Де Салье пожал Геркулесу руку.

— Быть может, вы удивлены, что я здесь в такой поздний час, — сказал последний. — Но, уверяю вас, тут нет ничего удивительного. Я был у вас сегодня три раза на улице Сен-Людовика и все не заставал вас дома. Туда я не смею к вам явиться, боюсь попасть не вовремя, а так как я хотел узнать о здоровье маркизы, то и пришел к вам сюда.

— Очень вам благодарен, мой милый Геркулес, жена моя совершенно здорова.

— Очень рад. Я к ней также привязан, как и к вам. Можете ли вы побеседовать со мною? Я никого не знаю в Париже и, признаться, скучаю. Бывают минуты, когда я сожалею о Конкорно, тем более, что я не знаю — определят ли меня еще на службу, как обещали.

— Позвольте мне сперва прочесть это письмо. Я только что получил его, а потом я к вашим услугам хоть на всю ночь; будем болтать, сколько вам угодно.

Де Салье сломал печать и развернул письмо: оно заключало в себе только несколько строк. Маркиз быстро пробежал их и бросил письмо на пол. Лицо его побледнело, глаза помутились, он дико вскрикнул и, не говоря ни слова, бросился вон из комнаты.

— С ума, что ли, он сошел? — спросил себя пораженный виконт. — Быть может, письмо откроет мне глаза? Хотя это и нескромно, но тем хуже.

Геркулес поднял лист бумаги, выпавший из рук маркиза, и прочел следующее:

« Секрет, который, вы думаете, так хорошо скрыт, то есть дом на острове против хижины перевозчика, открыт вашими врагами. В то время, когда вы читаете эти строки, в десять часов вечера, похищают маркизу де Салье.

Тайный друг».

— А! — С сердцем вскричал виконт. — Вот подлость-то! Несчастной, может быть, угрожает смерть! Но я буду там! — Поспешно надев шляпу, он стремглав выбежал на улицу.

Глава V

УБИЙЦЫ

Пробило половина десятого. Гроза прошла. Сырая земля испускала теплые испарения. На горизонте время от времени блистали молнии. Причудливые облака бежали по небу и заслоняли собой полную луну.

Два человека, приехавшие из Парижа в наемной карете, оставили ее в Буживиле и теперь безмолвно направлялись пешком к хижине перевозчика.

Это были Стальная Проволока и Иволга, совершенно оправившиеся от ран, нанесенных им виконтом Геркулесом и де Салье на улице Сен-Оноре.

Не доходя до плота, они остановились; Иволга поднес ладони ко рту и крикнул, подражая сове.

Тотчас к ним подошли Рысь и Купидон, прятавшиеся под кустом!

— Вы пришли вовремя! — сказал Рысь. — Это хорошо! Мы только вас и ожидали.

Все четверо направились к хижине, и Жак Обри продолжал:

— Вот платок и веревка… Я позову старика; и как только он выйдет, один из вас пускай схватит его, другой свяжет ему руки, не причиняя боли, если это возможно. Третий завяжет ему рот, но не слишком крепко, чтоб не задушить.

Распределив таким образом роли, Рысь постучался в дверь хижины и закричал:

— Эй! Перевозчик!

Перевозчик тотчас же вышел и, увидав при лунном свете лицо Жака Обри, сказал:

— Как, опять вы! Что же это значит? Нынешний вечер вы только и делаете, что переезжаете взад и вперед.

И тут в мгновение ока его схватили, связали и отнесли в хижину. Там было темно. Жак Обри зажег спичку, отыскал свечку, вставленную в разбитую бутылку, и зажег ее. В одном углу хижины находилась дверь в подвал, где хранилась скромная провизия старика.

— Спусти-ка молодца туда! — скомандовал Рысь, приподнимая дверь подвала. — Ему там будет прохладно и приятно в такую жару.

Иволга и Стальная Проволока повиновались, но вместо того, чтобы опустить дядю Ребара, они его бросили в подвал и затворили дверь.

— Теперь, — сказал им Рысь, — нам никто не помешает разгуливать по берегу, пока не приедет наша хозяйка.

Пробило десять часов.

— Что это она медлит, — промолвил Жак Обри. — Виола сказала, что будет у плота в половине десятого, а теперь уж десять. Здесь не очень-то весело дожидаться! Если бы можно было хоть выпить. Да, кроме воды из Сены, ничего нет, а она не очень-то вкусна.

