– Пошли, – рявкнул младший лейтенант Сапожников, и «Сыны Ленина» ринулись в раскрывающийся шлюз.

На станции атаки не ждали: до передовой не близко, сектор маловажный, да и не окупаются обычно нападения на перевалочные пункты. Можно ведь и на пустой напороться, с которого даже оборудование сняли.

Кроме того, персонал «Вороньего гнезда» не знал, чтоему доставили на небольшом транспортном кораблике этим зловещим утром. В отличие от советской разведки.

Первым делом Олег почувствовал, что на станции работает генератор гравитации, и улыбнулся. В невесомости воевать он не любил – неудобно. Лучше уж так, как на Земле.

Взвыли сервоприводы боевых доспехов, и узкие коридоры «Вороньего гнезда» заполонил грохот бронированных сапог. Огромные «Сыны Ленина» вооруженные по последнему слову техники, молниеносно распределялись по маршрутам, обозначенным еще до начала операции. Исчезали за переборками, выламывали наплечниками двери и сноровисто, без лишних колебаний уничтожали всех, кого находили.

По центру шлемов сияла золотом пятиконечная звезда, и в некоторых отсеках только она и давала свет.

Без доспехов работники станции казались Олегу карликами, гномами. Худосочными и слабыми созданиями. Многие даже не пытались защищаться, поднимали руки кверху, но приказ есть приказ. Пленных не брать. Нужен Грааль. Патроны берегли, натовцев добивали голыми руками – после одного удара латного кулака, усиленного приводами, боезапас уже можно было не тратить.

С первым сопротивлением «Сыны Ленина» столкнулись на финальной прямой, метров за сто до центральной рубки. В широкий темный коридор вывалился ефрейтор Владимиров, укрылся от выстрела огромным силовым щитом и с ревом раненого быка устремился к стрелявшему в него натовцу. Высокий «Сын Ленина» в несколько гигантских прыжков оказался рядом с противником. Через мгновение рогатый шлем Владимирова вспыхнул и моментально обуглился. Огромный боец всплеснул руками, ноги его подломились, и бронированный солдат грохнулся на пол темного коридора. Стреляли из провала справа.

– Контакт! – заорал Олег. Слева от него заняла позиции двойка Самохина.

Несколько гранат ушло в проход, где погиб Владимиров. Вспыхнуло алое марево, и кто-то из натовцев истошно заорал от боли.

– Вперед! – прошипело в ушах, и Олег не сразу понял, что это Самохин. Вскинул автомат, двинулся вдоль стенки, шаря стволом по стенам. Сразу за ним вышел ведомый Самохина – Кузмичев и тут же глухо вскрикнул – выстрел из глубины коридора сбил его с ног.

А затем в темноте забурлило белое сияние, словно зарождающееся из пустоты. Призрачный огонь пульсировал, расширяясь и выхватывая из темноты трубы, шланги и черные дыры вентиляции.

– Капеллан! – заорал Олег и зайцем поскакал назад, из проклятого коридора. Он перепрыгнул через поднимающегося Кузмичева, попытался схватить его за руку, но тот отшатнулся в сторону и вновь грохнулся на пол.

Выругавшись, Филимонов в несколько прыжков выбрался из коридора и прижался спиной к стене.

– Говорит ефрейтор Самохин, – послышалось на волне. – У нас тут капеллан! Просим помощи! Просим помощи!

– На связи комиссар Хорунжий. Выдвигаюсь, – прохрипело в наушниках. – Держитесь, товарищи!

Комиссар… Несмотря на то что из коридора неслась латынь, усиленная динамиками капеллана, Олег почувствовал как по спине пробежали мурашки. Вот уже полгода как он написал заявление соискателя на должность комиссара. С детства обожал этих мрачных, короткостриженых воинов, закованных в лучшую броню. Им не страшны пения чертовых натовских святош.

– Режим тишины, – буркнул Самохин. Олег тут же выключил все внешние датчики, оставив только изображение. Песня капеллана могла выжечь ему мозги. Заставить повернуть оружие против товарищей. Подлая разработка натовских ученых!

Почему он сам не додумался отключить звук? Почему ему потребовалось напоминание? Черт, Филимонов, тебе должно быть стыдно!

