«Рослинская церковь, Столб Подмастерья».
После этого она выпила чашку слабенького кофе, точнее – запила им две таблетки парацетамола, и отправилась в ванну, чтобы принять душ. Вытирая на ходу волосы полотенцем, Шивон вернулась в гостиную, где стоял ноутбук, но ответа все еще не было.
Опустившись на диван, Шивон задумчиво прикусила губу. Да, подниматься на Олений Рог им было не нужно, но с чего она взяла, что и в этот раз Сфинкс удовлетворится одним названием? Между тем до конца назначенного срока оставалось чуть более трех часов. Может быть, Сфинкс хочет, чтобы она съездила в Рослин?…
Шивон подошла к компьютеру и послала еще один мейл:
«Я должна туда ехать или нет?»
И снова стала ждать. Вторая чашка кофе оказалась еще слабее, чем первая, – кофе кончился. Теперь у нее остался только ромашковый настой. Что, если Сфинкса как раз сейчас нет дома, подумала Шивон, но тотчас покачала головой. Почему-то ей казалось, что Сфинкс носит ноутбук и мобильник с собой, куда бы он ни отправился. Не исключено, что он вообще никогда их не выключает, чтобы получать все письма сразу после отправки – как и она сама в последние несколько дней.
Так что же это за игра, в которую он с ней играет?!
– Нет, не стану рисковать! – громко сказала Шивон и отправила Сфинксу последнее послание:
«Еду в Рослин».
Потом она пошла одеваться.
Сев в машину, Шивон поставила ноутбук на пассажирское сиденье. Соблазн позвонить Гранту был велик, но она справилась с собой. Ничего с ней не случится; что касается его упреков, то она их как-нибудь переживет.
«…Ты не желаешь ни с кем делиться. Если это не похоже на Ребуса, я уж не знаю, что похоже!…» – Эти слова Грант сказал ей не далее как вчера, и все же Шивон ехала в Рослин одна – без страховки, без прикрытия. Больше того, она сообщила Сфинксу о своих намерениях… все это настолько отдавало легкомыслием, что уже на Лит-уок Шивон передумала и, притормозив, свернула на боковую улицу, которая вела к квартире Гранта.
Ровно в восемь пятнадцать утра Ребуса разбудил телефонный звонок. Звонил мобильник. Накануне он поставил его заряжаться, поэтому теперь, чтобы ответить, ему нужно было встать с кровати. Спустив ноги на пол, он сразу же запутался в брошенной на ковер рубашке и упал на четвереньки. Не меняя положения, Ребус дополз до противоположной стены, вырвал телефон из зарядного устройства и прижал к уху.
– Ребус слушает, – сказал он, падая на бок. – И помоги вам Бог, если вы звоните не по делу!
– Ты можешь не успеть, Джон. – Это была Джилл Темплер.
– Не успеть куда?…
– Не успеть попасть в газеты.
Лежа на боку на ковре, Ребус покосился на кровать, но Джин там не было. Наверное, она уже встала и поехала на работу.
– В какие газеты?…
– Ты срочно нужен в Холируд-парке. На Троне Артура найдено тело.
– Это она? – Ребус почувствовал, как его лоб покрывается липкой испариной.
– Трудно сказать наверняка.
– О господи… – Ребус посмотрел на потолок. – А причина смерти?…
– Трудно сказать, – повторила Джин. – Трупу уже несколько дней…
– Гейтс или Керт приехали?
– Ждем с минуты на минуту.
– Хорошо, я сейчас выезжаю.
– Извини, что побеспокоила. Кстати, ты, случайно, не у Джин?
– С чего ты взяла?
– Женская интуиция.
– Ладно, Джилл, до встречи.
– Пока, Джон.
Когда Ребус нажал кнопку отбоя, дверь отворилась и в спальню вошла Джин Берчилл. Она была в купальном халате Ребуса и держала в руках поднос с апельсиновым соком, поджаренными тостами и дымящимся кофейником.
– О-о! – проговорила она. – Ты выглядишь просто очаровательно!…
Потом она увидела выражение его лица, и ее улыбка погасла.
– Что случилось? – спросила она, и Ребус рассказал – что.
Грант в очередной раз зевнул, прикрывая рот ладонью. Прежде чем отправиться в путь, они зашли в кафе и купили по чашке горячего крепкого кофе, но он еще не проснулся до конца. Примятые подушкой волосы на затылке Гранта стояли торчком, и он машинально приглаживал их рукой.