— Какой вы получили приказ? — спросил Иволга.

— Пока еще ничего не знаю, — ответил Рысь.

— Вероятно, не очень-то благочестивое дело, — сказал Стальная Проволока.

— Так что ж? Нам, кажется, не привыкать к таким делам!

— Постойте-ка! — насторожился Купидон. — Никак кто-то едет.

Действительно, послышался конский топот. Разбойники спрятались за хижину.

— Посмотри, Купидон, — сказал Рысь, — не графиня ли это Рени едет?

— Двое мужчин: один высокий, другой маленький.

— Ну, эти, стало быть, нас не касаются. Они проедут мимо.

Рысь ошибался. Новоприезжие остановились, и мошенники услыхали знакомый им голос Жерара.

— Кажется, здесь. Но никого не видать, везде пусто.

— Не может быть! — возразил другой. — Они осторожны, вероятно, спрятались. Услыхав нас, они явятся.

— Вы угадали, графиня, — сказал Жак Обри, выходя из засады. — Мы здесь. — Он узнал Виолу, одетую в мужской костюм, который рельефно обозначал ее красивые формы; за поясом у графини были два пистолета.

— Все в сборе? — спросила она.

— Да, графиня, все четверо.

— А перевозчик?

— В подвале.

— Исполнили мои приказания относительно дома на острове?

— Все, как сказали. Я в продолжение целого часа следил за тем, что делается в доме.

— Маркиза одна?

— При ней один слуга.

— Как велико расстояние от хижины до противоположного берега острова? — продолжала спрашивать Виола.

— Не более десяти минут ходьбы.

— Ну, так слушайте мой приказ, — скомандовала Виола. — Скоро сюда явится маркиз де Салье, он сбежит с дежурства и постучится в дверь перевозчика. Вы отворите ему.

— Ясно.

— Но он ни в коем случае не должен добраться до другого берега.

— Что же? Убить его? — спросил Жак Обри.

— Сена глубока! Волны ее охотно поглотят труп маркиза, — хладнокровно пояснила Виола.

Мошенники замялись.

— Каждому из вас по сотне двойных луидоров! — добавила Рени.

— В таком случае мы согласны. Да, трудно добывается насущный хлеб! — решил Рысь.

Между ними последовало взаимное соглашение и решено было, как действовать, чтобы убить де Салье. Стальная Проволока и Купидон вошли в хижину перевозчика, Рысь и Иволга поместились за углом. Виола Рени и Жерар спрятались в группе густых тополей, откуда они могли следить за развязкой готовившейся драмы.

Водворилась полная тишина. Разбойникам, впрочем, пришлось недолго ждать. На дороге послышался цокот лошадиных копыт. От лошади валил густой пар, сидевший же на ней всадник был весь обрызган грязью.

В двадцати шагах от хижины перевозчика лошадь упала от изнеможения.

Всадник, маркиз де Салье, даже не взглянул на павшее животное, высвободил ноги из стремян и, подбежав к хижине перевозчика, закричал:

— Эй, перевозчик! Живее! Десять луидоров за перевоз!

Ответа не было. Де Салье с силой толкнул дверь и мгновенно очутился посреди хижины.

Сальная свечка все еще дымилась. Маркиз рассмотрел две человеческие фигуры со шпагами в руках. Не подозревая в них врагов, он спросил:

— Где перевозчик?

Но так как ответа не последовало, то маркиз направился к двери. Жак Обри стоял на пороге, вытянув шпагу и загородив ему дорогу.

— Что вам угодно? — спросил де Салье. — Я приказываю вам пропустить меня!

Рысь также сделал шаг вперед. Маркиз сообразил, что он попал в западню. Он быстро отскочил к окну, вышиб раму и выскочил. Но тут его ожидала шпага Иволги, который готов уже был вонзить ее в грудь маркиза, но де Салье ловко увернулся, выхватил свою шпагу из ножен и проколол насквозь напавшего на него разбойника, который мгновенно повалился на землю.

Не теряя ни минуты времени, маркиз бросился в воду и поплыл к острову.

— Он удирает от нас! — воскликнул Жак Обри.

— Слышишь, Жерар, он ускользает из наших рук! — прошептала Виола Рени — Убей его! Стреляй!