— Послезавтра. — Всегда проницательный Джордж не заметил подвоха, хотя подобный интерес был несвойственен его помощнику, который предпочитал не смешивать личную жизнь и работу.

Послезавтра, эхом повторил про себя Даймлесс. Что ж, я дам голубкам еще неделю, чтобы прийти в себя. Пусть считают это небольшим свадебным подарком…

Гаденькая ухмылка появилась на его лице. Эскотт с недоумением посмотрел на Эндрю. Его неприятно поразило выражение его лица.

Ох, надо мне быть с ним поосторожнее, в который раз напомнил он себе.

В день приезда Кэтрин и Рональда в Эскотт-Хаузе царила невероятная суматоха. Мэри самолично пекла фирменный торт с земляникой и взбитыми сливками, горничные сбились с ног, наводя глянец на и без того безупречные комнаты. Везде стояли свежесрезанные цветы из оранжереи. Эскотт-Хауз и его обитатели ужасно соскучились по малышке Кэтрин.

Даже Рэйчел была вовлечена в суету приготовлений. Она лично расставляла цветы и волновалась как девчонка. За эти пять месяцев она успела о многом передумать и прийти к определенным выводам.

Рэйчел не сомневалась, что за это время благовоспитанная Кэтрин уже изрядно поднадоела Рональду, и по возвращении в Америку он с радостью возобновит отношения с ней, Рэйчел. Только эта мысль и помогла ей продержаться все это долгое время в Эскотт-Хаузе. Она знала, что Рональд и Кэтрин поживут некоторое время в доме Джорджа, значит, она без проблем сможет напомнить бывшему приятелю о тех изумительных днях, что они провели вместе…

Джордж Эскотт не замечал, что с женой творится что-то странное. Все его мысли были заняты дочерью. Он порой ругал себя за то, что позволил Мессеру так надолго увезти Кэтрин. Теперь она возвращается, и он уже не отпустит ее от себя так легко! В конце концов, она была единственным по-настоящему близким ему человеком. Духовной близости с женой ему так и не удалось достичь, поэтому он с нетерпением ждал возвращения дочери.

К пяти часам все собрались в холле. За окном, как назло, разыгралась снежная буря. Завывающий ветер швырял в окна горсти снега, и Эскотт волновался, что из-за непогоды рейс может быть отменен.

— Да, несладко им придется сейчас, сразу после жаркого лета, — ехидно проговорила Рэйчел, глядя в окно.

Она тоже собиралась этой зимой на какой-нибудь южный курорт, но Эскотт был категорически против, чтобы она ехала одна. А сам он был слишком занят на работе, чтобы выкроить хотя бы неделю для отдыха.

Джордж никак не отреагировал на реплику жены. Казалось, он попросту не услышал ее. Зато Мэри прекрасно расслышала сарказм, прозвучавший в голосе Рэйчел, и укоризненно посмотрела на молодую женщину.

Конечно, это не мое дело, говорил ее взгляд, но вы могли бы повежливее вести себя в присутствии хозяина…

Рэйчел уже привыкла не обращать внимания на молчаливые упреки Мэри. Отношения между женой Эскотта и экономкой значительно испортились за это время. Рэйчел досадовала, что не может избавиться от нахальной служанки, — Джордж не желал даже слышать о том, что Мэри пора на покой.

Вдруг Джейк яростно залаял.

— Едут, — прошептала Мэри, моментально забыв о Рэйчел.

Миссис Эскотт больше не существовало ни для кого в доме, и она прекрасно понимала это.

Распахнулась дверь, и на пороге показались три запорошенные снегом фигуры. Первая — маленькая, с красными щечками и блестящими от мороза и волнения глазами — влетела в холл и повисла на шее у Эскотта, не обращая внимания на лающего Джейка, который выражал неистовую радость по случаю приезда хозяйки.

Следующим вошел шофер, сгибаясь под тяжестью чемодана, а за ним Рональд с остальным багажом.

Мороз совсем не раскрасил лицо Мессера. Оно было покрыто шоколадным загаром, и только светлые глаза блестели на нем.

— Папа, нас совсем снегом завалило, — поведала счастливая Кэтрин.

Только сейчас она поняла, как безумно соскучилась по отцу, Мэри, собаке, Эскотт-Хаузу. Рэйчел…

Нет, пожалуй, по Рэйчел она ни капли не соскучилась.

— Привет! — улыбнулась она мачехе.

— Здравствуй, — холодно ответила Рэйчел.

