Мне с трудом удалось подняться на ноги, шевелиться совершенно не хотелось, нахлынула абсолютная апатия, смирение судьбе. Может стоило просто продумать жалостливую речь, в попытке вымолить прощение за свои ошибки? Я бросилась в комнату Марка, разбрасывая вещи, переворачивая все верх дном, вдруг он мог что-то оставить, пусть не камень, что было бы совсем невероятно, но хоть какую-нибудь записку, подсказку, шанс на спасение. Ничего! Он забрал все свои вещи, словно их и вовсе здесь не было. Это заставило меня усомниться, а не приснилось ли мне все - сексуальная фантазия на фоне неудавшейся личной жизни? Черт, эта фантазия слишком дорого мне обошлась.

В гостиной звонко просигналил телефон, сообщая о новом смс. Наверное, Маша, желая убедиться, что я добралась в целости и сохранности. Интересно, если сдаться полиции, сознавшись в убийстве, одиночная камера спасет меня от охотников за чертовыми камнями?

Приму это как запасной вариант.

В соседней комнате телефон все еще мигал, привлекая к себе внимание.

'Надеюсь, ты дома, кстати, твой Тупик Ветхого - это клуб'.

'Какой клуб'

'Байкерский. Тупик Ветхого Завета - подворотня в центре'

'Ты там была?'

'Пашка сообщил. Не суйся туда, прошу...'

'Не буду'.

Было так просто врать по смс. Мне казалось, что мы пару раз даже проходили мимо этой подворотни, арки, раскрашенной какими-то иероглифами, я вздрагивала, замечая лестницу, уходящую вниз, словно прямая дорога в ад. Как можно было позабыть это место, когда возле него постоянно толпились парни в черной коже, парой свистя в след проходящим девушкам?

Одно название уже внушало страх.

Неужели они держали Марка именно там, либо хотели произвести обмен в людном месте.

Обмен, никто не говорил об обмене. Речь шла лишь о том, что им нужен камень, а я стояла на пути.

Меня с детства учили, что не стоит ввязываться в мафиозные разборки, но что оставалось?

Просить помощи? У кого, полиции? Нет, такие игры были им не под силу. Черт, я даже не могла подделать этот гребанный камень, потому что даже не предполагала что он из себя представляет. Часы уже показывали одиннадцатый час, и мое сердце болезненно отвечало на каждый четкий удар. Оставаться здесь было не безопасно, что проще, чем убить девушку в ее же собственной квартире, когда ни один сосед даже не пошевелиться, чтобы узнать, что за крики разносятся из-за стены. Выбор стал очевиден - бежать.

Я быстро переоделась, выбрав удобные джинсы и темные кеды, которые еще очень давно одолжила у Маши. Из оружия в квартире нашелся лишь газовый баллончик и складной походный нож - весьма скромные запасы, учитывая, что мне предстояло идти на войну с бандитами, которые следили за мной через снайперские винтовки. Я обвела взглядом комнату, только сейчас понимая, какой беспорядок устроила. Если мне все-таки не удастся вернуться, это именно то, что с порога встретит Машу. Рука потянулась к ручке и листку у телефона, что обычно пишут в прощальных записках? Черная линию стала закручиваться в простые слова.

"Не ищи меня. Прости, я сделала все, что могла, и возможно, даже чуть больше. Не пытайся

понять причину, я сама не очень-то понимаю. Позаботься о моей маме, не дай бог, этот

жирный олень вселится в эту квартиру. Люблю тебя, ты моя лучшая и единственная подруга".

Захотелось порвать и выкинуть слезливо-наивный текст, но я сдержалась, оставив листок на самом видном месте. Кто знает, может это и не пригодится.

