* * *
"Что сидишь ты, мой веночек,
Криво на головушке?
Покривили мой веночек
Пересуды праздные.
Как носила я веночек,
Лаймини не знала я,
А как сняли мой веночек,
Кланяться ей стала я.
Милый, в клети камышовой
Гвоздь забей серебряный,
Чтобы было где повесить
Мой веночек бисерный!
Скачут молодцы чужие,
Кони ржут и топают.
А проскачут наши братья,
Сабли грозно звякают.
Скакуны под ними пляшут,
На дыбы взвиваются,
Ворота пред их мечами
Сами открываются".
Так родня невесты пела
Возле замка Буртниекса,
Наконец к воротам сваты
Весело подъехали.
С провожатыми явились
Лачплесис и Кокнесис,
По обычаям старинным,
Словно незнакомые,
Для себя прося ночлега
И для скакунов своих.
Их допрашивали, встретив
Во дворе, с пристрастием, —
Что за люди, и откуда
Едут, и куда они,
Да и можно ли пустить их
Как гостей в хороший дом,
Наконец сам старый Буртниекс
Пригласил их в горницы.
Там уже столы для пира
Были приготовлены.
И стояли там два кресла,
Пышно разукрашенных.
Оба жениха уселись
В эти кресла, требуя,
Чтобы им показывали
Самых лучших девушек.
Многих девушек, с поклоном,
Гости подводили к ним,
Прочь они их отсылали,
Самых лучших требуя.
Наконец-то подвели к ним
Лаймдоту и Спидолу:
Были в праздничных одеждах,
В дорогих венках они,
Крупным жемчугом расшитых,
Золотом украшенных.
Встали женихи, сказали:
"Эти — настоящие!"
В кресла вежливо, с поклоном,
Усадили девушек
И продать свои веночки
Стали их упрашивать.
Мол, и золотом и медью
Заплатить могли б они.
Девушки в ответ молчали.
Отвечали родичи,
Что нельзя продать веночки
И за пуру золота,
Что нельзя забрать веночки
Ни войной, ни силою.
Все же скоро сговорились
С женихами родичи, —
Свято охранять веночки
Взявши слово с юношей,
Отдали с венками вместе
Им обеих девушек.
И явились вайделоты
И благословили их,
Руки их сложили вместе,
Лайме поручили их.
Хмелем и листом дубовым
Головы осыпали
И, над ними простирая
Руки, говорили им:
"Как в лесу хмелинка вьется
Вкруг ствола дубового,
Обовьется пусть невеста
Так вокруг любимого!"
Женихи гостям подарки
Свадебные роздали,
А невесты со слезами
Отдали веночки им.
Женихи взамен им дали
Бархатные шапочки,
Мехом отороченные,
Серебром расшитые.
За столы уселись гости
Вместе с новобрачными,
И пошел тут пир горою,
Пир веселый, свадебный,
С песнями, с удалыми
Играми и плясками.
Все же старый Буртниекс раньше
Пир окончил свадебный,
Чем, бывало, по обычьям
Прадедовским принято.
Не пришлось молодоженам
Счастьем молодым своим
После свадьбы в тихом доме
Насладиться досыта.
Вновь судьба неумолимо
Разлучила витязей
С милыми, на бой послала,
Где мечи ломаются,
Где от жаркой алой крови
На холмах окрестных трубы
Грянули военные,
И на всех горах высоких
Пламенища вспыхнули.
То был знак всему народу
К бою изготовиться.
И по всем домам и селам,
По зеленой Латвии,
Перед битвой снарядились
Удалые юноши:
Опоясались мечами:
Сели на коней своих.
Жены, сестры и невесты
Шапки их высокие
Украшали с пеньем, с плачем
Провожая воинов,
И по всем дорогам вскоре
Поскакали витязи.
На ночлег вставали в рощах
Шумными отрядами,
Дружно, толпами съезжались
К месту сбора общего.
Люди мокры по пояс.
А когда на месте сбора
Появился Лачплесис,
Возгласами: "Ликоп! Ликоп!" —
Грянули окрестности.
Буртниекс, Лиелвард и другие
Провожали витязя,
К войску присоединились
Славные старейшины.
Даже жены молодые —
Лаймдота и Спидола —
Не остались дома, вместе
С воинством в поход ушли.
Где оврагами лесными
Глубоко разорваны
Гауи берега, там много
Возвышалось крепостей,
Обнесенных насыпями,
Рвами опоясанных,
Населенных племенами
Вольными латышскими:
В те лесные дебри войско
Лачплесиса двинулось,
И везде, где основались
Выходцы немецкие,
Словно гнезда змей, те замки
Выжигались начисто.
