На заседании Президиума ЦК отец ничего конкретно о сроках службы не сказал, осторожно предложил «подумать, может быть, стоит их подсократить». Из военных его открыто поддержал один Неделин, сказав, что, по его мнению, для призывника два года вполне достаточно, основную пехотную премудрость он освоить успеет, а сложную технику, особенно ракеты, должны обслуживать офицеры и сержанты-сверхсрочники. Срочников без специальной подготовки, которую дают только училища, к ней подпускать не следует, ни двухлеток, ни трехлеток, ни, даже четырехлеток. Решение по этому вопросу тогда так и не приняли, его примут позже, и именно такое, какое предлагал Хрущев.

Президиум ЦК постановил обсудить сокращение Вооруженных сил на Совете обороны с участием командующих родами войск, командующих военными округами, их начальниками штабов и членами военных советов.

Тогда же решили выделить ракетные войска стратегического назначения в отдельный род войск, наравне с военно-воздушными силами или военно-морским флотом. Командовать новым родом войск поставили маршала Неделина.

После принципиального решения Президиума ЦК все покатилось по наезженной бюрократической колее. 18 декабря 1959 года записку одобрил Совет обороны.

26 декабря Пленум ЦК постановил передать проект соответствующего закона на рассмотрение сессии Верховного Совета СССР. 15 января 1960 года депутаты приняли закон «О новом значительном сокращении Вооруженных сил СССР», с трех миллионов шестисот двадцати трех тысяч до двух миллионов четырехсот двадцати трех тысяч человек. Для мирного времени — сила немалая.

Увольнение предполагалось проводить в течение полутора-двух лет, так, чтобы, как писал отец в своей записке «благоустроить всех офицеров и военных чиновников (солдат устроить легче), с тем, чтобы они оказались и обеспечены, и устроены».

Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 26 января 1960 года «О трудоустройстве и материально-бытовом обеспечении военнослужащих, увольняемых из Вооруженных сил в соответствии с Законом о новом значительном сокращении Вооруженных сил СССР» детально расписывало, что, где и как получат оказавшиеся «на гражданке» военные. Всем увольняемым из армии, независимо от звания, обеспечивался бесплатный проезд к месту будущей работы, плюс на обустройство выдавалось пособие в 300–600 рублей, а офицерам дополнительно выплачивали от одного до трех окладов. Местные советы обязывались обеспечить бывших офицеров жильем вне всякой очереди. Тем же, кто пожелает строиться сам, государство предоставляло безвозвратные ссуды. Министерству высшего образования предписали принимать уволенных из армии в университеты и институты без экзаменов, а тем, кто не захочет тратить еще пять лет на учебу, государство обещало бесплатную помощь при переквалификации в любую гражданскую профессию. В дополнение к конкретно оговоренным мерам, от органов местной власти требовали оказывать демобилизованным всяческое содействие. И они его оказывали. За неисполнение постановления с них строго спрашивали.

С сокращением численности и пересмотром структуры Вооруженных сил уменьшалась потребность в военной технике, а заводы оказывались недозагруженными. Полностью перепрофилировать их под выпуск мирной продукции отец посчитал нецелесообразным, мало ли что может случиться, страна не может себе позволить остаться безоружной. Пошли по уже проторенному пути увеличения в планах производства военных заводов доли товаров народного потребления. После решений, принятых в 1955 году, выпуск мирной продукция там достигал пятидесяти процентов. Теперь планку подняли еще выше.

Произошли и кадровые перестановки в Министерстве обороны. Маршалу Соколовскому предложили подать в отставку с поста начальника Генерального штаба, он один из немногих высших военачальников так и не принял военную реформу. Отец сожалел о потере Соколовского, но ничего не поделаешь, логика жизни неумолима. Невозможно проводить реформу руками человека не только ее не поддерживающего, но просто отвергающего. Предлог подыскали благопристойный: шестидесятитрехлетний маршал последние годы часто болел и в 1960 году его перевели в «райскую группу» генеральных инспекторов. Вместо Соколовского в Генштаб назначили маршала Захарова Матвея Васильевича, до того главнокомандующего Группой советских войск в Германии, штабиста с опытом, в войну он возглавлял штабы армии, а затем Калининского, Степного, 2-го Украинского и Забайкальского фронтов.

