Майкл въехал в ворота кладбища «Горняя благодать» и остановился на маленькой немощеной стоянке. Он выключил зажигание и минуту сидел, рассматривая Джейн изучающим взглядом. Джейн низко опустила голову, притворившись очень утомленной. Не стоило сейчас возбуждать его подозрений, хотя, если говорить правду, она действительно очень устала, и если бы не усилие воли, то, наверное, моментально бы заснула.
— Ты уверена, что справишься с этим?
— Я должна это сделать, — честно ответила она ему.
— Хорошо. Но, если тебе станет плохо, обязательно скажи. Мы сразу вернемся в машину. — Он открыл дверь, вышел, обошел автомобиль, помог ей выйти и повел по нужной дорожке, приноравливаясь к ее неуклюжей медленной походке.
Зачем она это делает? — подумалось ей. Джейн охватило почти неудержимое желание бегом вернуться в машину. Майкл охотно ей помогал. Ему нечего скрывать. Это очевидно. Так какой смысл в этих телодвижениях? Энн Хэллорен-Джимблет просто небрежно обращается с языком, вот и все. Шесть месяцев — это не более чем речевая фигура. С тем же успехом она могла сказать про шесть лет.
— Нам сюда. — Майкл указал рукой на ровный ряд могильных плит, окруженных полукольцами летних цветов. Джейн медленно шла мимо рядов надгробий, читая взглядом чужие, незнакомые имена и автоматически отмечая годы рождения и смерти. ЛЮБИМАЯ ЖЕНА; ЛЮБЯЩИЙ ОТЕЦ; ЗНАТЬ ЕГО — ЗНАЧИТ ЛЮБИТЬ ЕГО; СИЛЬНЫЙ ДУХОМ, НЕЖНЫЙ СЕРДЦЕМ; ЛЮБИМАЯ ВСЕМИ, КТО ЕЕ ЗНАЛ; СТОЛЬ РАНО УШЕДШИЙ ЛЮБЯЩИЙ СЫН; простенькая надпись: «МЫ ТОСКУЕМ ПО ТЕБЕ».
Майкл остановился у могильной плиты из розового гранита.
— Мы пришли.
У Джейн перехватило дыхание, она посмотрела на камень. На камне была надпись: ЭВЕЛИН ЛОУРЕНС. ЛЮБЯЩАЯ ЖЕНА, ЛЮБИМАЯ МАТЬ И БАБУШКА. РОДИЛАСЬ 16 МАРТА 1926 ГОДА, СКОНЧАЛАСЬ 12 ИЮНЯ 1989 ГОДА. В НАШИХ СЕРДЦАХ ТЫ БУДЕШЬ ЖИТЬ ВЕЧНО.
Итак, ее мать действительно умерла, подумала Джейн, опускаясь на колени и ощупывая пальцами выдолбленный камень. Умерла в возрасте шестидесяти трех лет. Пальцы ее скользнули по бороздкам цифр и букв. Она закрыла глаза и положила голову на камень, холодный, несмотря на знойное утро. Приникнув к камню, Джейн словно прикоснулась к матери, которая лежала в могиле и не могла выйти из нее, придавленная тяжелым гранитом. Джейн стало легко и уютно. Уходить не хотелось. Она была готова остаться здесь навсегда.
УМЕРЛА 12 ИЮНЯ 1989 ГОДА, подумала Джейн и открыла глаза. Она еще раз внимательно посмотрела на надпись, стараясь удостовериться, что правильно ее прочла. Но на улицах Бостона она очутилась восемнадцатого июня, то есть почти через неделю после годовщины. Что бы это значило?
Майкл утверждал, что она очень настаивала на посещении кладбища именно в годовщину смерти матери и даже не хотела подождать до выходных дней, чтобы он смог поехать вместе с ней. Это означало, что либо она сбежала из дома на неделю раньше, чем говорил Майкл, либо он просто использовал эту дату, как основание для всей своей лжи.
Джейн, затаив дыхание, посмотрела на могилу справа и облегченно выдохнула, прочитав незнакомое имя: КАРЕН ЛАНДЕЛЛА. ЛЮБИМАЯ ЖЕНА И МАТЬ, ЛЮБЯЩАЯ БАБУШКА И ПРАБАБУШКА, РОДИЛАСЬ 17 ФЕВРАЛЯ 1900 ГОДА, СКОНЧАЛАСЬ 27 АПРЕЛЯ 1989 ГОДА. ЛЮБИМАЯ ВСЕМИ, КТО ЕЕ ЗНАЛ. Молча помолившись, Джейн медленно повернула голову к могиле слева и прочла: УИЛЬЯМ БЕСТЕР, ЛЮБЯЩИЙ МУЖ, ЛЮБИМЫЙ ОТЕЦ, ДЕДУШКА И БРАТ. РОДИЛСЯ 22 ИЮЛЯ 1921 ГОДА, СКОНЧАЛСЯ 5 ИЮНЯ 1989 ГОДА. МЫ СКОРБИМ.
