Ниса не просыпалась, архивариус тоже не обращал внимания на кривляния росомахи.

— Горемыки вы мои болезные… — вздохнул, глядя на эту идиллию, Марк. — Крези зоо.

И пошёл на кухню к Птеке за остатками пирога.

ЛУНА ПРИБЫВАЕТ

Ночь вторая…

В кухонном ярусе Марку удалось не только подкрепиться, но и немного вздремнуть за печкой. Сил ощутимо прибавилось.

Птека одной рукой наводил порядок на кухне: выкладывал пирамиду из факелов, оставленных незадачливыми поджигателями. Эта идея родилась у него давно: иметь факелы под рукой, раз уж горожане всё равно их бросили. Как выдалась свободная минутка, Птека не поленился, перетаскал заготовки наверх.

Когда Марк проснулся, звеРрик виновато сообщил, что топить нечем. Пришлось взять птекин топорик и спустится наколоть дров. Росомаха перетаскал поленья к кухонной печи, так что общими усилиями на ночь мельницу топливом они обеспечили. Рассудив, что сейчас оружие Птеке ни к чему, Марк пристроил топорик за поясом. Одевшись потеплее и захватив ворох ковриков и покрывал из числа принесённых птековыми родичами, он поднялся на чердак.

Осмотрел окрестности в подзорную трубу. Безмолвная ЗвеРра спала под луной. Марку спать не хотелось, видимо ночные бодрствования вошли в привычку. Внизу было тихо, архивариус дремал на кровати, рыжая лисичка — под столом, остальные бодрствовали кто где.

Плыл сквозь холодную, звёздную ночь кораблик-мельница с потушенными огнями. Не то парусник с единственной мачтой-флюгером, не то колёсный пароход. Рокотал водопад на реке. Марк вспомнил, что опять не подарил Илсе связанный звеРриками рюкзачок. (Который лежал, тщательно укрытый, в сундуке у изголовья кровати). Чертыхнулся.

Хотел, не откладывая в долгий ящик, спустится прямо сейчас, достать подарок и торжественно вручить — но не успел. Ночь изменилась, в воздухе разлилась тревога. Невидимая лапа мягко сжала сердце, отпустила, сжала, отпустила, в такт шагам сгустившейся темноты.

Громадный звеРрюга подошёл к мельнице со стороны моста.

Медведь хотел проникнуть в терем-теремок. И всех сожрать.

Марк не знал, как расправился с хозяином мельницы медведь в прошлый раз: настиг ли его на жилом ярусе или подкараулил в хозяйственных постройках. Да и было ли это важно? Марк спустился в комнату, открыл дверь и вышел.

Внизу, у подножия лестницы стоял, подняв морду к звёздному небу, медведь. Если кабан напоминал косматую лесную корягу, то медведь скорее казался валуном, огромным и обманчиво округлым.

Медведь тоже увидел человека.

Хриплый, страшный рык перекрыл на мгновение гул водопада, заставил сердце болезненно трепыхаться.

Росомаха в зверином обличье вытек из двери и мохнатой кляксой распластался у ноги Марка. Медвежий рык затих. Тишину привычно заполонил шум водопада и рокот молоточков мельницы.

— Уходи! — рявкнул Марк сверху на медведя.

Луна светила ему в спину.

Медведь мягко поставил когтистую лапу на нижнюю ступеньку лестницы.

Убрал.

Оборотился в грузного, бородатого мужчину в короткой шубе с широкими меховыми отворотами. На выпуклой груди поблёскивал овальный медальон, плоский берет покрывал макушку. Марк мог поклясться, хоть и не видел таких мелочей в призрачном лунном свете, что взгляд у зверРюги тусклый, но очень, очень внимательный.

ЗвеРрюга помедлил несколько мгновений, снова обернулся медведем. Застонали под тяжёлыми лапами ступеньки. Густой звериный запах окутал лестницу.

Росомаха, припав к доскам, глухо, свирепо ворчал. Марк достал из-за пояса птекин топорик.

Ступеньки пели всё громче.

Потянуло смолистым дымом: дверь распахнулась, на лестничную площадку выскочил Птека, держа в здоровой руке горящий факел. Вручив огонь Марку, звеРрик живо скрылся.

— Я вам Маугли, что ли! — заорал Марк, держа в одной руке топор, в другой факел.

