ШАРЛЬ-ОГЮСТ ДЕ ЛА ФАР
ОДА
Не в радость мне ни ум, ни тело!
Недвижная, томится плоть,
А ум, педант закоренелый,
Тоски не в силах побороть.
Ты, превращающий в услады
Всё — даже капли горьких слез,
О чародей Амур, мпе надо,
Чтоб ты печаль мою унес!
Вновь буду я в амурном войске
Служить тебе, чье знамя — страсть.
Я возвращаюсь, чтоб геройски
На поле битв любовных пасть!
На тайных празднествах Венеры
И на вакхических пирах
Прославлен буду я без меры,
Когда земля мой примет прах!
Амуры щекотать Силена
Так примутся, что, пьян и сыт,
Обжора жирный непременно,
Дурачась, брюхо обнажит.
И в память брюха де Ла Фара
До дна там будут пить вино
И петь средь пьяного угара
С веселым старцем заодно!
ГИЙОМ АМФРИ ДЕ ШОЛЬЕ
НА РЕВНОСТЬ
О Ревность, Купидона дочь,
С глазами зоркими и злыми!
Терзаешь души день и ночь.
Ты подозреньями своими.
Когда бы горестных сердец
Не отравляла ты жестоко,
Спокоен был бы твой отец:
Он слеп, а ты — тысячеока.
ШАРЛЬ ПЕРРО
ВЕК ЛЮДОВИКА ВЕЛИКОГО
(Фрагменты из поэмы)
Античность, спору нет, почтенна и прекрасна,
Но падать ниц пред ней привыкли мы напрасно!
Ведь даже древние великие умы —
Не жители небес, а люди, как и мы.
И век Людовика я с Августовым веком
Сравню, не будучи хвастливым человеком.
Хоть были римляне отважны и сильны,
В военном ремесле они превзойдены,
И, как Людовика, от первых войн начала,
Победа никого так быстро но венчала.
Коль кто-нибудь в наш век решился бы хоть раз
Предубеждения завесу сбросить с глаз
И глянуть в прошлое спокойным, трезвым взглядом,
То с совершенствами он бы увидел рядом
Немало слабостей, — и понял наконец,
Что не во всем для нас античность образец,
И сколько бы о ней нам в школах ни твердили,
Во многом древних мы давно опередили.
Отец искусств, Гомер, ты мной безмерно чтим.
Могучий гений твой внушен тебе самим
Всесильным божеством, и ярче нет примера
Бессмертия стихов, чем жизнь поэм Гомера.
Художники всех стран в теченье сотен лет
Стремятся воплотить гомеровский сюжет;
Твоей фантазии прекрасные творенья
Для лучших мастеров — источник вдохновенья;
Все, что нам тешит взор в скульптуре и резьбе,
На полотне, в коврах — посвящено тебе.
Но если б отнесло благое провиденье
В наш век, во Францию, твое, Гомер, рожденье,—
Ты знал бы то, чего твой век еще не знал,
И заблуждений бы премногих избежал.
Так, твой герой, боец, сразить врага готовый,
Взмахнув мечом в пылу баталии суровой,
Не застывал бы вдруг с подъятою рукой,
Чтоб время дать тебе сказать, кто он такой;
Когда взволнованный читатель ждет исхода,—
Не до того ему, какого Гектор рода.
Воспетые тобой герои давних дней
Мудрее были бы, учтивей и скромней,
И чувство меры бы тебе не разрешило
Все сразу поместить на звонкий щит Ахилла,—
Хоть сам Вулкан его с усердием ковал,—
И солнце, и луну, и моря бурный вал,
И грозные войска троянцев и ахеян,
И их смертельный бой, что славою овеян,
Впредсмертном ужасе ревущего быка,
И льва, что рвет ему безжалостно бока,
И юных пастушков, что у лесной опушки
Пустились в пляс вокруг красавицы пастушки,—
Короче говоря, так много, что и бог
Все на одном щите изобразить пе мог.
Да, этот чудо-щит в наш век, что с мерой дружен,
Непредставляемым бы не был перегружен;
Ты на излишества не стал бы тратить сил
И только зримое на нем изобразил;
Извилистый полет фантазии природной
Сдержал бы разум твой своей уздой холодной,
И повода бы ты Горацию не дал
Тем извинять тебя, что ты, творя, дремал.
ЧЕХИЯ И СЛОВАКИЯ
ЧЕШСКИЕ ПОЭТЫ
ШИМОН ЛОМНИЦКИЙ
* * *
Жизнь наша словно плывущий на судне:
Ночью и днем, в воскресенье и в будни,
Сидя, иль стоя, иль в сне беспробудном,
Хочет не хочет, он движется с судном.
Так же и мы — в многотрудной борьбе ли
Или в бездействии — движемся к цели,
Мы пролетаем, как искры, по свету —
Только что были, и вот уж нас нету.
ЗАВЕЩАНИЕ СКУПЦА
Все добро и деньги — другу,
Всем желающим — супругу,
Жбан и пиво — выпивохам,
А находчивость — пройдохам,
Мех, сукно и шубы — моли,
Кукиш с маслом — всякой голи,
Сено — овцам да коровам,
Хвори — сильным да здоровым,
Силу — немощным да слабым,
Никола Пуссен. Аркадские пастухи
Кости — псам, а сплетни — бабам,
Реки — рыбам, хитрость — лисам,
Небо — птицам, подпол — крысам,
Танцы с драками — медведям,
Путь, что я прошел, — соседям,
Душу грешную — чертям,
Тело — гадам да червям.