ИЗ «СВЯЩЕННЫХ СОНЕТОВ»
I
Ты сотворил меня — и дашь мне сгинуть?
Исправь меня, исход ко мне спешит.
Я к смерти мчусь — и встречу смерть бежит.
Приелось все, и пыл успел остынуть.
Взгляд с мертвой точки никуда не сдвинуть —
Там, за спиной, отчаянье страшит.
В цепях греха, слабея, плоть дрожит!
Столь тяжек груз, что ада ей не минуть.
Вверху — лишь ты. К тебе воздевши взгляд
По твоему наказу, распрямляюсь,
Но так силен наш старый супостат,
Что ежечасно ужасу вверяюсь.
От пут его лишь ты спасаешь нас:
На тверди сердца пишешь, как алмаз.
III
О, если бы могли глаза и грудь
Вернуть исторгнутые мной рыданья,
Чтоб я скорбел в надежде упованья,
Иных желаний презревая путь!
Где ливня слез моих предмет и суть?
За что страстям платил такую дань я?
Так вот мой грех — в бесплодности страданья.
Но ты мне, боль, во искупленье будь!
Полночный вор, запойный прощелыга,
Распутный мот, самовлюбленный плут
В годину бед хотя бы на полмига
В былых утехах радость обретут.
А мне в моих скорбях без утешенья —
Возмездие за тяжесть прегрешенья.
V
Я малый мир, созданный как клубок
Стихий и духа херувимской стати.
Но обе части тьмой на небоскате
Скрыл черный грех, на обе смерть навлек.
Ты, пробуравивший небес чертог,
Нашедший лаз к пределам благодати,
Влей мне моря в глаза, чтоб, слезы тратя,
Мой мир я затопить рыданьем мог —
Иль хоть омыть, коль ты не дашь потопа.
О, если б сжечь! Но мир мой искони
Жгли похоть, зависть, всяческая злоба
И в грязь втоптали. Пламя их гопи,
Сам жги меня, господь, — твой огнь палящий
Нас поглощает в милости целящей.
X
Смерть, не кичись, когда тебя зовут
Тиранкой лютой, силой роковою:
Не гибнут пораженные тобою,
Увы, беднянжа, твой напрасен труд.
Ты просто даришь временный приюг,
Подобно сну иль тихому покою;
От плоти бренной отдохнуть душою
Охотно люди за тобой идут.
Судьбы, Случайности, царей рабыня,
Ты ядом действуешь и топором,
Но точно так смежает очи сном
И опиум; к чему ж твоя гордыня?
Пред вечностью, как миг, ты промелькнешь,
И снова будет жизнь; ты, смерть, умрешь.
XII
Зачем вся тварь господня служит нам,
Зачем Земля нас кормит и Вода,
Когда любая из стихий чиста,
А наши души с грязью пополам?
О конь, зачем ты сдался удилам,
О бык, зачем под нож пошел, когда
Ты мог бы без особого труда
Топтать и пожирать двуногих сам?
Вы совершенней, вы сильнее нас,
Где нет греха — и страха кары нет…
Но трепещите: мы стоим сейчас
Над всем, что произведено на свет.
Ведь Он, кому мы дети и враги,
Погиб за нас, природе вопреки.
ЭПИТАФИЯ САМОМУ СЕБЕ, — КО ВСЕМ
Мой Жребий мне уклад сломать велит,
Когда мы, смолкнув, длимся в речи плит,
Но скажет ли моя — каким я был
Внутри моих прижизненных могил?
Сырою глиной мы ютимся тут,
Покуда Смерть не обожжет сосуд.
Рожденье — мрак, но спеет свет души,
Стать слитком золотым в земле спеши.
Грех вкрадчиво сверлит в душе ходы,
Полны червивой мякоти плоды,
Так просто исчерпать себя тщетой,
А здесь телам, с не меньшей простотой,
Дана удача высоты достичь,
Когда раздастся труб небесных клич.
Твори себя — твой свет меня спасет,
Пусть смерть моя — тебе добро несет.
Уже спокоен я — ведь я, живой,
Успел прославить час последний свой.
ДЖОРДЖ ГЕРБЕРТ
ИОРДАН
Когда стихи сравнялись с небесами
Таинственностью, нежно побежав
Причудливости пенными волнами,
Мой мозг стал пышен, буен, величав,
Метафор драгоценными камнями
Разубран и цветами запылав,
Вились, лились, переливались мысли,
На пиршество спеша, хоть я был сыт,
Иные я отбрасывал: прокисли,
Прогоркли или плакали навзрыд,
Но не было единственной — в том смысле,
Что солнце и судьбу она затмит.
Как буря ветра, пламени и пепла,
Меня завьюжил вихрь моих забот,
Но друг шепнул: «Рука твоя ослепла
И золота любви не признает. Черпни!
Любовь в поэзии окрепла,
А та пускай предъявит дивный счет!»
ЦЕРКОВНАЯ МОЛИТВА
До звезд молитва превознесена.
Стареют ангелы, а человек
Юнеет; пусть душа изъязвлена,
Но небо завоевано навек.
Машины против Бога. Власть греха.
Христовы раны вновь кровоточат.
Отброшен старый мир, как шелуха,
От стольких перемен трепещет ад.
Всё: нежность, радость, доброта и мир,
Ждет манны с неба, славит чудеса,
Предвидя в будущем роскошный пир
И райских птиц. Ветшают небеса.
Над звездами гремят колокола.
Душа в крови, но разум обрела.