Коридор, в котором застрял капеллан, с каждым мигом светился все сильнее и сильнее. Молочная белизна заливала стены, переборки, пол, потолок. Мир становился частью белого ничто. Там, над умирающим Кузмичевым, отрешенно тянул свою зловещую песнь проклятый враг.

Олега неожиданно затошннло.

– Проклятье, как он это делает? – послышался по внутренней связи голос Самохина. Дима прижался к стене, уставившись стволом автомата в проем. Филимонов вдруг увидел, как задергалась нога Кузмичева. Корчащийся на полу солдат словно пустился в безумный пляс, резко сгибая и разгибая колени.

Молитва капеллана в действии.

Олег резко выдохнул, высунулся в проем и, прежде чем закрыть глаза, увидел черную фигуру, охваченную ослепительным сиянием.

Очередь. Еще одна. Спрятаться. Даже сквозь умные фильтры шлема, сквозь закрытые глаза свет капеллана жег, словно смотришь на солнце.

– Ты куда лезешь, идиот?! Жди комиссара! – зарычал Самохин.

Слова слабого человека.

Олег швырнул в проем гранату и уставился на сияние, надеясь, что оно потухнет после гулкого разрыва. Бабахнуло. Из коридора взрывной волной выпихнуло корчащегося Кузмичева. Боец шарил по полу руками, в поисках опоры.

– Мы должны стрелять, ефрейтор! – подал голос Олег. Если промедлить – Кузмичев поднимется и набросится на них.

– Нет! – взвыл Самохин. – Не вздумай! Сейчас придет комиссар и все исправит! Мы можем его спасти!

– Он уже овощ, Дима! – заорал Филимонов и уставился на корчащегося Кузмичева через прицел.

– Ефрейтор Самохин, я вынужден отметить в рапорте ваше неповиновение инструкциям, – вмешался в их перепалку ледяной голос замполита. – Немедленно пристрелите пострадавшего Кузмичева.

– Стреляй, кретин, – рявкнул комиссар Хорунжий.

Олег выстрелил первым. Пули разбили забрало кузмичевского шлема, и солдат сначала застыл, словно испуганное животное, а затем расслабленно обмяк, вырвавшись из-под действия капеллановской молитвы.

– Очистить коридор. Работают «Черные уравнители», – спокойно отчиталась на волне комиссарская охрана.

– Мы могли успеть! – процедил Самохин, и Олег с удивлением обнаружил, как Дима навел на него автомат.

– Ефрейтор Самохин! – вмешался младший лейтенант Сапожников. Наверное, он следил за камерами, раз сразу отреагировал на движение Димы. Филимонов вдруг отчетливо понял, что его товарищ попал под удар капеллана. Что капиталистическая свинья уже поработила разум верного «Сына Ленина».

«Уравнители» зловещими тенями втекли в комнату перед злосчастным коридором. Сноровисто окружили Диму и Олега, и оба «Сына» поспешно подняли руки, демонстрируя свою адекватность. Филимонов расслабленно выдохнул – все-таки пронесло, и Самохин просто психанул, а не попался на крючок Капеллана. «Уравнители» не церемонятся.

Когда появился комиссар – Олег почувствовал в груди знакомое щекотание восторга. Это был яркий представитель элитного рода войск. Могучий воин в черных доспехах, с высоким черным воротником, защищающим шею от пуль. Без шлема, потому что фанатик партии не прячет своего лица. Бритая голова была покрыта рытвинами старых шрамов. Вместо правого глаза поблескивала стальная пластина, и что-то подсказывало Олегу– это не единственная металлическая деталь в комиссарском теле. В руках Хорунжия были зажаты поблескивающие разрядами боевые кастеты.

В коридоре, где засел капеллан, пульсировало белое сияние. Свет как будто дышал.

Хорунжий не остановился ни на секунду. Решительно вошел в молочный туман и, пригнув голову, бросился на противника. Пока капеллан поет – он не шевелится. Обычно таких бойцов прикрывает с десяток военных специалистов, но на «Вороньем гнезде» натовские подонки уже закончились.

Да и не рассчитывал святоша встретить в узком коридоре тыловой космической станции боевого комиссара Советов.

В принципе, того, что здесь окажется капеллан, – тоже никто не ждал.

Свет в коридоре мигнул и потух, медленно, словно там где-то пробили ход в пустоту и та засосала белый туман в себя. В проем тут же нырнули «Уравнители».