— Удачи тебе, — подчеркнуто неловко пожелала ему Джейн, следя глазами, как он идет к двери спальни. Черт побери, в конце концов, в игры играют вдвоем. — Я люблю тебя, — сказала она ему вслед слабым голосом.

Он резко остановился.

Интересно, что ты сейчас чувствуешь, мысленно спросила она его. Как это вообще действует, когда женщина, которую ты превратил в зомби своими лекарствами и своей ложью, которую ты собрался запереть в сумасшедший дом, признается тебе в любви? Чувствует ли он грусть или, наоборот, это доставляет ему садистское удовольствие? А может, он вообще ничего не чувствует?

Майкл вернулся к кровати, опустился на колени рядом с Джейн и зарылся лицом в ее волосы.

— Я тоже тебя люблю, — сказал он, и Джейн почувствовала, что по его щекам текут слезы. — Я всегда любил тебя.

В следующее мгновение он вышел и его место у кровати почти сразу заняла Паула.

— Вы готовы завтракать?

Джейн заставила себя рывком сесть на постели, внимательно посмотрела на суровую молодую женщину и задумалась, какую роль та играла в этом спектакле? Была ли она невинной жертвой обмана или активным соучастником? Джейн решила, что Паула все-таки жертва обмана, так как чувствовала, что та верит всему, что бы ни сказал Майкл. В этом Паула не отличалась от всех прочих людей. Когда Майкл говорил, другие слушали. И верили. В конце концов, он был мужчиной, а она — маленькой женщиной. Он был уважаемым хирургом, а она взбалмошной женой, постоянно ищущей приключений на свою голову, повредившаяся головой после трагического инцидента, от которого она так и не смогла оправиться. Бедная Джейн. Бедный Майкл. Все, кто в этом заинтересован, конечно, одобрят, что Джейн поместили в такую хорошую лечебницу, как институт Герни, где она получит надлежащий уход.

Получит ли? Получит ли она то, что заслуживает? Или по заслугам получит Майкл?

— Я не очень хочу есть, — сказала Джейн Пауле. — Я хочу кофе.

— Майкл сказал, что сегодня вам нельзя кофе.

— Почему?

— Он сказал, что вам лучше выпить с утра апельсинового сока.

— Ну ладно, давайте апельсиновый сок, — согласилась Джейн, думая о совершенно других вещах. — Вы можете принести из другой комнаты стул с высокой прямой спинкой? Я хочу посидеть в нем, иначе моя поясница меня доконает.

— Сейчас я сделаю то, что вы хотите. Это совсем не трудно.

Паула резко повернулась на пятках и вышла из спальни. Юбка обвивалась вокруг ее ног, а коса летала из стороны в сторону, когда она шла. Джейн спустила с кровати ноги, села, заметив, что на ней надета рубашка Майкла, с трудом вспомнила, что он сегодня ночью накинул ей на плечи эту старую рубашку. Она по-настоящему испугалась, когда поняла, что в ее организме еще осталось много лекарств, хотя она не принимала таблетки двадцать четыре часа. Ей приходилось выдерживать борьбу с сонливостью, которая грозила взять верх в этой схватке. Джейн чувствовала, что может без всяких предвестников упасть и уснуть. «Только бы не уснуть, — взмолилась она. — Боже, дай мне сил добраться до Энн Хэллорен-Джимблет в пристойном виде».

Паула вернулась, неся перед собой антикварный стул с высокой прямой спинкой.

— Куда его поставить?

— Вот сюда будет в самый раз, — ответила Джейн.

Паула поставила стул перед зеркальной дверцей стенного шкафа, потом поспешила вниз налить Джейн апельсинового сока. Когда она вернулась, Джейн, выпрямившись, сидела на антикварном стуле.

— Вы сегодня очень активны.

— Майкл полагает, что мне надо выбраться наконец из постели.

— Да, он сказал мне, чтобы сегодня я вывела вас на прогулку, что вам нужна физическая нагрузка.

— Чтобы я почувствовала усталость.

— Что?

— Я буду выполнять нагрузки до тех пор, пока не почувствую усталость, — поправила себя Джейн.

— Это вам. — Паула протянула Джейн стакан апельсинового сока и три маленьких белых таблетки.

— Как, уже три?

— Так сказал Майкл.

