– Законом это не запрещено, – ответил он. – Так я ей и ответил. Надеюсь, она передала мои слова Карсвеллу.

– Видел Марра?

Ребус кивнул:

– Я только не знаю подробностей.

– Карсвелл везет его в «Можжевельники». Марр попросил дать ему возможность объясниться со своим старым другом.

– Что он собирается объяснять?

– Пока не знаю. Вот дойдет до нас очередь – узнаю.

– Что-то я сомневаюсь, что Марр собирается признаться в убийстве.

– Он и не собирается, – сказала Шивон.

– Хотелось бы мне знать одну вещь… – Он не договорил.

– Какую?… – Шивон, с интересом наблюдавшая за тем, как Карсвелл, сидя за рулем «мазерати», пытается в три приема развернуться на грунтовке (зрелище, надо сказать, было довольно поучительное), посмотрела на Ребуса.

– Насчет «Констриктора»… Ты не разгадала вторую часть загадки? – «Констриктор, – думал Ребус. – Змея, которая обвивает горло жертвы тугими кольцами и душит…» Именно задушенную девушку закопали сегодня на этом кладбище в полированном гробу… правда, далеко не кукольного размера.

Прежде чем ответить, Шивон несколько раз моргнула, потом отрицательно качнула головой.

– Нет. А ты?

– Я все спрашиваю себя: может быть, «бокс» не имеет никакого отношения к спорту? Может быть Сфинкс имел в виду больничные боксы для новорожденных – такие пластмассовые коробки, в которые накачивается кислород и которые защищают малышей от вредного воздействия внешней среды. Они похожи на маленькие гробики…

– Гм-м… – задумчиво протянула Шивон. – В этом что-то есть.

– Осталось еще место, куда не заглядывает солнце, и Фрэнк Финли, который должен что-то там судить… Ну как, мне думать дальше или?…

– Подумай, Джон, если тебе не трудно. Вреда от этого точно не будет. – Шивон снова смотрела на «мазерати», который, подпрыгивая на грунтовке, с самолетным ревом мчался прочь. Очевидно, Карсвелл слишком сильно давил на педаль газа.

– Наверное, не будет… – Ребус сделал шаг, чтобы снова оказаться перед ней. – Ты тоже едешь в «Можжевельники»?

– Нет. Я возвращаюсь в Сент-Леонард.

– Много работы?

Шивон выпрямилась и, убрав руки с крыши, засунула правую в карман своей черной куртки «Барбур».

– Работы хватает, – сказала она.

Ребус обратил внимание, что ключи от зажигания Шивон держала в левой руке. Интересно, подумал он, что у нее там, в правом кармане?

– Ну что, тогда до встречи? – сказал он.

– Увидимся на «ферме».

– Я все еще в «черных списках», – напомнил Ребус.

Шивон вынула руку из кармана и открыла водительскую дверцу.

– Верно, – сказала она. – Я и забыла.

Ребус быстро наклонился к окну, чтобы еще раз заглянуть ей в глаза, но Шивон только мимолетно улыбнулась в ответ. С фырчаньем ожил мотор, и Ребус попятился. Какое-то мгновение колеса буксовали, потом нашли опору, и машина тронулась. Ребус грустно провожал ее взглядом.

Что бы Шивон ни нашла на могиле Френсиса Финли, она предпочла оставить это у себя. Ну что ж… Ребус вернулся к своему «саабу» и завел мотор. Он решил ехать следом за Шивон.

Проезжая через Фоллз, Ребус слегка притормозил у коттеджа Биверли Доддс. Он был почти уверен, что увидит ее в церкви, но Би почему-то не пришла. Похороны Филиппы Бальфур привлекли немало любопытных, но полицейские машины, предусмотрительно поставленные на шоссе, предотвратили наплыв праздных зевак и туристов. Несмотря на это, в поселке почти не осталось мест, где можно было припарковаться, хотя Ребус считал, что по средам здесь обычно не бывает много народа.