Замка Дабреля достигло
Воинство латышское,
Много в замке том засело
В черных латах рыцарей.
Этот старый замок немцы
Укрепили заново.
Все же Лачплесис ворвался
В крепость неприступную,
Много немцев в этой битве
Потеряло жизнь свою.
Дальше, дальше, как стремнины
Вод неудержимые,
По лесам и по долинам
Шли дружины витязя, —
Наконец они достигли
Замка Каупо в Турайде.
Всюду здесь на землях ливов,
В хуторах, в селениях,
След немецкого был виден
Хищного владычества.
Золотились, колосились
Ливов нивы тучные;
Ливы сеяли, а немцы
Брали урожай себе.
На лугах паслись коровы,
Телки, овцы жирные;
Чужаки их мясо ели,
Продавали шкуры их.
Под защитой замков церкви
Крестоносцев выросли.
В церкви тех людей сгоняли
Немцы — и крестили их.
В рабство всех крещеных ливов
Обратили пришлые,
Обложили населенье
Тяжкими поборами.
Те же, что верны остались
Дедовским богам своим, —
По глухим лесам, по дебрям
Непролазным прятались,
Вырубали, выжигали
Новины заветные,
Строились в лесных трущобах
И молились Перконсу.
Но и здесь их настигали
Рыцарей разведчики
И опять их облагали
Непосильной податью.
А когда на землю ливов
Вышел с войском Лачплесис,
Испугались чужестранцы,
Бросили имения
И дома свои и в замке
Турайды попрятались.
Лачплесис тот крепкий замок
Окружил осадою.
Но нелегким делом было
Взять твердыню Турайды,
Очень много меченосцев
Заперлося в крепости,
Тучи стрел они метали
В осаждавших воинов.
Лачплесис велел пароду
Лестницы сколачивать,
И по ним на стены замка
Поднялись воители.
Закипела битва на смерть
На высоких насыпях:
Бились тяжко, отступали
Та и эта стороны.
Звон железа, стоны, крики
Окрест раздавалися.
Впереди своей дружины
Бился славный Лачплесис,
Сокрушая беспощадно
Меченосцев панцирных.
Испугалось силы грозной
Войско чужеземное
И пощады запросило,
Побросав оружие.
Сам владелец замка Каупо
В это время в Риге был,
Где подолгу проживал он
Гостем у епископа.
Лачплесис его берлогу
Разорить дотла велел,
Церкви и монашьи кельи
Сделать пепла грудою,
Чтобы впредь пришельцам чуждым
Не было пристанища!
Немец Дитрих, льстец коварный,
В замке был средь рыцарей.
Лачплесису говорил он
Лживым языком своим,
Что сюда явились немцы
По желанью Каупо,
Им, гостям своим, хозяин
Предоставил замок свой
И просил, чтоб, как гостям, им
Жизнь была дарована.
Лачплесис, еще глубоко
Уважавший Каупо,
Внял в конце концов тем просьбам
Дитриха лукавого.
Ливы все же убеждали,
Чтоб не верил Лачплесис
Дитриху, клялись, что это
Самый беспощадный их
Враг, что он сто раз своею
Лестью их обманывал.
Но уж раз пощаду немцам
Дать решился Лачплесис,
Пусть щадит, но на расправу
Пусть им выдаст Дитриха.
Лачплесис велел не медля
Выдать ливам Дитриха.
Ливы Перконсу решили
Дитриха пожертвовать,
Но когда в священной роще
Конь гнедой под Дитрихом
Трижды левою ногою
Меч переступил, тогда
Стало ясно, что и боги
Подлецом гнушаются.
Вот как Дитрих нечестивый
Взял оружье, латы, шлемы
Лачплесис у рыцарей
И велел их в город Ригу
Гнать простоволосыми.
Воротил он ливам все их
Прежние владения
И с надежною дружиной
Там оставил Талвалда,
Чтоб от немцев охранял он
Славный берег Гауи.
Сам же с другом Кокнесисом
И со старшим Лиелвардом
Сквозь леса повел он войско
Прямо к замку Лиелварде.
Немцы в Лиелварде засели
Так же, как и в Турайде,
Как и в прочих замках, прочно
На житье устроились.
Вновь ушел от гибели.
Всех безжалостнее был их
Главный — Даньел Баннеров.
Это был злодей без чести
И без искры совести.
Снес он старый, ветхий замок
И построил новую
На скале над Даугавой
Крепость неприступную.
На людей, как хищный ястреб,
Налетал оттуда он,
Села жег, терзал и мучил
Беззащитных жителей.
