В баре Ребус заказал водку с апельсиновым соком. Разумеется, он предпочел бы виски, но водка с соком не давала шлейфа. Он вернется в участок пешком, продышится, и никто ничего не учует, зато мир вокруг будет казаться ему симпатичнее и добрее. Когда зазвонил мобильный, Ребус решил было не отвечать, но на трели стали оборачиваться другие посетители, и он нажал кнопку.

– Алло?

– Угадать, где ты? – спросил женский голос, и Ребус узнал Шивон.

– К твоему сведению, я вовсе не в пабе, – быстро сказал он, и тут, по закону подлости, зеленый мальчишка, сражавшийся в углу с «одноруким бандитом», сорвал солидный куш – раздался характерный перезвон, и в лоток со звоном хлынули монеты.

– Что ты сказал, я не расслышала?

– Мне нужно встретиться с одним человеком…

– Ничего получше придумать не мог?

– Слушай, что ты хотела?

– Мне нужен человек, который просветил бы меня насчет масонов.

– Муссонов? – не расслышал Ребус. – Специалист по погоде?

– Ну при чем тут погода?! Масоны, понимаешь?… Тайные общества, особые рукопожатия, закатанные штаны и все такое.

– Ничем не могу помочь, я провалился на собеседовании.

– Но кого-нибудь из масонов ты знаешь?

Ребус задумался:

– А зачем тебе?

Шивон рассказала ему про последнюю загадку Сфинкса.

– Дай-ка подумать, – сказал Ребус. – А как насчет Фермера Уотсона?

– А он тоже масон?

– Судя по рукопожатию – да.

– Как ты думаешь, удобно будет ему позвонить?

– Наоборот, он будет рад… – Последовала пауза. – Ну вот, сейчас ты спросишь, не знаю ли я его домашний телефон, и выяснится, что тебе опять повезло. – Он вытащил записную книжку и продиктовал номер.

– Спасибо, Джон.

– Не за что. Кстати, как твои дела?

– Нормально.

Это походило на отговорку, и Ребус насторожился.

– Как с Грантом, ладите?…

– Да, вполне.

Ребус поднял голову и посмотрел на заставленные бутылками стеллажи за стойкой.

– Он рядом с тобой, да?

– Да.

– Ладно, понял. Поговорим в другой раз… Эй, нет, погоди!…

– Что?

– Тебе не приходилось иметь дело с человеком по имени Стив Холли?

– А кто это?

– Один местный проныра-журналист.

– Ах, этот… Кажется, мы пару раз беседовали.

– Он звонил тебе домой?

– Не говори глупостей, свой домашний номер я берегу как зеницу ока.

– Очень странно. Он был пришпилен булавкой к стене у него в офисе. – Шивон молчала, и Ребус спросил: – Ты не знаешь, как он мог его добыть?

– Вероятно, существуют какие-то способы… В любом случае я не поставляю ему информацию, если ты это имел в виду.

– Что ты, и в мыслях не было!… Я хотел только тебя предупредить. С мистером Холли нужно держать ухо востро: он скользкий, словно свежая коровья лепешка, и издает тот же запах.

– Да ты просто поэт, Джон!… Ну ладно, мне пора бежать…

– Мне тоже. Пока. – Ребус выключил телефон и допил второй стакан. На этом ему следовало закончить, но по телевизору как раз показывали скачки, и Ребус никак не мог оторвать взгляда от гнедого по кличке Лендровер. Может, еще стаканчик ему не повредит?…

Телефон снова зазвонил, и Ребус, чертыхаясь, вывалился на улицу, щурясь от яркого солнечного света.

– Да? – рявкнул он в аппарат.

– Это была довольно грязная шутка, мистер Ребус.

– Кто это?

– Стив Холли. Мы с вами встречались в доме у Биверли Доддс.

– Интересное совпадение, мистер Холли; я только недавно разговаривал о вас с коллегой.

– Хорошо, что мы встречались, иначе бы я не узнал вас по описанию Марго.

Ребус понял, что блондинка в наушниках дала слабину и выдала его Холли.

– Что вы имеете в виду? – притворно удивился Ребус.

– Ладно, хватит валять дурака! Я имею в виду гроб.

– А мне сказали, что вы с ним закончили.

– Значит, теперь это улика?

– Вовсе нет. Просто я обещал мисс Додд, что заберу его у вас и перешлю ей.

– Ага! Я сразу понял, что тут идет какая-то возня.

