Когда б вы повстречали

Под нашею луной

Страдальца, что в печали

Сравнился бы со мной

И был бы так обижен,—

Я молвил бы в ответ:

Здесь, средь прирейнских хижин,

Меня несчастней нет!

О, тяжкая невзгода!

Я свой удел кляну:

Уже не меньше года

Я у любви в плену.

Уже не меньше года,

Как с нею я знаком.

В тюрьме — души свобода,

Рассудок — под замком.

Так что же делать надо?

Где сил моих запас?

Где то овечье стадо,

Которое я пас?

Лишь я ее увидел,

Я отчий дом забыл

И все возненавидел,

Что некогда любил.

Я не пашу, не сею

И не пасу овец,

Я только брежу ею,

И скоро мне конец.

Себя грызу, терзаю,

Ее кляну в сердцах,

Чье имя вырезаю

В лесу на деревцах.

Забыв питье и пищу,

Как будто сам не свой,

Крадусь к ее жилищу,

Что к бездне роковой.

Злосчастная судьбина!

Погибла жизнь моя.

Мне край родной — чужбина,

И я — уже не я.

Но та, что истерзала

Больную грудь мою,

Ни разу не слыхала,

Как я о ней пою.

Меж тем — скрывать не буду

Мой песенный укор

Давно звучит повсюду

Вплоть до Карпатских гор.

Куда ни привела бы

Меня моя тропа —

Выходят девки, бабы,

Сбегается толпа.

И дружно подпевает

Мне чуть ли не весь свет.

А сердце изнывает:

Ее со мною нет!..

Зачем мне песни эти?

Я лучше замолчу.

На целом белом свете

ОДНОЙ я петь хочу!

Смогла в нее вместиться

Вся божья благодать.

Любви ее добиться —

Вселенной обладать!..

Скажи мне, ночь, зловещей чернотою

Окутавшая долы и хребты,

Ужель пред этой юной красотою

Себя самой не устыдишься ты?!

Скажите, звезды, лунными ночами

Глядящие с заоблачных высот,

Что значит свет ваш пред ее очами,

Чей ясный свет до неба достает?!

От этого пылающего взора

Вы, с каждою минутой все бледней,

Погаснете, когда сама Аврора

Зардеется смущенно перед ней.

Кто со временем поспорит?

Не пытайтесь! Переборет!

Всех и вся в песок сотрет!

Рухнет власть и та и эта.

Но одно лишь: песнь поэта —

Мысль поэта — не умрет!

Вы, небеса, ты, луг, ты, ветерок крылатый,

Вы, травы и холмы, ты, дивное вино,

Ты, чистый ручеек, в котором видишь дно,

Вы, нивы тучные, ты, хвойный лес мохнатый,

Ты, буйный сад, цветами пышными богатый,

Ты, знойный край пустынь, где все обожжено,

Ты, древняя скала, где было мне дано

Созвучие вплести в мой стих витиеватый,—

Поскольку я томим любовною истомой

К прелестной Флавии, досель мне незнакомой,

И только к ней стремлюсь в полночной тишине,

Молю вас, небеса, луг, ветер, нивы, всходы,

Вино, ручей, трава, сады, леса и воды,

Всех, всех молю вас: ей поведать обо мне!

Я тоскую над Платоном

Дни и ночи напролет,

Между тем весна поет

За моим стеклом оконным.

Говорит она: «Спеши

Вместо шелеста бумаги

Слушать, как звенят овраги!

Ветром луга подыши!»

Многомудрая ученость!

Есть ли в ней хоть малый прок?

Отвратить никто не смог

Мировую обреченность.

Роем взмыленных гонцов

Дни бегут, мелькают числа,

Чтобы нам без чувств, без смысла

В землю лечь в конце концов.

Эй ты, юноша, глубоко

Объяснивший целый мир,

Объясни мне: где трактир

Тут от вас неподалеку?

До тех пор, покуда мне

Нить спрядет старушка Клото,

Утоплю свои заботы

В упоительном вине!

Вот оно — бурлит в кувшине!

Можно к делу приступить.

Да! Совсем забыл!.. Купить

Надо сахару и дыни.

Обладатель сундуков,

От сокровищ ошалевши,

В кладовых торчит не евши,

Наш обычай не таков!

Грянем песню! Выпьем, братья!

О стакан стакан звенит.

И пьянит меня, пьянит

Жизни светлое приятье!

Груды золота ценней

Провести с друзьями ночку!

Пусть умру я в одиночку —

Жить хочу в кругу друзей!

Слепые смертные! Какая сила тянет

Вас в обе Индии? Что разум ваш дурманит?

Ах, если б знали вы, как много новых бед

И сколько новых войн сулит нам Новый Свет!

Отчизну променять на золотые слитки?!

Да вот же золото! Оно у нас в избытке!

Опомнитесь! — земля взывает к вам с тоской.

Добро, богатство, власть — здесь, дома, под рукой.