Ей совсем не хотелось любезничать с Кэтрин.

Но та и не нуждалась во внимании с ее стороны. Окруженная родными, Кэтрин не замечала недоброжелательных взглядов мачехи. Девушка без умолку рассказывала о путешествии и подарках, которые привезла с собой.

— Ты хоть переоденься сначала, — рассмеялся Рональд, когда Кэтрин стала тут же распаковывать чемодан.

— Конечно, ты же можешь простудиться, дочка. Такая резкая смена климата, — поддержал его отец Кэтрин.

— Я так рада, что снова дома, папа, — тихо сказала Кэтрин.

— Я тоже, родная, — ответил Эскотт.

Они смотрели друг на друга и не видели никого вокруг.

А Рэйчел с удовольствием наблюдала, как с лица Рональда сползает улыбка.

Что, чувствуешь себя чужим и ненужным на этом семейном празднике, Ронни? Не привык оставаться за бортом? — с ехидцей мысленно обратилась она к нему. Ничего, я помогу тебе прийти в себя. Нам будет очень хорошо вчетвером. Папа с дочкой и мы с тобой. Чем не идеальная семья!

Прошло два месяца. Кэтрин наносила визиты соседям, помогала отцу в работе, ухаживала за цветами в оранжерее.

Рональд скучал. Впервые в жизни он оказался не у дел. Просить тестя о месте в Эскотт Стилворкс ему не хотелось. Он и так чувствовал себя зависимым. А сам Эскотт молчал, принимая как должное то, что Рональд целый день сидит дома и не знает, чем заняться.

Рэйчел доставляло удовольствие наблюдать за этими мелкими семейными неурядицами.

Ронни — настоящий пират, думала она, наблюдая за Кэтрин, копошащейся в земле. Ему нужна женщина, которая, не дрогнув, последует за ним на край света, а не эта почтенная домохозяйка, которая не видит ничего, кроме своих роз. Скоро он вспомнит о существовании женщины, созданной для него. Я рядом и жду его в любую минуту…

Но Рональд Мессер не стремился вспоминать об этом. Тогда Рэйчел решила помочь ему, так как ожидание становилось невыносимым.

Однажды получилось так, что они остались вдвоем во всем доме. Эскотт задерживался на работе и вызвал к себе Кэтрин. В последнее время он все чаще привлекал ее к непосредственному участию в делах компании, надеясь, что она будет достойной продолжательницей его дела.

Кэтрин немедленно выехала к отцу, а Рональд с наскучившей газетой устроился в библиотеке. Он скрашивал серый нудный вечер с помощью бокала виски и задавался вопросом, что будет дальше с его семейной жизнью.

Неожиданно дверь библиотеки распахнулась, и на пороге появилось очаровательное создание. Длинная юбка с разрезом до самого бедра зрительно удлиняла ноги Рэйчел, а блузка из прозрачного шелка не скрывала отсутствие нижнего белья.

— Можно, я посижу с тобой немного? — спросила она тихо. — Мне так одиноко в этом огромном доме.

Рональд нехотя кивнул головой. Ему была неприятна Рэйчел с ее томным голосом и постоянными намеками на их прошлые взаимоотношения. Но он тоже чувствовал себя ужасно одиноко в этот вечер…

Рэйчел присела на диван. Рональд расположился напротив, в кресле Эскотта. Он понимал, что она не зря заявилась в подобном наряде разделить с ним свое одиночество. Попадаться в ее ловушку Рональд Мессер не собирался.

— Как я порой жалею, что вышла замуж за Джорджа, — томно поведала Рэйчел, вытягивая ноги на диване.

Юбка распахнулась настолько сильно, что при желании Рональд мог бы увидеть белые кружевные трусики Рэйчел.

Но он не имел такого желания.

— Согласись, что ты немало получила от этого брака, — сказал Рональд насмешливо.

Рэйчел с неприязнью посмотрела на него.

— А что мне оставалось делать, когда ты меня бросил?

Рональд рассмеялся.

— Ты поражаешь меня, Рэйчел. Неужели двухнедельный эпизод далекой молодости так повлиял на твою жизнь?

Сарказм в его голосе покоробил Рэйчел.

— Я любила тебя, — резко произнесла она.

— Любила? Или использовала, как Эскотта? — Рональд встал и прошелся по библиотеке. — Конечно, я моложе и, вероятно, привлекательнее, но ведь тебя всегда интересовали только деньги. Некий линдортский ювелир подтвердил бы это с легкостью…