Джейн положила три таблетки на кончик языка и стала дожидаться, когда Паула отвернется. Но она не отворачивалась.

— Майкл сказал, чтобы я убедилась, что вы их приняли.

Джейн чувствовала, что таблетки начинают растворяться в слюне. Она что, возбудила подозрение Майкла или просто он решил не оставить ей ни малейшего шанса? Она незаметно переместила таблетки за щеку и поднесла к губам стакан сока.

— У-гу, — сказала Паула. Она взяла Джейн за нижнюю челюсть и заставила открыть рот, заглянула туда и увидела таблетки. — Проглотите таблетки, Джейн. Не пытайтесь меня одурачить.

У Джейн не оставалось выбора. Она проглотила таблетки. Паула снова заглянула ей в рот.

— Хорошая девочка.

Джейн начала впадать в панику. Боже, целых три таблетки! И она их проглотила. Когда они начнут действовать? В лучшем случае, ей осталось всего несколько минут, чтобы радикальным способом отделаться от таблеток. Она должна это сделать. Она должна избавиться от таблеток, пока они не всосались в кровь.

— Мне плохо! — закричала она таким испуганным голосом, что Паула бегом примчалась на ее зов.

— Вы боитесь, что вас вырвет? — спросила Паула, помогая Джейн подняться со стула и ведя ее в туалет.

— О Боже, что происходит? — кричала Джейн. — Вы должны помочь мне. Вы должны помочь мне. Не оставляйте меня.

— Да вот я, здесь, рядом с вами.

Джейн дождалась, пока Паула наклонилась над огромной раковиной рядом с ней, навалилась на нее всей тяжестью и повалила ее спиной в раковину.

— Господи! — закричала Паула. Джейн в это время выбежала из туалета, закрыла за собой дверь и поставила под вертящуюся ручку замка спинку стула, чтобы Паула не смогла открыть дверь.

— Что за чертовщину вы удумали? — орала Паула, колотя кулаками в дверь. — Это сумасшествие, Джейн. Куда вы собрались?

Вопли Паулы сопровождали Джейн по пути в туалет для гостей, где Джейн согнулась над унитазом и сунула два пальца себе в рот, мышцы ее свело судорогой, несколько рвотных движений оказались бесплодными. Потом она выдавила из себя часть апельсинового сока, во рту появился его едкий вкус, от которого защипало в глазах и запершило в горле. Избавилась ли она от таблеток? Успели они всосаться в кровь? Она не могла ни в чем быть уверенной. Надо было действовать без промедления.

Вернувшись в спальню, она надела темно-зеленые прогулочные шорты, заправила в них светло-голубую рубашку Майкла, проигнорировала требования Паулы освободить ее и бегом спустилась на кухню в поисках сумочки Паулы. Наконец она нашла ее в стенном шкафу в холле, открыла, вытащила оттуда ключи от машины и пару долларов и побежала к ржавому серому «бьюику», который стоял на подъездной дорожке у их дома.

Машина была не заперта, Джейн села за руль и ударилась о приборную доску, вставляя в гнездо ключ зажигания. Она застонала одновременно от боли и от радости, потому что двигатель завелся с полоборота. Она задом очень ловко, почти профессионально, выехала с дорожки на улицу, подумала, куда ей повернуть, налево или направо, решила повернуть направо, а затем открыла бардачок в поисках карты местности. Как и во всякой старой машине, карта в «бьюике» Паулы тоже была старой, грязной и рваной, а одной части и вовсе недоставало. Но Джейн сумела найти лист карты с сектором СЗ, на котором была обозначена улица Раундвуд. Казалось, что улицу легче найти «живьем», чем по карте, покрытой сетью красных и синих линий, черных букв и множества разнообразных таинственных символов. Легенда в нижней части карты объясняла, что это не просто линии, а границы графств, пределы городов, трассы водопроводов и систем коммуникаций. После некоторых усилий она нашла маленькую закорючку, которая и оказалась Раундвуд-стрит. Когда она обнаружила ее, буквы поплыли перед глазами, а во рту моментально высохла слюна. Она убедила себя, что это все от нервов, и надавила на газ. Машина дернулась пару раз и заглохла.

— Нет! — закричала она, вновь поворачивая ключ зажигания, и, о чудо, двигатель снова завелся. — Спасибо тебе, — прошептала она и решила, что впредь поедет аккуратнее.