Маргарет весело хлопает в ладоши и спрашивает:

– Ну, как насчет завтрака? Тосты? Сок?

– Нет, только кофе, пожалуйста.

Она с легкой укоризной качает головой. Видимо, считает, что я немного распускаюсь. Может, она и права. Нужно заняться собою. Нельзя быть такой худой. Хотя обычно я внимательно слежу за своей внешностью, но сегодня, например, потратила на нее не больше минуты. Волосы я собрала в пучок, натянула джинсы и старую линялую футболку. На ногах – сильно поношенные кроссовки. Глаза без туши и теней невыразительные, а кожа лица, лишенная макияжа – как перестиранное белье.

Не знаю, может быть, Маргарет хочет что-то сказать, но тут раздается телефонный звонок. Она берет трубку раньше, чем я дотягиваюсь до аппарата, спрашивает, кто звонит, и в удивлении поднимает брови. Повернувшись ко мне, Маргарет объявляет, что звонит мистер Ноукс из «Симмондс Митчел».

– Миссис Ричмонд? Я Брайан Ноукс. Чем могу быть полезен? – У него веселый голос с акцентом лондонского обывателя.

– Я хотела бы поинтересоваться вопросом о счете… – начинаю я.

– Какой номер?

Зачитывая цифры, я замечаю краем глаза, что Маргарет встает и выходит из кабинета.

– Одну минуточку. Я задам номер в компьютер, – говорит Ноукс. – Ага, вот он. Так чем могу быть полезен?

– Я хотела бы… Не могли бы вы назвать мне сумму остатка на счете?

Голос у Ноукса меняется.

– Вообще-то… Мы ведь с вами незнакомы, миссис Ричмонд. Не так ли? Обычно я имел дело…

– С моим мужем.

– Его сейчас нет?

– Он умер в марте.

Следует тактичная пауза. Затем Ноукс произносит:

– Простите. Прискорбное известие, миссис Ричмонд. Примите мои соболезнования.

– Теперь вы понимаете, почему я спрашиваю об остатке. Мы ищем деньги везде.

– Хм… – Ноукс то ли думает, то ли сверяется с экраном монитора. – Хорошо, миссис Ричмонд, я скажу вам. Остаток на счету – ноль.

– Понятно.

Честно говоря, другого я и не ожидала.

– Извините, что не смог вам помочь. – Голос у Ноукса вежливый, но намекающий на конец разговора.

– Простите, одну минуточку, – быстро произношу я. – Хочу спросить… Раньше по этому счету приходили большие суммы?

– Как вам сказать… – растягивая слова, произносит Ноукс. Видимо, он просматривает данные на экране. – Во всяком случае, не в последнее время. За последний год, по существу, ничего.

– Ясно. А до этого?

– Сделка на продажу, пятнадцать тысяч фунтов. Покупка, на десять тысяч фунтов. Еще раньше – покупка, на пять тысяч. Потом… никаких операций в течение полугода.

Я ожидаю, что вот-вот он попрощается, но Ноукс неожиданно говорит:

– Ваш муж… Это печально… Я искренне сочувствую вам.

– Спасибо, мистер Ноукс.

– Если вам еще что-нибудь понадобится, не стесняйтесь, звоните. – Тон у него искренний.

– Спасибо.

Я кладу трубку, достаю свой список счетов и ставлю жирный минус напротив названия «Симмондс Митчел». Теперь у меня есть информация по всем счетам, за исключением последнего, не имеющего никаких знаков относительно его принадлежности. Номер у него шестизначный. Еще один такой шестизначный номер был у счета в «Симмондс Митчел». Все остальные номера восьмизначные.

Мне следовало бы спросить об этом непонятном счете у Ноукса. После некоторого раздумья я вновь звоню ему.

– Извините, что снова беспокою вас, – говорю я и рассказываю о непонятном счете. – Я отнюдь не уверена, что он открыт в «Симмондс Митчел», но хочу попросить вас на всякий случай проверить.

– Подождите минутку. – Пауза. – Да, счет открыт у нас.

Я поражена.

– Простите?

– По этому счету операции с вашим мужем вел я.

– Не понимаю.

Я действительно ничего не понимаю.

– Это еще один счет, которым пользовался ваш муж, но он открыт не на частное лицо, а на фирму.

Мне нужно осмыслить это. Несколько секунд я молчу.

– А операции по нему осуществлял мой муж?

– Точно.

