Костылик, палочка, клюка

Лежат со мною рядом.

Моя могила глубока,

Темна и пахнет смрадом.

Дожив до старости, увы,

Я все познала сроки:

Парик свалился с головы

И провалились щеки.

То жгло кишки, то ныла грудь,

То мучила простуда:

И головы не повернуть,

И горб, как у верблюда.

Тьфу! Право, оторопь берет,

Как вспомню гнусный кашель.

Пуст, что кошель, беззубый рот.

Чего он просит? Каши ль?

Горбушку три часа жуешь,

И то когда намочишь…

Вот так-то в старости живешь,

А умирать не хочешь!..

Судьбе покорные во всем

(«Си» жизнь сыграла в гамме),

Мы в такт мелодии трясем

Седыми головами.

Но, ощутивши ледяной,

Смертельный холод в теле,

Мы, старики, любой ценой

Отсрочить смерть хотели.

Я стала господа молить,

К нему вздымая руки:

Не для того, чтоб жизнь продлить,—

Из страха вечной муки!

Литавры бухают, и барабан рокочет,

Труба не устает надсадно завывать.

Кто дюжий меч вострит, кто с жаром саблю точит.

Вот если бы князьям самим повоевать!

Всех ненависть грызет и гложет, как вампир.

Народ — убойный скот, а бойия — целый мир.

Под шлемом — голова. Грудь давит сталь кирасы.

Железным пугалом стал ныне человек.

Железом чванятся мальчишки-лоботрясы.

В железе — старики… О, наш железный век!

Не от того ль нас бьет господь кнутом железным,

Что нас увещевать почел он бесполезным?!

По улицам ночным,

По переулкам спящим —

Четыре дурака —

Мы инструменты тащим.

Почувствовав в груди

Любовную истому,

Мы с музыкой своей

Бредем от дома к дому.

Едва взойдет луна,

Мы серенаду грянем:

Пиликаем, бренчим,

Басим и барабаним.

«Прелестница, очнись

Скорее от дремоты!

Здесь, под твоим окном,

Мы разложили поты.

Ах, осчастливит нас

Одна твоя улыбка!» —

Вздыхает барабан,

Тихонько просит скрипка.

«Твой взгляд дороже всей

Небесной благодати!» —

Поет гобой д'амур,

У лютни на подхвате.

«Мы будем здесь стоять

Хоть до восхода солнца,

Пока ты наконец

Не выглянешь в оконце!

Все арии тогда

Тебе споем мы хором,

С закатываньем глаз,

Со струнным перебором.

А коль ночной дозор

Пройдется по кварталу,

Мы ноги пустим в ход,

Чтоб шее не попало!

Вот так мы и живем,

Шатаясь где придется,

И пусть честной народ

Над дурнями смеется,

По улицам ночным

Мы с музыкой кочуем,

В надежде, что хоть раз

С тобой переночуем!»

Немецкий дух подпал под гнет нововведений.

Мы наряжаемся, мы ходим, пьем, едим,

Фехтуем, странствуем, поем и говорим

На чужеземный лад… Взыскуешь восхвалений?

Так подчинись во всем дурацкой новой моде

Иль будешь высмеян при всем честном народе.

Что стало с нравами, которые исконны?

Усердье, преданность, честь немца — где они?

Все это, говорят, не модно в наши дни.

Все нынче новое: фасоны и законы.

Устои рухнули. Забыто постоянство.

И выскочки теснят старинное дворянство.

Презренье к старости… Зазнайство молодежи…

Но голове моей любезна седина.

Ведь чем древней вино, тем слаще вкус вина.

Монета, чем древней, тем ей цена дороже.

О нет, не торопись зачеркивать былое.

Миг — и отцвел тюльпан. Сто лет цветет алоэ.

В полночный час, повитый тьмой,

Тревога жжет рассудок мой.

Что значит время: краткий век,

В который втиснут человек?

Под гнетом дел, трудов, невзгод

Бывает день длинней, чем год.

Недели страха!.. Скорби дни!..

И все ж проходят и они.

Страшись! Коварен каждый час!

Как скоро смерть настигнет нас

И мы, покинув хрупкий дом,

Навечно в вечность перейдем?

С восходом солнца — день встает,

С заходом — вечер настает.

Но как измерить долготу

Дня, что не канет в темноту?

Луной, чей путь определен,

Год на недели разделен.

Но сколько лет в себя вберет

Бессчетных лун круговорот?

Друг друга месяцы сменить

Спешат — и жизни тянут нить.

Но вот один, подавшись вспять,

Истек и начался опять.

Двенадцать месяцев пройдет,

В году последний час пробьет.

Но где, когда раздастся звон,

Чтоб возвестить конец времен?

Всесильной мысли власть дана

Измерить глубь морского дна.

Но как безмерное обнять,

Непостижимое понять?

Труд проникает в недр нутро,

Кристаллы взяв и серебро.

В гор сердцевину путь прорыт,

И только в вечность вход закрыт.

Что — время, жизнь? Лишь краткий час.

Нещадно вечность гонит нас

И заставляет перейти

Туда, где нет конца пути.