– Я почти не спал этой ночью, – сказал он, искоса поглядывая на Шивон, но она не отрывала глаз от дороги впереди.
– В газете есть что-нибудь интересное? – спросила она.
На коленях у Гранта лежал купленный вместе с кофе сегодняшний таблоид, который он просматривал в перерывах между зевками.
– Ничего, – ответил он.
– А насчет нашего дела?…
– Тоже ничего. По-видимому, оно уже мало кого интересует… – Грант внезапно оживился и принялся хлопать себя по карманам.
– Что случилось? – Шивон показалось, что он забыл дома какое-то лекарство.
– Мой мобильник. Наверное, я оставил его на столе.
– Не беда, ведь есть мой телефон…
– Но он же подключен к интернету. Что, если кто-нибудь будет нам звонить?
– Ну, оставит сообщение на «почтовом ящике».
– Может быть… – В голосе Гранта прозвучало сомнение. – Послушай, Шивон, насчет вчерашнего…
– Давай считать, что ничего не было, – быстро сказала она.
– Но ведь…
– Мне так хочется, понял? Ну, договорились?…
– Но ведь именно ты всегда говорила, что я…
– Тема закрыта, Грант. – Она повернулась к нему. – я говорю совершенно серьезно. Либо мы больше не будем вспоминать об этом неприятном инциденте, либо я напишу докладную. Решай сам, что тебе больше по душе…
Грант начал что-то говорить, но оборвал себя на полуслове. Сложив руки на груди, он прислушивался к музыке, доносившейся из настроенной на волну «Вирджин AM» автомагнитолы. Шивон нравилась эта станция – она помогала ей проснуться. Грант предпочитал «Радио Шотландии» или «Радио-4», уделявшие больше времени новостям, но Шивон решительно пресекла его попытки переключить приемник на другую волну. «Это моя машина и мое радио», – вот и все, что она сказала.
Сейчас Грант попросил ее еще раз рассказать об утреннем звонке Уотсона. Боясь, что он снова заговорит о вчерашнем, если она откажется, Шивон исполнила его просьбу.
Пока она говорила, Грант сосредоточенно потягивал кофе. Несмотря на отсутствие солнца, он был в солнечных очках в черепаховой оправе.
– Что ж, версия старины Уотсона звучит весьма и весьма неплохо, – признал Грант, когда она закончила.
– Я уверена, что это и есть ответ, – сказала Шивон.
– Слишком уж просто…
Она фыркнула.
– Настолько просто, что мы едва не сели в лужу.
Грант пожал плечами.
– Я имел в виду, что этот ответ не требовал ни сообразительности, ни особого напряжения ума. Такую вещь либо знаешь, либо нет.
– Что ж, ты сам сказал, что эта загадка – совсем иного рода.
– Я вот о чем думаю… Были ли среди знакомых Филиппы Бальфур каменщики? Или масоны, если на то пошло.
– При чем тут это?
– Как – при чем? Вспомни, как мы нашли этот ответ: мы обратились за помощью к членам масонской Ложи, и один из них случайно, заметь – случайно, знал, о чем идет речь, потому что писал диссертацию о тамплиерах. Кто же подсказал ответ Филиппе?…
– Не забывай – в университете она изучала историю искусств.
– Верно. Думаешь, она сталкивалась с описанием Рослинской церкви?
– Возможно.
– А как ты думаешь, Сфинкс об этом знал?
– Откуда ему знать!
– А может, она сама сообщила ему какие-то сведения о себе?
– Может быть, только зачем?
– Ясно, незачем! И все-таки, если бы она не изучала историю искусств, она бы никогда не смогла отгадать эту загадку и добраться до четвертого уровня. Ты понимаешь, к чему я клоню?
– К тому, что решение этой загадки требовало узкоспециальных познаний, то есть, иными словами, она была специально рассчитана на такого человека, как Филиппа.
– Что-то вроде того. Если принять это положение за отправной пункт, мы получаем две возможности. О первой я уже говорил: Филиппа сама сообщила Сфинксу, что учится в университете на факультете истории искусств. Вторая возможность заключается в том, что он с самого начала знал, что Флипси – это Филиппа Бальфур, что она учится на факультете истории искусств и что ей не составит труда найти ответ на подобный вопрос, так как университетский курс включает изучение интереснейших исторических памятников Шотландии.