Маршала Конева на посту командующего войсками стран Варшавского договора сменил маршал Гречко. До последнего времени я считал, что Конева перевели в «райскую группу», как и Соколовского, из-за разногласий с отцом по военной реформе. Прочитав в записях Малина о реальной позиции Конева, я понял, что ошибался. Конева в 1960 году «ушли» одновременно с Соколовским, но, видимо, совсем по другим причинам, скорее всего за неуживчивый характер.

На следующий год, когда вокруг Западного Берлина разгорелись нешуточные страсти и президент США Кеннеди демонстративно направил туда генерала Лусиуса Клея, американского командующего первых послевоенных лет, отец вспомнил о Коневе и в качестве адекватного ответа на акцию американского президента попросил его формально возглавить группу Советских войск в Германии. Формально, так как реальная власть принятия решений оставалась в руках маршала Ивана Игнатьевича Якубовского. Конев прослужил в должности «свадебного» главнокомандующего до 1962 года, а затем возвратился дослуживать в «райскую группу» генеральных инспекторов.

Военная реформа больно ударила по репутации Хрущева, и не только в Вооруженных силах. Сокращение расходов на оборону для большинства людей — понятие абстрактное, а расформирование дивизий, списание в металлолом столь радующих глаз на парадах и ученьях самолетов, танков, пушек и других военных игрушек очень конкретно, как и увольнение тысяч и тысяч офицеров. А сколько все это «удовольствие» стоит и кто за него платит, люди не задумываются. Военные популярны в любом обществе, а в российском особо, и то, что Хрущев их «обидел», оно восприняло как свою обиду.

1960 год

Все хорошо, но…

1960 год начался, как обычно: новогодний прием в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца, интервью отца одному из иностранных агентств, затем посещение вместе с важным зарубежным гостем новогодней елки в Кремле.

Казалось бы, наступивший год — год затишья во внутренних делах, все, что требовалось, сделано: совнархозы заменили министерства, народное хозяйство развивается по восходящей, с ежегодным приростом около десяти процентов. Целина распахана, мы догоняем Америку по производству мяса, молока и масла, по всей стране строится жилье, в магазинах исчезли очереди, пока, правда, за самым необходимым. Жизнь налаживается. Чтобы она на самом деле наладилась, требуется время.

И тем не менее, в последнее время у отца нарастало беспокойство. Он поступал, как привык — колесил по стране, дотошно вникал в проблемы на местах, общался с секретарями обкомов и райкомов, директорами заводов и совхозов, с колхозными бригадирами и начальниками цехов, с простыми людьми, расспрашивал их о жизни, делился своим пониманием происходящего и планами на будущее, советовался, убеждал, уговаривал, спорил, порой ругал. Так он жил и работал и на Украине, и в Москве — и на все его хватало, все получалось. Теперь же случались сбои то в одном, то в другом месте. В прошлом году в Казахстане и Сибири из-за элементарной нерасторопности сгноили урожай. В Темиртау нераспорядительность властей оплатили человеческими жизнями. Что это, единичный просчет? Ошибка в подборе кадров? Уволили Беляева с товарищами, и все наладится? Или он проглядел нечто значительное? Отец не хотел пороть горячку, оглядывался, выжидал. Если в этом году все пройдет гладко, значит, волновался напрасно, если нет, придется задуматься всерьез.

В гостях у Неру и Де Голля

После весьма удачной поездки в США отец продолжил «наступление» на дипломатическом фронте, назначил дату, ранее несколько раз откладывавшейся поездки в Индию, Бирму, Индонезию и Афганистан и принял ожидаемое и желанное приглашение Шарля де Голля посетить Францию с официальным визитом.