Кобланды загорелся желанием отправиться на эти состязания. Естемес не хотел его отпускать. Но Кобланды слушать его не стал и оседлал коня.
Кобланды победил на состязаниях. Отец девушки хан Коктым Аймак не мог нарушить своего обещания, устроил тридцатидневный пир и отдал Кортку за Кобланды.
Весть о том, что красавицу Кортку
Отдают за батыра Кобланды,
Услыхал сорокапятиаршинный Кызылер.
Сказал: "Пусть выходит бороться со мной,
Если свалит меня — возьмет Кортку".
Расхвастался Кызылер, сказал:
"Если уцелеют его одежда и конь
И если сам останется жив,
Этого будет довольно с него", —
Так похвалялся Кызылер.
Когда услыхал это Кобланды,
Сказал: "Кызылера не оставлю в живых".
Сел он верхом на коня,
К Кызылеру прискакал,
Крикнул: "Прибыл Кобланды. Выходи!"
Видит: не выходит Кызылер,
Кобланды вбежал к нему в дом —
Лежит в постели Кызылер,
Смотрит на Кобланды и говорит:
"Сначала поборись с моей ногой", —
И протягивает ногу ему.
Возле двери висел
Шестидесятисаженный пестрый аркан,
Кобланды, великана за ногу зацепив,
Вскочил на гнедого коня,
Кызылера с грохотом поволок,
Колючки вонзились в него,
Прокололи легкие и печень ему,
Недруга, смотревшего свысока,
Кобланды вот так проучил.
"Пусть умрет с позором враг", — сказал,
Ударил о камень его, искромсал —
Вылетела из его тела душа,
Покатилась по земле голова.
Простившись с отцом и с родными, Кортка вместе с Кобланды отправилась на его родину. Когда проехали долгий путь…
Как-то в один из дней
У дороги видят они —
По обеим ее сторонам
Пасутся табуны лошадей.
Красавица Кортка,
Выглянув из крытого возка,
Разглядывает коней.
Вдруг видит она,
В середине табуна
Пегая кобылица стоит.
Остановив свой возок,
Подозвала она Кобланды:
Сказала: "Повелитель мой,
Вон ту кобылицу в табуне
Хоть в обмен на меня возьми".
Смеется богатырь Кобланды,
Шуткою отвечает ей:
"За тебя головой рисковал
И тебя на кобылку обменять?!"
"Выслушай же меня,
Подойди поближе, — она говорит. —
Твой темно-гнедой конь
Не пригоден, чтоб, его оседлав,
Выехать на врага.
Чалый жеребенок, что сейчас
В утробе пегой кобылицы той,
Будет верным спутником твоим,
Помни мои слова, — говорит, —
Сбудется предсказанье Кортки".
Красавица Кортка, так сказав,
Соскочила со своего возка,
Пойманную в табуне
Кобылицу поцеловала в лоб
И на поводу ее повела.
Вскоре и время подошло —
Вымя у кобылицы налилось, —
Мечется, дышит она тяжело —
Трудно тулпара произвести на свет.
Не подпускает к себе никого,
Одна лишь Кортка присматривает за ней.
Пегая кобылица копытами бьет,
Кортка ни жива ни мертва,
Тревожась, чтоб не задохнулся тулпар,
Разрывает она пузырь,
Жеребенку дает вздохнуть.
Вот родился тулпар Тайбурыл.
Чтобы даже не коснулся земли,
Кортка бесподобной красоты
Расшитую шубу с себя сняла,
Завернула в шубу его,
Дунула ему в самый рот,
Коснулась губами его лба, —
Всевышнего благодарит.
У тулпара голова — в аршин,
У тулпара крылья на боках.
Сказала: "Ты — конь повелителя моего".
Кобланды поставил юрту для Кортки рядом с юртой отца — Токтарбая, сам отправился к Естемесу, к табунам.
Красавица Кортка заботливо выращивала и обучала жеребенка, готовила для Кобланды богатырские доспехи.
Тем временем на земли соседних племен напали чужеземцы.
Из страны кызылбашей
Пришел богатырь Казан.
Он захватил и подавил
Ногайлинский многочисленный род.
Всех не покорившихся ему
Казан убивал, уничтожал,
Взял в добычу себе табуны,
Земли их он захватил.
Разбежался ногайлинский род,
Бросив имущество и скот.
Города Кырлы-Кала и Сырлы-Кала
Силою взяв, хан Казан
Так хвастливо говорил:
"Посмотрите, как укреплен
Город Кырлы-Кала:
С одной стороны — река,
С другой — рвы в шесть рядов
Большой глубины и ширины.
Ворота, кованые, стальные,
Стерегут шестьдесят богатырей.
К городу моему Кырлы-Кала
Ни за что не подступится враг".
Весть о набегах Казана дошла до богатыря Карамана — сына Сеила из сорокатысячного рода кыят, живущего в низинах. И подумал богатырь Караман: "Раз мы мужчинами родились от своих отцов — позор нам, если кызылбаши захватили ногайлинские земли". Оседлав своего коня, Караман отправился в путь.
Из сорокатысячного рода кыят
Войско огромное собрав,
Высоко подняв черный стяг,
Выехал он на кызылбашей.
Караман так сказал:
"Заставлю Казана откочевать", —
И кликнул боевой клич.
Вышли от кыятов пять богатырей:
Каракозы, Аккозы,
Сын Каражана — Косдаулет,
Вышел и батыр Карабукан,
Кто может темной ночью скакать,
Предугадывать, что ожидает впереди.
А у Карамана-богатыря
Снег намерзает на бровях,
Ресницы покрылись льдом.
Весть о Казане услыхав,
Он ночи проводит без сна:
"Захватил Казан ногайлинцев", — сказал, —
Для сородичей наших это позор,
Умереть бы, да жизнь сладка,
В могилу бы лечь, да могила жестка!"
Сорокатысячное войско собрав,
Караман так говорит:
"В низовьях горы Караспан
Живет многочисленный род кипчак.
Есть у них батыр Кобланды,
Проедем мимо стоянки его,
Если поедет, возьмем его с собой,
Если не поедет, нас благословит.
Он мне ровесник по годам,
Одно у нас горе, одна печаль.
Если согласны со мною, друзья,
Поедем по дороге, ведущей к нему".
Кыяты посовещались между собой,
К согласию они пришли
И поскакали к стоянке Кобланды.
Подъехали, остановился Караман
У подножья горы Караспан.
Увидев множество войск,
Богатырь Кобланды
Понял, что это неспроста.
Вмиг вскочил он на коня.
Выехал навстречу войскам,
Посылает Естемеса вперед,
Хочет узнать, что за войска.
Подъехал к воинам Естемес,
Убедился в дружелюбии их,
Батыру об этом сообщил.
Подъехал и Кобланды,
Приветствуя Карамана, спросил:
"Ровесник, куда держишь путь?"
Караман ему отвечал:
"На Казана вышел я
И тебя зову с собой.
Пойдешь ли с нами, ровесник мой?
Ведь ровесники мы,
Одна у нас печаль".