— Обрили уже! — все восторженно захохотали, кинулись наперебой трогать колючую плешь.

— Руки мыли?.. — отбивался Дрын. Наконец вырвался, шмякнул кепку оземь и заорал, раскинув грабли во всю ширь: — Чуваки! Последний раз угощаю! За мной!!

Мэлс с парнями подняли его себе на плечи и торжественно понесли по Броду, распугивая зевак.

— Товарищи! — возвышаясь над улицей, орал Дрын. — Да здравствуют Советские вооруженные силы, самые вооруженные из всех вооруженных, надежный оплот, об пол и об лоб! Ура, товарищи!..

Нолик отошел в сторону. Вдруг выхватил наметанным взглядом безликого человека в сером пальто, приближающегося к нему в толпе. Он быстро повернулся и двинулся за стилягами. И тут же увидел еще одно серое пальто навстречу.

— Чувачок, подержи на секунду, — сунул он портфель в руки Бобу. — Я сейчас… — и юркнул в подворотню.

— Э-э… — успел только сказать тот. Неуверенно глянул вслед своим.

— Ты чего застрял? — крикнула Бетси.

— Сейчас догоню, — махнул Боб и остался стоять, озираясь по сторонам, дожидаясь Нолика.

Двое в сером схватили его за руки.

— Понятые, сюда! — они вырвали портфель и вытряхнули на асфальт содержимое.

— Это не мое… — начал было Боб.

Его тотчас, как гончие отбившегося от стаи волка, окружили плотным кольцом прохожие.

— Конечно, не его! В руках держит — не его!

— Я свидетель! Я все видел! Товарищи милиционеры, меня в свидетели запишите!

— Там тебя оденут по-человечески!

Боб растерянно смотрел на искаженные ненавистью лица вокруг…

…Милицейский «козлик» проехал мимо торжественной процессии стиляг. Боб замахал руками, заколотил в зарешеченное заднее окно. Потом бессильно привалился лбом к стеклу, глядя на друзей — исчезающий вдали цветной островок в одноцветной толпе…

Бетси запрыгнула в троллейбус, встала на задней площадке, опершись на поручень, тоскливо глядя в окно.

Вокруг нее в переполненном троллейбусе тотчас образовалось свободное пространство, пассажиры расступились, неприязненно разглядывая ее наряд.

— Вырядилась, как чучело огородное! — начала тетка с авоськами.

— Как совести-то хватает на улицу выходить! А еще девушка!

— Совсем бы уж юбку сняла! — вступил мужик. — Чего уж там прятать-то — и так все наружу!

Бетси перевела взгляд на него. Как обычно, загадочно улыбнулась, состроила глазки — и вдруг, как кошка, молча метнулась к нему и вцепилась когтями в лицо. Мужик заорал, пытаясь оторвать ее от себя, на задней площадке началась свалка, крик и женский визг.

Троллейбус резко затормозил, открылись двери, и два милиционера, расталкивая людей, ворвались в салон…

В комнате Мэлса на растянутых крест-накрест веревках сушились распашонки, посередине стоял манеж с погремушками.

Раздался ритмичный, синкопом стук в дверь. Мэлс открыл — и вдруг радостно заорал, раскинув руки. Фред переступил через порог, они орали на два голоса, глядя друг на друга смеющимися глазами, потом ритуально ударились кулаком, грудью и обнялись.

— Мэл, ты с ума сошел? — выглянула из второй комнаты Полина.

— Польза! Здравствуй, чувишка! — Фред бесцеремонно сгреб ее в охапку.

— Да тише ты, ребенок спит!.. — Полина расцеловалась с ним. — Давно приехал?

— Только чемоданы распаковал. Первый официальный визит… А тебе идет, — потрепал он ее по чуть отросшим волосам.

— Ну как Запад? — спросил Мэлс. — Загнивает?

— Загнивает, — скорбно подтвердил Фред. — Но хорошо пахнет!.. Польза, это тебе с бэбиком! — он вывалил на стол яркие диснеевские игрушки, соски, бутылки. — Как назвали-то?

— Ваня.

— Хорошее имя, — одобрил Фред. — Политически грамотное… Последнее достижение империалистов, — показал он бутылочку. — Непроливашка. Как ни крути… — продемонстрировал он.

— Да что ты ему показываешь, — засмеялась Полина. — Он не знает, с какой стороны соска надевается.

— Понимаешь, Фред, — пояснил Мэлс, — она считала, что при равноправии мужчин и женщин я тоже должен кормить грудью.

Полина шутливо толкнула его плечом.

— А как твоя правоверная? — спросила она.

Фред только безнадежно махнул рукой:

— Шаг в сторону — побег, прыжок на месте — провокация… Не будем о страшном.

— Извини, Фред, — Полина виновато улыбнулась. — Я правда ужасно рада, честное слово… Просто с ног валюсь, не соображаю уже ничего. Он две ночи не спал… Вы сидите, я потом приготовлю что-нибудь…

— Да ладно, у хорошего дипломата все с собой! — Фред кивнул на вторую сумку.

Он проводил Полину взглядом.

— Изменилась…

— Изменишься тут…

— С тещей не контачите?

— Прокляты во веки веков.

Они сели за стол. Фред вытащил бутылку виски.

— Про Боба знаешь? — спросил Мэлс.

Фред кивнул.

— Отец не сможет помочь?

— Глухо… — покачал головой тот. — Спекуляция контрабандой…

— Да какая спекуляция… — начал Мэлс.

— Алло, чувак! — щелкнул пальцами тот. — Это я, Фред. Ты мне будешь объяснять?.. Дрын в армии?

— На флоте. Он, дурак, в военкомат при всем параде приперся! Его тут же на подводную лодку и упрятали… Бетси из Москвы выслали…

— Погоди, а… — Фред указал на дверь, за которой скрылась Полина. — А кто из наших-то остался?

— Да вообще настоящих чуваков почти не осталось. А кто есть — по домам сидят, музыку шепотом слушают. Все изменилось, Фред. Жлобье совсем озверело. Облавы каждый день… «Кок» закрыли…

— «Кок»?! — схватился за голову Фред. — Как жить-то?.. Вот это новости! Ну порадовал, чувачок! На полгода отъехать нельзя!

— А помнишь, как по Броду всей толпой хиляли?..

— Да-а… Это тебе, кстати, — он достал несколько пластинок.

Мэлс схватил, жадно просмотрел имена.

— Ну, чува-ак!.. — в восторге протянул он. — У нас и на костях-то уже ничего не достанешь!.. Черт, проигрыватель в той комнате…