— Тебе не нравится книга?

— Книга как книга.

Теперь он метнул на нее язвительный взгляд и с шумом перевернул страницу.

— У тебя опять болит голова? Может, я сделаю еще одну припарку…

— С моей головой все нормально.— Ник, ни разу не поморщившись, провел по голове рукой, чтобы продемонстрировать, что рана зажила. — Мне просто иногда нужен покой.

Ева поджала губы, потом завязала на нитке узелок, оторвала ее зубами и воткнула иголку в подушечку.

— Тогда я, пожалуй, прогуляюсь по палубе, а ты побудь здесь один.

— Нет! — вскрикнул капитан с таким чувством, что Ева вздрогнула. Он провел ладонью по лицу. — Нет, Ева. Не уходи.

— Тогда скажи, что тебе так досаждает?

Уголок его рта дернулся кверху, и он покачал головой, словно пребывая в замешательстве.

— Ты.

У Евы закололо в груди.

— В таком случае ты не расстроишься, если я уйду.

Она встала и направилась к двери.

Ник подскочил, обогнал ее и преградил ей путь.

— Нет, Ева, ты неправильно меня поняла. — Он схватил ее за плечи обеими руками. — Когда я встретил тебя, моя жизнь перевернулась кверху дном. И я скоро сгорю заживо, если не займусь с тобой любовью.

— Понимаю. — Она часто заморгала. — Потому что ты долго воздерживался, а я единственная женщина на сотни миль вокруг?

— Конечно, нет.

Едва познакомившись с Николасом, Ева заподозрила, что он из тех мужчин, которые привыкли брать любую понравившуюся женщину, но теперь она не видела в его глазах ничего, кроме искренности.

— Тогда почему?

— Не знаю. То есть я не определился, как это назвать. — Николас укрыл ладонью ее щеку. — Я знаю только, что для меня невыносимо находиться с тобой в замкнутом пространстве и не держать тебя в объятиях. Я хочу не спеша снять всю твою одежду и хочу, чтобы ты раздела меня. — Он провел пальцами по ее шее и ключице. За его прикосновением тянулся мерцающий шлейф удовольствия. — Я хочу лечь рядом с тобой, Ева. Я хочу прикасаться к каждому дюйму твоей кожи. — Он скользнул большими пальцами по скулам Евы, а потом легко коснулся ее приоткрытых губ. — Я хочу познать тебя. Всю целиком. Без спешки. Без страха, что ты в любой момент попросишь меня остановиться.

Сейчас Еве не хотелось его останавливать.

— И я хочу, чтобы ты познала меня, — проговорил он тем же приглушенным голосом, тем же тоном, какой люди берегут для церкви, для могилы любимого человека или какого-нибудь чрезвычайно торжественного случая.

Это не было признанием в любви. Но и не было пустым обещанием распутника. Ева не видела лжи в темных глазах Ника. Он хочет ее.

И Ева уже поняла, что любит его.

Возможно, этого достаточно.

Ева боялась, что голос ее подведет, поэтому без слов взяла руку Ника и поднесла ее к аккуратно завязанному на талии банту. Николас понял намек и начал развязывать бант, не с лихорадочной спешкой, но медленно, растягивая муку. Ева глубоко вздохнула, почувствовав, как ослабил свое давление китовый ус корсета.

— Я буду нежным, Ева, — хрипло проговорил Ник. — Насколько смогу.

Ева наблюдала за его лицом, ослабляя шнуровку настолько, чтобы корсет достаточно разошелся. Освободив руки, она стянула корсет через ноги и осталась перед Ником в одной сорочке, чулках и туфлях.

Николас провел пальцем по кружевному вырезу сорочки. Соски Евы затвердели от близости его руки. Легко скользнув по ним, Ник положил руку Еве на живот, чуть южнее пупка.

Ева закрыла глаза, и тогда Ник, смяв подол сорочки, коснулся ее интимного места. Она расставила ноги шире, чтобы его рука проникла глубже, и он обнаружил, что она уже влажная, гладкая и до боли возбужденная. Ник обводил кончиком пальца вокруг ее чувствительного места, дразнил и ласкал, заставляя его сжаться в маленький тугой бутончик.

Ева нуждалась в этом так же, как и Ник. Ей хотелось сказать ему тысячу слов, но она полностью отдалась ощущениям.

— Жаркая и охваченная желанием, — прошептал Николас. — Ты богиня, Ева.

«Нет, просто женщина, которая тебя любит, Николас».— Эта мысль буквально ворвалась в сознание Евы, и казалось невероятным, что Ник не услышал ее.