– Не могли бы вы, мистер Ноукс… – осторожно говорю я. – Не могли бы вы сообщить мне название фирмы?

– Боюсь, что нет, миссис Ричмонд. Я еще могу дать вам информацию по поводу личного счета вашего мужа, поскольку понимаю ситуацию. Но по счету фирмы это невозможно. Такие сведения сугубо конфиденциальны.

– Хотя бы название…

– Нет миссис Ричмонд. Извините. – Голос у Ноукса полон сожаления.

– Совсем ничего? – Я чувствую его колебание и мягко прошу: – Войдите в мое положение, мистер Ноукс. После смерти мужа дела оказались в полном беспорядке. У меня одной уйдут месяцы на то, чтобы хоть как-то разобраться с ними. Ваша помощь будет неоценима, мистер Ноукс.

– Ну хорошо… – Он глубоко вздыхает. – Не думаю, что я выдам большой секрет, если скажу, что остаток на этом счете тоже ноль.

– В последнее время по счету проходили заметные суммы?

– Вот этого я вам сказать не смогу, миссис Ричмонд, как бы мне ни хотелось помочь.

– Ну хоть намекните…

– Брокеры легко теряют свои места и за менее тяжкие проступки.

– Клянусь, что я ни при каких обстоятельствах не выдам наш с вами секрет.

– Меня будут жарить на медленном огне. – Но тон у Ноукса смягчается. Он даже приобретает заговорщицкий оттенок. – Что я могу вам сказать? – Он стучит по клавишам компьютера. – В течение последнего года операции по этому счету были регулярными.

– Что вы подразумеваете под словом «регулярные»?

– В среднем раз в неделю.

– А суммы?

– Миссис Ричмонд! – Ноукс втягивает в себя воздух, как будто испытывает боль. – Ну, пожалуйста, я же объяснял вам…

– Суммы были большими?

– Да, их можно назвать большими.

– И что же случилось с деньгами?

– Что случилось? – Голос у Ноукса становится отрывистым, и я уже предвижу, что он скажет. – Все время одни убытки. Все в красном. Новости невеселые, миссис Ричмонд, – добавляет Ноукс.

– Простите, я хочу уточнить. Все деньги потеряны?

– Да, это так, миссис Ричмонд.

Я поражена. Проходит несколько секунд, прежде чем я соображаю поблагодарить Ноукса.

– Не за что, миссис Ричмонд.

Так что же там были за суммы? И откуда поступали деньги? Из «Эйнсвика» или из благотворительного общества? Собственно, не все ли равно, если все они потеряны?

Я встряхиваюсь. Боже, сейчас же придет Джек! Я не смогу общаться с ним, не накачав себя кофе, тем более, что речь пойдет о деньгах.

Еще не дойдя до кухни, я различаю за дверью голоса. Как только я вхожу, они обрываются. Маргарет поворачивается ко мне. На лице у нее несколько искусственное оживление. Джек изображает широкую улыбку.

– Эллен!

Джек приближается ко мне и обнимает. Это его фирменное объятие и предназначено оно не мне. Он благоухает одеколоном и лосьоном после бритья. Слегка отстранившись и продолжая придерживать меня за плечи, он произносит, качая головой:

– Ну как ты поживаешь, бедная? Как ты?

Я спокойно освобождаюсь от его рук и подхожу к столу. Мы с Маргарет быстро разливаем из кофеварки кофе в большие кружки. На столе появилась ваза с наскоро поставленным в нее букетом красных роз. Это так характерно для Джека – принести мне цветы, которых и без того множество в моем саду. И почему именно красные розы? По-моему, сейчас это несколько не ко времени. Я начинаю подозревать, что Джеку что-то от меня нужно.

Он картинно располагается за кухонной стойкой и изучающе смотрит на меня. На нем безукоризненный серый костюм и необычно скромная для него простая белая рубашка с подобранным в тон костюму неброским галстуком. Блестящие темные волосы, которые в течение длительного времени он носил челкой на пробор, сейчас благородно зачесаны назад, открывая высокий лоб. Ну что же, понятно. Джек-политик приближает новый имидж.

– Мы говорили о том, что ты ужасно похудела, – говорит он. Это у него такая манера обезоруживать человека якобы прямыми и честными высказываниями.

Маргарет берет свою кружку и незаметно подмигивает мне, как бы отрицая свое участие в таком разговоре и извиняясь за Джека.