Видя ужасы такие,
Многие старейшины
Со своими племенами
По лесам попрятались.
Баннеров внезапно бросил
Грабить и насильничать,
Вестников послал в леса он,
Беглецам сказать велел,
Что отныне в мире с ними,
В дружбе жить желает он,
А для заключенья мира
Приглашает в замок свой
Всех старейшин. Зла не видя,
Люди простодушные
Из своих убежищ в гости
К негодяю прибыли.
Он их принял в новой клети
За стенами крепости,
Угощал питьем-едою,
Дружески беседовал.
Но пока еще сидели
За столом старейшины,
Даньел вышел и снаружи
Запер дверь тяжелую.
Клеть со всех сторон велел он
Обложить соломою.
С четырех сторон солому
Сам поджег он факелом.
Быстро запылали стены
Клети деревянные,
Старики внутри кричали,
Задыхаясь в пламени.
Даньел же с товарищами,
На высокой насыпи
Встав, пожаром любовался
С сатанинским хохотом.
Только скоро нечестивым
Смехом подавился он;
Видит — из лесу верхами
Выехали воины.
Впереди с мечом тяжелым
Ехал грозный Лачплесис.
Услыхавши крики в клети,
Витязь двери выломал
И успел спасти несчастных
Стариков из пламени.
Старики благодарили
Своего спасителя,
Со слезами обнимая
В несказанной радости,
Рассказали, как жестоко
Обманул их Баннеров.
Услыхав рассказ их, страшно
Лачплесис разгневался
И немедленно на крепость
Начал наступление.
Хоть оборонялись крепко
Латники немецкие,
Все ж до наступленья ночи
Занял крепость Лачплесис.
Всех засевших в ней велел он
Перебить без жалости,
Кроме Даньела. Живьем он
Взять велел мучителя
И расправу над злодеем
Поручил старейшинам,
Чтобы те за все насилья
Отомстить могли ему.
Зашумели, полетели
Вести: Лачплес в Лиелварде!
Радостно встречали эту
Весть селенья Латвии,
Ликовали люди, словно
Жизнь увидев заново.
Те, что по лесам скитались,
В темных дебрях прятались,
Радостные возвращались
К старым очагам своим,
А оттуда направлялись
Прямо в замок Лиелварде
Поблагодарить героя
За освобождение.
В замке Лиелварде победу
Праздновали весело,
Пир устроил для народа
Старый куниг Лиелвардский.
Пили, пели и делились
Боевой добычею:
Под конец про Баннерова
Вспомнили старейшины.
Вывели его на берег
Даугавы и молвили:
"Пес немецкий, сжечь в проклятой
Западне хотел ты нас!
Милостивы мы! За это
Отдадим воде тебя!"
Доску толстую достали
И на доску Даньела
Положили, прикрутили
К той доске веревками
И с издевками пустили
Доску вниз по Даугаве.
"Уплывай домой! — сказали. —
Поищи родных своих!
Пусть с тобою уплывает
Вера, нам ненужная!"
Страх и ужас обуяли
Чужеземных рыцарей.
Слыша вести о победах
Витязя латышского,
Все они бежали в Ригу,
Побросав дома свои,
В городе ища спасенья,
За стенами толстыми.
Но и сам епископ Альберт
Не был в безопасности.
Видел он, что очень скоро
Здесь погибнет власть его,
Ежели он не получит
Подкрепленья сильного.
Сел он на корабль, не мешкав,
И уплыл в Германию, —
Сколотить большое войско
Альберт там надеялся,
Чтобы будущей весною
Вновь нагрянуть в Балтию.
А взамен себя оставил
Альберт в Риге Каупо.
Каупо обещал защиту
Уцелевшим рыцарям.
Лачплес, видя, что угрозы
Нет пока над Балтией
Распустил свои дружины,
Сам остался в Лиелварде.
Хорошо, привольно зажил
Там он с милой Лаймдотой.
Лаймдота хозяйством в доме
Правила, а Лачплесис
Укреплял отцовский замок
И работал на поле.
Кокнес тоже восвояси
В замок свой со Спидолой
И со старым Айзкрауклисом
Вскорости отправился.
Проводили их сердечно
Лачплесис и Лаймдота.
Обнялись друзья. Друг другу
Пожелали счастия.
Провожать домой поехал
Лиелвард друга Буртниекса,
Старики пожить хотели
Вместе в замке Буртниекском.
И остались в старом доме
Лаймдота и Лачплесис,
Осененные любовью,
Славою венчанные.
Здесь, на берегу прекрасной
Даугавы, нашли они
И любовь, и мир, и счастье,
И почет страны своей.