О Господи, мой грешный стих

Не пир, не сладостный напев,

Не милый абрис или штрих,

Не меч, не лютня и не хлев;

Он не испанец, не француз,

Он не скакун и не танцор,

Презрев забот житейских груз,

Он рвется на морской простор:

Не холст, не слов набор пустой,

Не биржа; он — мои крыла,

Он — способ пребывать с Тобой,

Тебе извечная хвала.

Тот, кто устал, пусть отдохнет,

А ты, душа,

Отверзи кладезь тайных вод,

Пой не спеша —

Уставший силы обретет.

Как угль, пылает человек,

Он не звезда.

Желаньем сладострастных нег

Объят всегда,

Но вот в скорбях проводит век.

Он жаждет лучшего. В трудах

И в суете,

Забыв, что обратится в прах,

Плоды тщете

Приносит он — насилье, страх.

Жизнь —

торжище, дом пыток, ад.

Здесь все товар.

Лучи ласкают спящий сад,

Полдневный жар,

А звезды заговор таят.

О, если б деревом я стал! —

Мне б пел ручей.

Я странникам плоды б раздал,

А меж ветвей

Ночами б соловей свистал.

Покамест жив, не забывай —

Ты прах и тлен.

Коль одарен — трудись, дерзай,

Верь, что взамен

Погибели обрящешь рай.

Кто б мог, но не в мечтах,

Здесь, на земле, воздвигнуть дивный храм

И пребывать привольно в нем?

Какой рукотворенный дом

Сравнится с храмом тела? Верь слезам:

Все обратится в прах.

Вокруг — цветущий рай!

Ты — яблоня под бременем плодов,

Но знай, что лишь тебе даны

И речь и разум. Попугай

Не ведает произносимых слов —

Его слова смешны.

Как ладно скроен, сшит,

Как крепко сделан человек! Рука,

Плечо — весь мир ему под стать!

И даль становится близка,

Когда шагают ноги, ум не спит,

На сердце благодать,

И пустоту сумел,

Как мышь, поймать всесильный человек,

Средь множества небесных тел

Узреть звезду, в песчинке — мир.

Нас травы лечат, продлевая век,

И радует эфир.

Ласкает ветерок,

Луг нежит, и слагает песнь поток,

Но мы спешим насытить чрево,

Наш бог — оно, ему кажденья

Давно утратив райские напевы,

Влечемся к наслажденью.

Слагает хор светил

Нам колыбельную, но поутру,

Когда ты бодр и полон сил,

Пусть устремится мысль твоя

К познанию законов бытия,

К извечному добру.

Природа наш должник:

Хлопочет, по весне ломая лед.

Она суда по рекам шлет,

Росой омоет утром лист,

Подарит дождь. О, как прекрасен лик

Природы, как он чист!

Повсюду столько слуг!

Взгляни, они таятся под листвой,

На тропке, мы же топчем их.

В лесу тоска стихает вдруг.

Мир в человеке! Рядом мир другой,

Он так послушен, тих,

О Господи, с тех пор,

Как Ты воздвиг сей храм, в нем чудно жить,

Вести с Тобою разговор,

Страдать, неистово любить.

С природою послушной наравне

Дай потрудиться мне!

Мне ведом путь познанья: почему

Бессонный ум печатным прессом движет;

Что от природы явлено ему;

Что сам открыл и домовито нижет

На нить законов; в чем секрет светил;

В чем пыл огня природу укротил;

Недавние и давние открытья;

Итог, в причине видящий себя,—

Все мне доступно, все могу открыть я.

Но я люблю тебя.

Мне ведом путь отваги, по душе

Задор и ум, схлестнувшиеся в споре,

Хоть разобраться — оба в барыше,

Когда влеченью к славе сердце вторит

И, в свой черед, ревнует к славе дел

Того, кто в мире славу углядел,

Плоды ее беря себе в заслугу.

В метаньях духа молодость губя,

Я доверялся недругу и другу.

Но я люблю тебя.

Мне ведом путь страстей, соблазн утех,

Блаженного восторга трепетанье,

Горячей крови неуемный бег,

Любви с рассудком вечное ристанье

На протяжении двух тысяч лет,

Музыка, мирт, призывный звон монет.

Я — только плоть, а плотью правят чувства.

Их целых пять, и я ропщу, скорбя,

Что тщетны воли воля и искусство.

Но я люблю тебя.

Я все постиг и все в себе ношу.

Не наобум — со знанием товара

И фурнитуры я к тебе спешу.

Платя по таксе, вовсе не задаром,

Твою любовь я, может, получу,

Хотя ручаться, право, не хочу.

Но мой рассудок слаб и безответен.

Лишь нить небес, тобою свитый шелк

Ведет меня сквозь лабиринты эти,

Чтоб я к тебе пришел.