— ТСА?

— Трансатлантическое спасательное агентство. Я там добровольная секретарша. Это просто маленькая контора. Средства очень скудные. Вообще-то там только я и мистер Гофман. Знаешь, Джо, он просто чудесный человек. У него есть корабль, он сам его купил, и прямо сейчас он работает над тем, чтобы вызволить из Европы столько еврейских детей, сколько этот корабль сможет забрать.

— Детей, — задумчиво повторил Джо.

— Да. А что… там что… у тебя есть дети… то есть в твоей семье? Там у вас в…

— А это где? — спросил Джо. — ТСА.

Роза написала адрес на Юнион-сквер.

— Рад был бы завтра тебя там увидеть, — сказал Джо. — Это возможно?

11

— У нас только один корабль, — сказал Герман Гофман. Пухлый мужчина с ямочками на щеках, бородкой клинышком и мешками под глазами, судя по всему, перманентными, он носил лоснящийся черный паричок, почти агрессивный в своей очевидной фальшивости. Кабинет Гофмана в Трансатлантическом спасательном агентстве выходил на угольно-черные осенние деревья и ржавую листву Юнион-сквер. На свой серый шерстяной костюм толстяк потратил в двадцать раз больше, чем Джо, чья экономия становилась все более драконовской по мере роста доходов, потратил на свой. С ловкостью крупье, тасующего колоду карт, Гофман вытащил три коричневые сигареты из пачки с золоченым фараоном — одну передал Джо, одну Розе, а одну оставил себе. Эту превосходную марку сигарет, «Тот-Амон», импортировали из Египта. Жемчужные ногти главы ТСА были аккуратно подстрижены. Джо представить себе не мог, чего ради подобный мужчина носит паричок такого вида и качества, как будто его заказали с задней обложки «Радиокомикса». — Один корабль, двадцать две тысячи долларов и полмиллиона детей. — Гофман улыбнулся. На его лице улыбка сквозила поражением.

Джо взглянул на Розу, и та многозначительно подняла бровь. Она уже предупредила его, что Гофман и его агентство, силясь достичь невозможного, постоянно работают на грани полного краха. А чтобы раньше времени не разбить себе сердце, пояснила Роза, ее боссу пришлось усвоить манеры закоренелого пессимиста. Она кивнула, побуждая Джо говорить.

— Я понимаю, — сказал Джо. — Да, конечно…

— Это очень славный корабль, — продолжил Гофман. — Первоначально он назывался «Львица», но мы переименовали его в «Ковчег Мириам». Не очень большой, зато предельно ухоженный. Мы купили его у Кунарда, который гонял его по маршруту Хайфон-Шанхай. Вот его фотография. — Глава ТСА указал на подкрашенную фотографию на стене позади Джо. Симпатичный лайнер с ярко-красной грузовой маркой пускал пар на бутылочно-зеленом море под небом цвета гелиотропа. Очень крупная фотография была вставлена в платиновую рамку. Герман Гофман с любовью ее изучал. — Корабль был построен для компании «ПиО» в 1893 году. Солидная доля наших первоначальных пожертвований ушла на его покупку и переоснастку, которая, ввиду нашего акцента на гигиену и гуманное обращение, оказалась весьма дорогостоящей. — Еще одна жалкая улыбка. — Большая часть оставшегося ушла на банковские счета и в матрасы различных немецких чиновников и функционеров. После того как мы рассчитались за команду и документацию, я просто не знаю, чего нам удастся добиться с тем малым, что еще осталось. Может статься, мы не сумеем обеспечить переправку даже половины тех детей, которых мы уже запланировали сюда доставить. Нам придется выложить свыше тысячи долларов за ребенка.

— Я понимаю, — сказал Джо. — Если позволите, я… — Тут он снова взглянул на Розу и еще раз подивился той капитальной трансформации, которую она всего за одну ночь претерпела. Похоже, Роза вознамерилась истребить в себе все следы девушки-мотылька. На ней был килт «блэк уотч», темные чулки и простая белая блузка с аккуратно застегнутыми рукавами и воротником. Губы ее были ненапомажены, а свои непослушные волосы Роза расчесала на прямой пробор и плотно заплела в две вьющиеся косички. Она даже надела очки. Такая перемена сперва порядком Джо ошарашила, но затем он нашел присутствие девушки-гусеницы вполне оправданным. Если бы, войдя в приемную ТСА, он обнаружил там буйно растрепанную портретистку овощей, у него неизбежно возникли бы некоторые сомнения на предмет верительных грамот данного агентства. Джо не был уверен, какая из двух поз, мотылька или гусеницы, была менее искренней, но в любом случае прямо сейчас испытывал к Розе благодарность.