Ник склонил голову, нашел губами грудь Евы и потянул за сосок сквозь сорочку.

— О да! — Она застонала и потянула за ленточку в центре выреза. Края выреза разошлись. Ник одной рукой смахнул сорочку с плеч Евы. Вторая его рука по-прежнему вела сладкие игры с ее лоном. Николас взял в рот сосок Евы. Его губы на голой коже одновременно терзали и дарили наслаждение. Когда сорочка соскользнула с рук Евы, та застонала от желания; сорочка упала бы на пол, если бы не рука Николаса между ее ног.

Ник выпрямился, чтобы покрыть лихорадочными поцелуями шею Евы, ее скулу, уголок рта, ее закрытые веки. Она захныкала.

— Еще один такой звук, и я сорву с тебя эту сорочку, не заботясь, что порву ее. Потом я раздвину тебе ноги и возьму тебя так, что ты даже дышать не сможешь, — пообещал Ник.

— Ловлю тебя на слове.

Николас подхватил Еву на руки и понес к койке, совершенно позабыв о шишке на голове. Он бросил ее на заждавшуюся постель и плюхнулся рядом.

Они слились, сплетая руки, ноги, даря друг другу поцелуи и ласки, отбрасывая прочь мешающую одежду. Не прерывая поцелуя чаще, чем это было совершенно необходимо, Ева умудрилась снять с Ника рубашку и стащить с него и штаны, и кальсоны. Его кожа была гладкой и горячей, а под ней ощущались сильные мышцы. Ник навалился на бедра Евы, и она почувствовала, как мощно пульсирует кровь в его торчащем на изготовку члене.

— Подожди, подожди. — Ева вынырнула из умопомрачительного поцелуя Ника, чтобы глотнуть немного воздуха. — Мы собирались не спешить.

— Не спешить? — Его грудь тяжело вздымалась.

— Да, не спешить.

Ева села на постели. Скользнув глазами по великолепному телу Ника и остановившись на его разбухшем члене, она чуть не забыла, что собиралась сказать. Ева с удивлением обнаружила, что хватает воздух мелкими, частыми глотками.

Николас провел пальцем вокруг одного из ее тугих сосков, с удовольствием наблюдая за тем, как тот становится еще тверже.

— Как для меня… — он судорожно втянул в легкие воздух, — …так прошло уже достаточно времени. Я больше не могу ждать. — Он посмотрел Еве в глаза. — Но я знаю, что ты девственница. Я хочу, чтобы тебе было приятно. Ты должна знать, что Николас Скотт держит слово. Я не буду спешить.

Он прижал к себе Еву для нового поцелуя. Потом вставил колени между ее бедрами и развел их широко в стороны. Ева не сопротивлялась.

— Все будет хорошо, — сказал он, занимая удобное положение. При этом только кончик его члена вошел в нее.

Между ног Евы глухой барабанной дробью застучала кровь, и она едва удерживалась от дикого желания извернуться и принять в себя Ника. Она чувствовала себя такой пустой и мучительно хотела, чтобы ее наполнили.

Николас резко вдохнул.

— Теперь послушай. Это очень, очень важно. Несмотря ни на что, Ева, не шевелись, пока я не скажу. Ты сможешь это сделать?

Ник приподнялся на локтях, чтобы взглянуть на лицо Евы. Его лицо сделалось напряженным от желания.

— Почему мне нельзя двигаться?

Ева притянула Ника к себе и покрыла его лицо поцелуями. Дотянувшись до уха, она принялась сосать мочку.

Николас застонал. Глаза у него закатились, а яички сжались в тугой комок. Нельзя терять контроль над собой! Он закусил губу. Ник не хотел, как неопытный юнец, разбрызгивать семя по всему ее телу. Руки Евы порхали по его спине, точно пара бабочек.

«Ева, о Ева!»

Ее имя вплеталось в его мысли, как полузабытый мотив. Этой мелодии не было конца, и Ник все повторял ее про себя в ритме надвигающейся кульминации. Он попытался разглядеть последние показатели секстанта, чтобы отвлечься.

Ник зарылся носом в волосы Евы и крепко сжал ее в объятиях. У него есть только один, один-единственный шанс заслужить ее доверие. Он приподнялся на локтях и снова посмотрел на Еву.

Его член рванулся к ней. Ее теплота, ее влажность, ее податливая женственность заставляли кровь стремительными потоками бежать по его жилам. «Ее тело и мертвого поднимет», — решил Николас.