– Я вижу, мистер Холли, ума вам не занимать, но чтобы вы не мучились понапрасну, я скажу: эта «возня» – не что иное, как официальное полицейское расследование. Кстати, в связи с этим я сейчас очень занят, поэтому прошу меня изви…

– Би говорила что-то насчет «других» гробиков…

– Правда? Наверное, она просто ослышалась.

– Я почему-то думаю, что нет. – Холли ждал ответа, но Ребус не собирался ничего говорить. – Ладно, – сказал журналист в молчащую трубку. – Поговорим в другой раз.

«Поговорим в другой раз»… Те же самые слова он сказал Шивон всего несколько минут назад. Может быть, Холли каким-то образом вклинился в их разговор и все слышал?… Нет, вряд ли это возможно.

Когда журналист дал отбой, Ребусу вдруг пришло в голову, что Холли ни словом не обмолвился о пропавшем списке телефонных номеров. Возможно, он до сих пор не заметил его исчезновения. С другой стороны, он только что позвонил ему на мобильник, следовательно, этот номер он знал, хотя, как правило, случайным знакомым Ребус давал только номер служебного пейджера. Интересно, который из двух номеров он оставил Биверли Доддс?…

Банк «Бальфур» был совсем не похож на банк хотя бы потому, что располагался на Шарлотт-сквер – одной из наименее помпезных площадей Нью-Тауна. Снаружи суетились люди, приехавшие сюда за покупками, но внутри все было по-другому. Толстые ковры, внушительная мраморная лестница, огромная люстра и недавно выкрашенные ослепительно-белой краской стены. Ни кассовых окошек, ни очередей. Операциями по вкладам занимались трое служащих, которые сидели за отдельными столами, стоявшими достаточно далеко друг от друга, чтобы обеспечить полную конфиденциальность переговоров. Служащие были молоды и прекрасно одеты. Ожидавшие приглашения во внутренние офисы утопали в удобных мягких креслах и листали разложенные на столиках газеты и журналы. В этой разреженной атмосфере сразу чувствовалось, что здесь деньги не просто уважают – здесь им поклоняются. Шивон подумала, что банк Бальфура больше напоминает храм, чем финансовое учреждение.

– Что он сказал? – спросил Грант, когда Шивон закончила разговор и убрала мобильник в карман.

– Он считает, что нам нужно поговорить с Фермером Уотсоном.

– Это его номер? – Движением головы он показал на ее блокнот.

– Да. – Телефон Уотсона Шивон записала на букву «Ф» – Фермер. Ей казалось, что так будет труднее идентифицировать телефоны и адреса, попади блокнот в чужие руки. Известие о том, что какой-то пройдоха журналист, которого она едва знала, заполучил ее домашний номер, вызвало у Шивон острый приступ раздражения. Правда, Холли ей пока не звонил, и тем не менее…

– Как ты думаешь, здесь все с неограниченным кредитом? – спросил Грант.

– Кроме сотрудников, пожалуй, да.

Одна из дверей отворилась, и из нее вышла женщина средних лет. Бесшумно закрыв ее за собой, она приблизилась к Шивон и Гранту, тоже совершенно бесшумно.

– Мистер Марр сейчас вас примет.

Они были уверены, что их поведут куда-то в глубь здания, но женщина решительно направилась к лестнице. Она шла довольно быстро; Шивон и Гранту никак не удавалось сократить разделявшее их расстояние в пять-шесть шагов, поэтому о том, чтобы заговорить с ней, нечего было и думать. Поднявшись по лестнице на второй этаж, они прошли по длинному коридору к высокой двустворчатой двери. Женщина постучала.

– Войдите!… – донеслось из-за двери. Женщина открыла сразу обе створки и отступила в сторону, пропуская детективов внутрь.

Кабинет Раналда Марра был огромным, с высокими от пола до потолка окнами, закрытыми бледно-желтыми полотняными жалюзи. Длинный стол для совещаний, по дубовой столешнице которого были в образцовом порядке разложены ручки и блокноты, занимал лишь треть помещения. Отдельно стояли три кресла, диван, журнальный столик и монитор, по которому бегали строчки с рядами цифр. Раналд Марр ждал их у своего рабочего стола – антикварной махины из орехового дерева. Он сам был словно выточен из ореха – загар, покрывавший его лицо, явно нагуливался где-нибудь на Карибах, а не в солярии на Николсон-стрит.