— Где Эмили? — Она говорила с трудом.
Майкл помог ей подняться на ноги. Он помолчал несколько секунд, потом быстро пошел мимо рядов печальных плит. Джейн пришлось почти бежать вслед. Она шла, со страхом глядя на могильные плиты, мимо которых проходила, приходя в ужас от одной только мысли, что среди этих могил она может натолкнуться на имя своей дочери. Неужели все ее подозрения были не более чем иллюзией и Эмили действительно находится здесь?
— Майкл? — спросила она, остановившись и опершись всем телом на высокий серый памятник. Колени ее подгибались, больше от страха, нежели от усталости. Глаза ее высказали вопрос до конца: где она? Далеко ли нам еще идти?
— Эмили здесь нет, — сказал он после долгой паузы.
Джейн, чтобы не упасть, ухватилась двумя руками за памятник.
— Ее здесь нет?
— Мы ее кремировали.
— Кремировали?
— Для тебя была невыносима сама мысль о том, что Эмили зароют в землю. — Голос его пресекся, несколько секунд он не мог говорить. — Поэтому мы кремировали ее, а пепел развеяли в заливе около Вудс-Хоул.
— Вудс-Хоул?
— Это недалеко от места, где живут мои родители. — Он посмотрел на солнце, потом себе под ноги. — Эмили очень любила там бывать.
Джейн позволила Майклу обнять себя, ощущая, как ровно бьется его сердце. Интересно, чувствует ли он, как бешено колотится ее сердце? Правда ли то, что он сказал ей? Может ли человек так легко и бессердечно врать, говоря о таких вещах? Может ли он так же легко манипулировать своими эмоциями, как он манипулирует фактами? Какое же чудовище она обнимала!
Она вспомнила кошмарный сон, приснившийся ей в первую ночь после возвращения из госпиталя: она с Майклом на краю поля, кишащего ядовитыми змеями. Она повернулась тогда к Майклу, ища у него защиты, и обнаружила на его месте огромную кобру. Она содрогнулась, когда Майкл обнял ее крепче.
«Кто-то хочет свести меня в могилу», — подумала она.
— Думаю, что тебе стоит полежать, — сказал он, помогая ей подниматься по лестнице.
— Мне, наверное, пора принимать таблетки, — заметила Джейн, входя вслед за ним в спальню и садясь на край кровати.
Майкл посмотрел на часы.
— Осталось еще полчаса. А что?
— Может быть, я приму их сейчас? Я очень расстроена и боюсь, что не смогу уснуть.
Он наклонился и поцеловал ее в лоб.
— Думаю, если ты примешь их на полчаса раньше, ничего не случится.
Он через голову стащил с себя мокрую от пота рубашку и по дороге в свой кабинет бросил ее в корзину для грязного белья. Джейн, глядя, как его стройный торс исчез в холле, пыталась сложить свои разрозненные мысли в стройный план. Что бы ей ни пришлось сделать, делать это надо будет очень быстро. Времени у нее мало и медлить нельзя.
Думай, подстегивала она свои утомленные мозги. Что ты собираешься делать?
Первое, что тебе надо сделать, думала Джейн, слыша, как Майкл роется в своем докторском саквояже, это связаться с Энн Хэллорен-Джимблет. Джейн посмотрела на старинный, белый с золотом, телефон на ночном столике. Пару недель назад Майкл понял, что может больше не опасаться своей жены, и перенес телефон на старое место. На что бы она ни решилась, надо делать это с максимальной осторожностью, чтобы не нарушить эту иллюзию безопасности и не возбудить в нем преждевременных подозрений. Поездка на кладбище была довольно рискованным мероприятием. Но она прекрасно справилась со своей ролью и весь обратный путь, притворяясь, что не заметила несовпадения дат, оплакивала судьбу своей дочери, всячески обвиняла себя, просила прощения за ту трагедию, в которую она превратила их совместную жизнь. Она позволила ему блистать в его роли признанного всеми святого.
Она увидела, как Майкл вышел из кабинета с голой грудью и слегка ссутуленными плечами. Мог ли этот красивый человек, этот чудодей-исцелитель маленьких детей быть на самом деле столь демоническим созданием, чтобы без угрызений совести лишить ее и разума и дочери? Неужели это возможно? Но зачем? Что она узнала? Черт возьми, что она могла такого узнать, что должно было быть похороненным в ней навеки?
— Вот. — Вернувшись в комнату, он склонился над ней. Она взяла у него таблетки и положила их в рот, а он отправился в ванную за стаканом воды. Как только он отошел, она выплюнула таблетки в руку и сунула их в нагрудный карман футболки. Майкл почти тотчас вернулся, встал около нее так, что она почти касалась лицом его бедер. Она взяла из его рук стакан, сделала вид, что проглотила таблетки, выпила воду и вернула ему стакан, думая, что он сейчас уйдет. Но он остался. Он легко наклонился к ней, одна рука вдруг нежно коснулась ее волос, и он мягко прижал ее голову к себе. Ее губы прижались к его брюкам. Он тихо застонал.