Вывеска над коттеджем Биверли Доддс была уже другая – более яркая и профессионально исполненная, но Ребус даже не подумал о том, чтобы остановиться и выяснить, куда подевалась хозяйка. Вместо этого он сильнее нажал на акселератор, стараясь не потерять из вида машину Шивон. Кукольные гробики все еще лежали в ящике его стола в Сент-Леонарде, и Ребус вспомнил, что Биверли Доддс очень хотела бы получить «свой» гробик обратно. Быть может, подумал он, ему стоит оказать ей любезность и вернуть его? Он мог бы забрать гроб сегодня и отвезти ей в четверг или в пятницу. Быть может, в благодарность за этот жест доброй воли мисс Доддс расскажет что-нибудь о том, как складываются ее отношения с мистером Холли, а кроме того… кроме того, у него будет предлог, чтобы зайти в участок и еще раз попытаться разговорить Шивон. Если, конечно, она направляется именно в Сент-Леонард, а не куда-нибудь еще.

Ребус вдруг подумал о початой бутылке виски, спрятанной под его водительским сиденьем. Ему хотелось выпить, и он даже придумал подходящее оправдание: в конце концов, после похорон просто полагается пропустить несколько глотков! Истинная причина, однако, была в другом. Ребус знал, что только алкоголь может помочь ему забыть о неизбежности смерти, которую он с особенной остротой ощущал каждый раз, когда приходилось хоронить друзей или просто знакомых.

– Очень, очень соблазнительно, – сказал он себе, вставляя в автомагнитолу кассету. Ранний Алекс Харви, «Гипнотизер»… Беда только в том, что ранний Харви не слишком отличался от позднего… Интересно, какую роль сыграл алкоголь в безвременной кончине певца из Глазго, задумался Ребус и невольно вздохнул: стоило только начать вспоминать всех, кого сгубило спиртное, и оказывалось, что списку этому не видно конца.

– Вы думаете – это я ее убил?!

В комнате для допросов их было трое – Джилл Темплер, Билл Прайд и Раналд Марр. В коридоре за дверями царила противоестественная тишина: детективы разговаривали шепотом, передвигались на цыпочках, а к телефонам бросались даже раньше, чем те успевали зазвонить.

– Давайте не будем спешить с выводами, мистер Марр, – сказала Джилл.

– По-моему, это вы спешите, а не я.

– Мы просто хотели задать вам несколько дополнительных вопросов, сэр, – вставил Прайд.

Марр только фыркнул – по его мнению, подобная реплика даже ответа не заслуживала.

– Как долго вы знали Филиппу Бальфур, мистер Марр?

Банкир повернулся к Джилл.

– С самого ее рождения. Я был ее крестным.

Джилл сделала пометку в блокноте.

– А с какого времени вы двое начали испытывать друг к другу физическое влечение?

– Кто вам сказал, что мы испытывали что-то подобное?

– Ладно, оставим это… пока. Объясните нам, почему вы так поспешно исчезли перед самыми похоронами вашей крестницы?

– Вы сами ответили на свой вопрос. В связи с похоронами я испытывал постоянный стресс и… Послушайте, – Марр заерзал на жестком стуле, – как вам кажется, может, мне все-таки стоит пригласить адвоката?

– Как мы уже говорили, это решение целиком зависит от вас.

Марр немного подумал, потом пожал плечами.

– Ладно, давайте продолжим… пока.

– Расскажите о ваших отношениях с Филиппой Бальфур.

– О каких именно?

– О тех самых, за которые ее отец подвесил бы вас за яйца! – прорычал Билли Прайд.

– А-а, понимаю… – Казалось, Марр тщательно обдумывает свой ответ. – Вот что я вам скажу: я разговаривал с Джоном, – с Джоном Бальфуром, я имею в виду, – и он с пониманием отнесся к моим доводам. Заявляю вам со всей ответственностью: то, о чем мы с ним говорили, не имело никакого отношения к… к этому делу. Вот и все, что я хотел вам сказать. – И он откинулся на спинку стула с видом человека, честно исполнившего неприятную, но необходимую работу.

– Трахать свою собственную крестницу!… – с отвращением произнес Билли.

– Инспектор Прайд!… – одернула его Джилл Темплер и снова повернулась к Марру. – Я приношу свои извинения за несдержанность моего коллеги.

– Извинения принимаются.

– К сожалению, – добавила Джилл доверительным тоном, – инспектор Прайд не умеет так хорошо скрывать свое негодование и презрение, как я.

Губы Марра чуть заметно дрогнули – казалось, он вот-вот улыбнется.

– Что касается вопроса о том, что имеет отношение к делу, а что не имеет, то это будем решать мы, сэр.

Щеки Марра стремительно побагровели, но он сдержался. Пожав плечами, он с деланым равнодушием скрестил руки на груди, показывая, что считает разговор законченным.