— У мистера Кавалера есть деньги, мистер Гофман, — сказала Роза. — Он может позволить себе лично обеспечить переправку своего брата.

— Рад за вас, мистер Кавалер. Но тогда встает другой вопрос. На «Мириам» есть место для трехсот двадцати четырех детей. И наши агенты в Европе уже организовали транзит как раз для трехсот двадцати четырех немецких, французских, чешских и австрийских детей. А список кандидатов гораздо длиннее. Следует ли нам оставить кого-то из них за бортом, чтобы освободить место для вашего брата?

— Нет, сэр.

— Но разве вы не это нам предлагаете?

— Нет, сэр. — Джо с несчастным видом заерзал на стуле. Мог ли он придумать какой-то лучший ответ, чем «нет, сэр»? Мог ли не повторять его снова и снова, подобно ребенку, которому указывают на всю ошибочность его поведения? Судьба его брата вполне могла быть улажена в этом кабинете. И все зависело от самого Джо. Если в глазах Германа Гофмана он окажется каким-то… не таким, «Ковчег Мириам» отплывет из Портсмута без Томаса Кавалера. Джо бросил еще один взгляд на Розу. «Все хорошо, — сказало ему ее лицо. — Просто скажи ему. Поговори с ним».

— Я так понимаю, может найтись место в лазарете, — сказал Джо.

Теперь уже Гофман стрельнул взглядом в Розу.

— Ну-у, пожалуй, да. При каких-то самых благоприятных обстоятельствах. Но что, если там разразится эпидемия кори или произойдет несчастный случай?

— Он очень маленький мальчик, — сказал Джо. — Для своего возраста. Очень много места он не займет.

— Они всемаленькие, мистер Кавалер, — заметил Гофман. — Если бы я мог безопасно посадить на корабль больше трехсот детей, я бы это сделал.

— Да, но кто за них заплатит? — вдруг выпалила Роза, начиная проявлять явные признаки нетерпения. Затем она указала пальцем на Гофмана. Джо заметил полоску красновато-лиловой краски у нее на ладони. — Вы говорите, что к переправке были допущены триста двадцать четыре ребенка, но прекрасно знаете, что прямо сейчас мы можем заплатить только за двести пятьдесят.

Откинувшись на спинку стула, Гофман воззрился на свою секретаршу. На лице у него, как хотелось надеяться Джо, выражался лишь притворный ужас.

Роза прикрыла рот ладонью.

— Извините, — сказал она. — Все, я молчу.

Гофман повернулся к Джо.

— Остерегайтесь, когда она вот так укажет пальцем на вас, мистер Кавалер.

— Хорошо, сэр.

— На самом деле она права. У нас туго с финансами. Верным выражением, полагаю, будет «хроническая нехватка».

— Как раз об этом я и подумал, — сказал Джо. — Что, если я заплачу еще за одного ребенка помимо моего брата?

Положив подбородок на ладонь, Гофман подался вперед.

— Слушаю вас, — сказал он.

— Очень может быть, что я смогу организовать оплату еще для двух-трех детей.

— В самом деле? — осведомился Гофман. — А чем вы таким занимаетесь, мистер Кавалер? Вы какой-то художник, не так ли?

— Так, сэр, — ответил Джо. — Я делаю комиксы.

— Он очень талантлив, — вмешалась Роза, хотя не далее как вчера вечером призналась Джо, что под обложку комикса даже никогда не заглядывала. — И ему очень хорошо платят.

Гофман улыбнулся. Его уже давно беспокоило отсутствие у своей секретарши подходящего спутника жизни.

— Комиксы, значит, — сказал он. — Премного наслышан. Супермен, Бэтмен. Мой сын, Морис, регулярно их читает. — Глава ТСА протянул руку к рамке с фотографией у себя на столе и обратил к Джо лицо уменьшенной версии Германа Гофмана — с мешками под глазами и всеми прочими принадлежностями. — У него через месяц бар-мицва.