— Шлюха! Подлая тварь! Вот тебе еще! И еще! Будешь знать, как спать с Гизом!

— Бессовестная! Кто тебе позволил позорить наш род и отдаваться первому встречному, кто состроил тебе глазки? — завопила Екатерина Медичи, подбежала к дочери, задрала ей юбку, стянула штаны и принялась хлестать ее по заднице.

Маргарита разрыдалась и упала на колени. Карл взобрался ей на спину и в припадке бешенства принялся рвать на ней платье и колотить беспорядочно кулаками.

— Да не спала я с ним! — кричала, извиваясь на полу, Маргарита. — Меня оклеветали! Это все дю Гаст! Его штучки… Ах, мне больно, отпустите же меня!..

— Ах, тебе больно, сучка! — закричала мать. — А мне не больно было узнать, что ты предаешь интересы государства, милуясь с этим слюнявым ублюдком? Тебе больно, стерва? — И она вцепилась своими длинными ногтями в пышный зад дочери. Маргарита дико закричала.

Кардинал задрожал, видя эту ужасную семейную сцену, граничащую с экзекуцией, и начал потихоньку боком пятиться к дверям, не желая быть невольным свидетелем, опасаясь, как бы гнев короля и королевы не перекинулся на него. Еще мгновение — и только полы мантии мелькнули и тотчас исчезли за дверьми. Анжу проводил кардинала беспокойным взглядом и последовал его примеру. Такой реакции он явно не ожидал. Что, если Марго узнает, что это его проделки? Или расскажет матери, что он сводничал, устраивал ей свидания с Гизом?.. Через несколько секунд герцога Анжуйского тоже не было в зале, слышался только торопливый стук его башмаков по ступеням лестницы.

Теперь остались трое: король, его сестра и мать.

А истязание на полу продолжалось.

— Я не виновата! — кричала Маргарита, плача и катаясь по полу. — Меня оклеветали, я не спала с Гизом!

— А что же вы с ним делали? Читали часослов Фомы Аквинского?

— Он говорил мне о своей любви и больше ничего, — пробовала оправдаться Марго.

— А ты? Что отвечала ему ты?

— Ничего не отвечала! Я ведь помнила, что вы мне запретили.

— Помнила?! А это?.. — и Карл сунул ей под нос злосчастное письмо. — Кому ты писала? Кого ты называешь «мой возлюбленный красавчик»? Кому ты обещаешь: «я вся твоя, мой страстный лотарингец и бесстрашный полководец»? Это ему ты назначила свидание этой ночью, и письмо изобличает тебя полностью!

Маргарита поняла, что пропала. Черт знает, как злосчастное письмо оказалось в руках короля, но была уверена, что это дело рук дю Гаста. И ей припомнилась сцена, когда она в присутствии всего двора назвала его негодяем и подлецом.

— Может быть, ты хочешь посадить его на трон и самой стать королевой? — гневно воскликнула мать, но истязать нежную кожу дочери перестала.

— И попутно убрать меня вместе с братьями, — кипел злобой Карл, не в силах остановиться, продолжая рвать на сестре платье, — а потом посадить на трон своего отпрыска, которого ты родишь от Гиза!

Маргарита сделала последнюю попытку защититься.

— Я не успела переспать с ним! Никто вам не докажет обратного! А это письмо было единственным! И у меня не будет от него детей!.. — И она разрыдалась.

На миг все стихло. Король и Екатерина переглянулись. Карл ухватил сестру за волосы:

— Поклянись, что не будешь спать с Гизом! Клянись, что больше и не взглянешь в его сторону!

— Отпусти, дурак, мне больно!

— Клянись!

— Клянусь, что буду смотреть туда, куда мне вздумается, но спать с Гизом не буду.

Мать и сын снова переглянулись. Екатерина кивнула, и Карл отпустил волосы сестры.

— Ну, хорошо же. Но помни, я приму против этого свои меры. А теперь вставай.

Оба уже остыли. Мать взяла дочь за руку.

— Дочь моя, теперь надо привести тебя в порядок, не покажешься же ты, в самом деле, в таком виде на людях.

— Дурак! — обиженно надула губы Марго и, разглядывая свое разорванное платье, бросила злобный взгляд на Карла. — Всё платье изорвал. Ревнивец несчастный… Бери теперь нитки и зашивай! — И она с вызовом бросила в него лохмотья, которые содрала с себя.