Маугли не Маугли, но Птека был прав: что годилось в схватке с тигром, сойдёт и в борьбе с медведем. А пустить в ход топор никогда не поздно. Размахивая факелом, Марк стал спускаться, стараясь топать так, чтобы ступеньки под его ногами скрипели ничуть не тише, чем под лапами звеРрюги.

— А ну пошёл вон! — рычал яростно Марк. — Щас как дам по морде! Я тебе не соболь! Брысь отсюда!

Медведь растерялся. Огонь подступал всё ближе, развернуться на узких ступеньках было негде. Угрожающе ворча, медведь стал пятиться назад.

Марк решительно наступал.

Теперь морда звеРрюги была хорошо видна: гладкий окатистый лоб, чёрная ноздрястая пуговица носа. Оскаленная пасть и крохотные, ничего не выражающие глазки. Марку хотелось полоснуть факелом именно по ним. Но было далеко.

Лестница кончилась, медведь оказался на земле. Спускаться вслед Марк не собирался. Без прикрытия лестницы даже с горящим факелом против медведя его шансы были равны нулю.

Медведь это тоже понимал. Прекрасно понимал.

— Я тебя съем! — впервые услышал Марк человеческий голос звеРрюги.

— Это я тебя съем! — пообещал в ответ Марк.

Холодный ночной ветер колебал пламя.

Так и стояли — Марк на ступеньках, звеРрюга внизу, ждущий, пока прогорит и погаснет факел. Он несколько раз оборачивался человеком: в людском облике огня медведь не боялся. Но опасался росомахи, замершего у колена Марка.

Ступеньки за спиной дробно запели: спешил отважный Птека, держа в здоровой руке новый факел на замену прогорающему.

Марк принял факел. Птека из-за его спины рассматривал самого страшного звеРрюгу из Круга Безумия ЗвеРры.

— Иди сюда, маленький звеРрик, — оскалился медведь перед тем, как в очередной раз осесть на землю грузной косолапой тушей. — Иди, поиграем…

— А-а-а, ва-а-а, — пискнул умирающе Птека и пошатнулся.

— Стой, где стоишь! — скомандовал Марк, не спуская с медведя глаз, но обращаясь Птеке. — И шубу надень, руку застудишь.

Медведю надоело выжидать, и он начал медленно, зазывно пятиться назад, в темноту, выманивая Марка на землю.

Марк знал, что сейчас медведь вряд ли покинет мельницу, скорее всего, заляжет в кустах. Ночь длинная. Потом снова попробует напасть. Может быть, в человечьем обличье.

А медведь уходил, исчезал из освещённого круга, продолжая цепко держать взглядом взгляд Марка.

Потому и не заметил прыжка серебристого волка из тёмных кустов.

Вслед за Лунным волком появилась остальная стая, молча присоединяясь к охоте.

На полянке перед мельницей, там, где совсем недавно купали в чане росомаху, где стояли незадачливые поджигатели, пытаясь найти в своих рядах самого смелого, — там сейчас озверевшие волки живьём рвали звеРрюгу на части. Медведь яростно рычал, заглушая водопад, вертелся юлой, отмахиваясь от нападающих.

Марк воспользовался моментом по своему обыкновению: благоразумно, а не героически. То есть выкинул догорающий факел и убрался восвояси, предпочитая не выяснять намерения волков в отношении себя. То, что у них свои счёты с медведем, отнюдь не гарантировало безопасность шестому человеку после событий вчерашней ночи. Птеку с Графчем упрашивать не пришлось, — они тоже охотно ретировались наверх.

В комнате было темно и тепло. И спокойно. Марк с наслаждением сел прямо на пол, на коврик, прислонившись спиной к кровати. Глаза понемногу привыкли к темноте, она стала прозрачной. Архивариус спал. Диса с Илсой сидели на подоконнике западного окна и с интересом наблюдали за тем, что творится у подножия мельницы.

— Ну вот, они его растерзали, потрошат, — удовлетворённо сообщила Диса и потянулась, разминая косточки. — Давно пора. Лунный волк его всё-таки достал.

Марк не стал вставать и подходить к окну. Не хотелось смотреть на это.

— Я на кухонную дверь ещё запор наложу, — пробормотал испуганно Птека и засеменил к лестнице. — У меня там сейчас всего две задвижки.

— Вряд ли они к нам заглянут, — успокоил его Марк. — Мои потроха им теперь не к спеху. Как они вовремя появились. Следили за мельницей, что ли…