Ты сотворил меня — и дашь мне сгинуть?

Исправь меня, исход ко мне спешит.

Я к смерти мчусь — и встречу смерть бежит.

Приелось все, и пыл успел остынуть.

Взгляд с мертвой точки никуда не сдвинуть —

Там, за спиной, отчаянье страшит.

В цепях греха, слабея, плоть дрожит!

Столь тяжек груз, что ада ей не минуть.

Вверху — лишь ты. К тебе воздевши взгляд

По твоему наказу, распрямляюсь,

Но так силен наш старый супостат,

Что ежечасно ужасу вверяюсь.

От пут его лишь ты спасаешь нас:

На тверди сердца пишешь, как алмаз.

О, если бы могли глаза и грудь

Вернуть исторгнутые мной рыданья,

Чтоб я скорбел в надежде упованья,

Иных желаний презревая путь!

Где ливня слез моих предмет и суть?

За что страстям платил такую дань я?

Так вот мой грех — в бесплодности страданья.

Но ты мне, боль, во искупленье будь!

Полночный вор, запойный прощелыга,

Распутный мот, самовлюбленный плут

В годину бед хотя бы на полмига

В былых утехах радость обретут.

А мне в моих скорбях без утешенья —

Возмездие за тяжесть прегрешенья.

Я малый мир, созданный как клубок

Стихий и духа херувимской стати.

Но обе части тьмой на небоскате

Скрыл черный грех, на обе смерть навлек.

Ты, пробуравивший небес чертог,

Нашедший лаз к пределам благодати,

Влей мне моря в глаза, чтоб, слезы тратя,

Мой мир я затопить рыданьем мог —

Иль хоть омыть, коль ты не дашь потопа.

О, если б сжечь! Но мир мой искони

Жгли похоть, зависть, всяческая злоба

И в грязь втоптали. Пламя их гопи,

Сам жги меня, господь, — твой огнь палящий

Нас поглощает в милости целящей.

Смерть, не кичись, когда тебя зовут

Тиранкой лютой, силой роковою:

Не гибнут пораженные тобою,

Увы, беднянжа, твой напрасен труд.

Ты просто даришь временный приюг,

Подобно сну иль тихому покою;

От плоти бренной отдохнуть душою

Охотно люди за тобой идут.

Судьбы, Случайности, царей рабыня,

Ты ядом действуешь и топором,

Но точно так смежает очи сном

И опиум; к чему ж твоя гордыня?

Пред вечностью, как миг, ты промелькнешь,

И снова будет жизнь; ты, смерть, умрешь.

Зачем вся тварь господня служит нам,

Зачем Земля нас кормит и Вода,

Когда любая из стихий чиста,

А наши души с грязью пополам?

О конь, зачем ты сдался удилам,

О бык, зачем под нож пошел, когда

Ты мог бы без особого труда

Топтать и пожирать двуногих сам?

Вы совершенней, вы сильнее нас,

Где нет греха — и страха кары нет…

Но трепещите: мы стоим сейчас

Над всем, что произведено на свет.

Ведь Он, кому мы дети и враги,

Погиб за нас, природе вопреки.

Мой Жребий мне уклад сломать велит,

Когда мы, смолкнув, длимся в речи плит,

Но скажет ли моя — каким я был

Внутри моих прижизненных могил?

Сырою глиной мы ютимся тут,

Покуда Смерть не обожжет сосуд.

Рожденье — мрак, но спеет свет души,

Стать слитком золотым в земле спеши.

Грех вкрадчиво сверлит в душе ходы,

Полны червивой мякоти плоды,

Так просто исчерпать себя тщетой,

А здесь телам, с не меньшей простотой,

Дана удача высоты достичь,

Когда раздастся труб небесных клич.

Твори себя — твой свет меня спасет,

Пусть смерть моя — тебе добро несет.

Уже спокоен я — ведь я, живой,

Успел прославить час последний свой.

Когда стихи сравнялись с небесами

Таинственностью, нежно побежав

Причудливости пенными волнами,

Мой мозг стал пышен, буен, величав,

Метафор драгоценными камнями

Разубран и цветами запылав,

Вились, лились, переливались мысли,

На пиршество спеша, хоть я был сыт,

Иные я отбрасывал: прокисли,

Прогоркли или плакали навзрыд,

Но не было единственной — в том смысле,

Что солнце и судьбу она затмит.

Как буря ветра, пламени и пепла,

Меня завьюжил вихрь моих забот,

Но друг шепнул: «Рука твоя ослепла

И золота любви не признает. Черпни!

Любовь в поэзии окрепла,

А та пускай предъявит дивный счет!»

До звезд молитва превознесена.

Стареют ангелы, а человек

Юнеет; пусть душа изъязвлена,

Но небо завоевано навек.

Машины против Бога. Власть греха.

Христовы раны вновь кровоточат.

Отброшен старый мир, как шелуха,

От стольких перемен трепещет ад.

Всё: нежность, радость, доброта и мир,

Ждет манны с неба, славит чудеса,

Предвидя в будущем роскошный пир

И райских птиц. Ветшают небеса.

Над звездами гремят колокола.

Душа в крови, но разум обрела.