Часы минули одиннадцать вечера, когда за мной с грохотом закрылась дверь. Этот стук испугал, слишком громкий и зловещий. Я искала причину остаться - в мигающей над головой лампочке, со звоном упавших на пол ключах, случайно подвернувшейся при ходьбе ноге - знаки говорили вернуться домой. На улице уже полностью стемнело, а по-зимнему холодный порыв ветра заставил меня сильнее запахнуть куртку, хотя воздух проникал и под тонкую ткань, поднимаясь вверх по позвоночнику. Автобусы уже не ходили, а брать попутку казалось абсолютно неудачной затеей, возможно, как и идти до нужного места пешком. Спасало только то, что жизнь в городе не прекращалась с наступлением темноту, теперь солнцем для людей стали мерцающие неоновые вывески и яркие вспышки фонарей вдоль дороги. Я спешила, споткнувшись пару раз и задев ленивых прохожих, устало что-то бросивших мне в след. Чем дальше от дома, тем сильнее становился холод - кончики пальцев замерзли даже в кармане, а изо рта вырывалось тяжелое облако пара, медленно ускользающее в темное небо.

Клуб казался центром этого маленького городка, вокруг него крутилась как минимум дюжина человек, в своих черных нарядах сливающихся с ночью, лишь изредка выделяясь крошечным огоньком зажженной сигареты. Я прошла мимо, делая вид, что совсем не заинтересована в этом месте, хотя краем глаза наблюдала за входом, стараясь сразу определить, кто из них начал эту игру. Но они все выглядели крайне опасными, словно стая гиен, голодным взглядом провожающих свою добычу.

На часах высветилось 23.45. В это время можно было лежать в постели, переключая один канал на другой, чувствуя, как постепенно тяжелеют веки. Я могла бы быть в совершенно другом месте, но вместо этого стояла на холодном ветру, из-за угла подсматривая за подвыпившими байкерами. Так далеко и так близко, один шаг навстречу неизвестности.

Никакого плана, мне оставалось полагаться только на импровизацию, ну и на невероятную удачу, которая редко заглядывала в мой дом.

Я думала, что такая толпа слегка успокоит мои расшатавшиеся нервы, но этот фокус не сработал - они слишком отличались от меня, не позволяя затеряться, а учитывая общее веселье, царившее вокруг, никто бы и не заметил, упади я у их ног замертво. Охотники точно знали, как правильно выбрать место встречи - войти и уже не вернуться.

На экране моргнули цифры - 23.50. Глупо будет убежать, это только подтвердит их догадки, что камень у меня. Больше не прятаться. Стоило разобраться с этой пугающей историей раз и навсегда, больше никакого страха, никаких сомнений. Новая жизнь начинается сегодня, правда никто не мог сказать, как долго она теперь продлиться. Четыре минуты - времени как раз на один последний звонок.

Глава 20

'Кто отмеряет наше время на этой земле? Неужели с самого рождения, на нашем теле,

словно метка, высвечивается нужное число? Кому-то отводятся часы, кому-то дни, кому-то

года. Но разве это имеет смысл? Неужели кто-то может выполнить свою миссию в мире

всего за пару лет, когда другому не хватает и сотни? А может, наша жизнь - это наказание, а не дар. Лучшие из нас умирают молодыми, как самые умные ученики, выпускающиеся на пару

лет раньше двоечников? Так кто из нас исправно выполнял домашнее задание? Так, чтобы

потом не пришлось тратить время на работу над ошибками?'

Ноги дрожали, и казалось, каждый понимал, что мне не место в этом клубе. Мужчины, а это были скорее просто обезумевшие животные, сюсюкали мне в след, свистели, словно змеи, показывали языки. Я морщилась, но шла дальше, в дымное облако, раскрашенное, словно радуга разноцветными софитами. Музыка ударила резкой волной, чуть не сбив меня с ног, наполняя собой и так небольшое пространство, показавшееся на первый взгляд крошечной коробкой - черные стены, черный потолок, черная мебель... Это место должны были, вероятно, оживить рисунки огненных черепов и ухмыляющихся чертей, выполненных аэрозольной краской.

Я попыталась сделать глубокий вздох, но лишь втянула в легкие облако дыма, такого едкого, что горло сжалось в приступе удушливого кашля. Глаза слезились, и мне приходилось идти буквально на ощупь, стараясь протиснуться в узкий проход между острыми металлическими углами столов. Публика в основном была мужской, по крайней мере, та, что порой выплывала из густого тумана. Я лишь однажды различила женский силуэт, извивающийся под странную электронную музыку, девушка выглядела так, словно на ней и вовсе не было никакой одежды.