюда и перевести дух. И тут она увидела праздно прогуливавшегося старшего брата и стремительно направилась к нему.