Все, что написано о масле было прежде —

Рекомендую я перечитать невежде:

Известно ли кому в моей родной стране,

Что масло здешнее — везде в большой цене?

Молочный сей продукт не ценят зачастую,

Но возношу ему хвалу я не впустую;

Ведь масло доброе, сбивален наших дар,

Признаньем мировым прославленный нектар!

Готов поспорить я: подобного вовеки

Не знали римляне и не вкушали греки!

Голландия, тебе для блага дал господь

Продукт, что радует и укрепляет плоть!

Блажен, кто нынче может,

Покинув град, бежать к зеленым нивам,

Алчба его не гложет

Среди полей, в труде неторопливом;

За годом год

Его влечет

Прочь от корыстных целей

Раздолье луга

И полная округа

Птичьих трелей.

Он кров не променяет

Убогий— на высокие палаты,

Где удержу не знает,

Всяк лжет и грабит, не боясь расплаты:

Сколь ни желай,

Не виден край!

Презрев сии заботы,

Богам кто внемлет,

Тот радостно приемлет

Их щедроты.

Когда к греху мы склонны,

На что нам благородное обличье,

Сверкание короны

И даже королевское величье?

Грех всякий раз

Марает нас.

О нет. Куда как сложно

Среди придворных

Жить без грехов позорных!

Да разве можно?

Блажен боец в бою, в слепом водовороте

Ожесточенных душ и иссеченной плоти,—

С мечей бегут ручьи и шелк знамен багрят,

И каждый, кто падет на поле брани, — свят.

Увы! меня страшит сражение иное:

Пошел я на свою любимую войною,

Она мой лютый враг и лакомый трофей;

Сердечко — бастион, одетый в медь грудей.

Дамаск ее лица горит, как гибель, хладно,

Смола кипящих слов черна и беспощадна,

Две тучи стрел из глаз отточенно остры,

А в гордом замке жгут для пленников костры.

О, крепость без любви! о, каменная глыба!

Возлюбленный палач! пленительная дыба!

Опустоши меня, мечта моих скорбей!

Тоске моей ответь и страсть мою — убей!

Вы, завистники мои,

Ненавистники мои,

Знайте: никакой навет

Мне не страшен; в мире нет

Сил могущественней той,

Что отныне мне судьбой

Во владение дана,

Как великая страна.

Ни владыки, ни князья

Не богаты столь, как я,

Обойдите целый свет —

Богачей подобных нет,

В самой дальней стороне

Не найдете равных мне!

Стал давно, в полночный час,

Я рабом прекрасных глаз.

Не о злате я мечтал,

Не о власти помышлял,—

Самой высшей из наград

Мне был этот милый взгляд.

Прямо в сердце, как Эрот,

Ранит сладкий женский рот,—

Словно двери в свой чертог

Отворяет юный бог —

Рдяны двери, как коралл,

В глубине — Эрота зал,—

Вот уже который год

Сердце там мое живет.

Отдаю его, — владей,

Милый вор души моей;

Самой острою из стрел

Ты сразить меня сумел.

Боль любви в строках моих,

Сам творец замыслил их

В миг блаженства средь светил

И в уста мои вложил,—

Опьяняющий нектар,

Дар земли и неба дар,

В храме том я только жрец,

Там свобод моих венец.

О радостях любви, о юношеском счастье,

О чарах наших чувств и чуде чистой страсти

Я пел. Но будет мне! Киприду прогоню

И сердце закую в жестокую броню,

Дабы меня стрела слепая не задела.

Пора приняться мне за истинное дело!

Пора воспеть того, кто духом тверд и прям,

Как Евой пренебречь решившийся Адам.

Цирцеей греческой зовет любая дама

Скорей на лоно пасть. — Увы, не Авраама1 —

Плоть совращает дух. Она, скажу всерьез,—

И сводня, и клиент, и шлюха, и матрос.

Плоть — худшая из бездн. Плоть — воплощенье ада.

И как жалка, кратка, как низменна награда,

Которою одной живет и дышит плоть…

Тебя воистину благословил господь,

О мой посол ван Дейк, муж подлинно достойный,

И с дамой и с врагом подчеркнуто спокойный,

Снискавший похвалу страны и короля…

Родит таких, как ты, раз в триста лет земля!

Ни пенящихся волн, чье имя — легион,

Ни северных ветров, ни злого снегопада,

Ни страшного дубам и древним липам града,

Ни стрел Юпитера, которым нет препон;

Ни Пса, всходящего ночами в небосклон,

Ни псов, что на земле страшней исчадий ада,

Ни Марса — пусть ему неведома пощада,

Пусть кровью Фландрии омыт по локоть он;

Ни пули, ни копья, ни шпаги, ни кинжала,

Ни ножниц грозных прях, ни огненного жала,

Ни пасти Цербера, ни клювов Стимфалид

Я не боюсь, — но нет мучительнее казни,

Чем смех презрительный и холод неприязни,

Что Розамонда мне взамен любви сулит.