Карл, сплюнув, тяжело дыша, отошел в сторону, упал в кресло и опустил голову. А мать принялась хлопотать вокруг дочери:

— Ничего, дочь моя, сейчас мы все исправим и никто ничего не заметит. Зато этот урок пойдет тебе на пользу.

Через час, когда Маргарита, вновь одетая и напомаженная, но все еще хранящая на лице следы слез, а в душе горечь обиды, вышла из залы, король позвал Крийона:

— Крийон, немедленно приведи ко мне моего сводного брата герцога Ангулемского!

Когда тот явился, король приказал ему не позднее чем завтра убить герцога Гиза. Он не верил обещаниям Маргариты и, желая уберечь ее от соблазна, видел в своем решении единственный выход из того положения, в котором оказалась их семья.

Некоторое время спустя король принимал в присутствии придворных папского легата, прибывшего с важными вестями из Рима. Когда посол ушел и придворные разошлись, король, оставшись в обществе матери и герцога Алансонского, шумно вздохнув, сказал:

— Ну, вот и все, матушка, с Гизом покончено: завтра его не станет, и некому больше будет мутить воду.

— Быть может, не стоит все же этого делать, сын мой? Ведь герцог де Гиз командует армией, которая любит его. А нам нужна армия для защиты от врагов.

— Когда-нибудь он бросит ее на нас, матушка, и захватит в плен всех, в том числе и моих братьев. Вот тогда уж они с Марго вволю насладятся любовью. Нет, это решено, завтра его убьют, а другого полководца мы найдем, например Невера.

— Разве герцога Гиза собираются убить? — осторожно спросил герцог Алансонский, стоявший рядом с королем, позади его кресла.

Карл повернулся и недовольно посмотрел на брата:

— Да. А что тебя удивляет?

— Да нет, так… ничего, — уклончиво ответил Франсуа и пожал плечами.

— Я приказал убить человека, нарушающего спокойствие в нашем доме. Этот человек весьма опасен для династии Валуа, а значит, для нас с тобой… Какого черта ты вообще-то здесь делаешь? — неожиданно вспылил Карл. — Иди, занимайся лучше своими борзыми, завтра мы устраиваем псовую охоту.

Алансон вздохнул и нехотя вышел из залы: всем было известно, он не слыл ярым любителем охоты, в особенности псовой. Он предпочитал проводить время за книгами или в обществе своего брата Анжу, который учил его искусству любить женщин, предпочитая при сем наглядные примеры.

Но, выйдя от короля, Алансон никуда не пошел, а прислонился к колонне и принялся о чем-то размышлять, потом быстро направился в сторону своих покоев. Войдя, он приказал никого к нему не впускать, а сам пересек комнату, приоткрыл дверь, скрытую красной бархатной портьерой, и вошел в покои его «брата, герцога Анжуйского. Сам герцог мило беседовал в компании придворных, стоя у окна.

— Брат? Зачем ты здесь? — спросил Анжу, увидя его.

Алансон глупо улыбнулся и ответил, рассеянно поглядев по сторонам:

— Так… захотелось поболтать.

— Что ж, тогда присоединяйся к нам.

— Нет, я не люблю, когда нас слушают посторонние.

— Ступайте, господа, — повернулся герцог к придворным, — мой брат, наверное, как всегда пришел брать у меня уроки…

Придворные вышли, и Алансон сразу же схватил Анжу за руку.

— Брат, — вполголоса быстро заговорил он, — я принес тебе важное известие… — Он посмотрел по сторонам. — Нас никто не услышит?

— Это исключено, наша мать доверяет мне.

— Так вот… Я помню о нашем с тобой союзе и потому спешу поставить тебя в известность.

— О чем же, Франсуа?

— Герцога Гиза хотят убить.

Новость и в самом деле была настолько важной, что Анжу быстро схватил брата в охапку и оттащил в дальний угол комнаты, где была удобная ниша.

— Кто? — коротко спросил герцог.

— Король.

— Это он сказал тебе?

— Только что.

— Выходит, это по его приказу? Так… И когда же?

— Завтра, на охоте.

— Понимаю, понимаю… Дело будет обставлено как несчастный случай, король обожает такие штучки… Припадочный псих! Никак не напьется чужой крови. Зачем ему еще и эта?