Возвращение и гибель птицы-разведчицы
В это время птица, чье тело,
Как сама земля, велико,
К устью Желтой реки прилетела,
В облаках паря высоко,
И губительным блеском блестела,
В гуще множеств небес кружа.
И тогда, сын Саган-Гэрэла,
Кликнул птицу Эрхэ-тайжа.
Кличет, кличет ее, но птица
Не желает на землю спуститься.
Заколол он кобылу буланую
С жиром в восемь перстов толщиной,
Отвергает еду нежеланную
Птица, равная шири земной.
Из бесправного черного люда
Отобрал он раба одного, -
Не спустилась птица, покуда
Ханский сын не зарезал его,
А потом с небосвода раскрытого,
Два крыла широко распахнув,
Опустилась на грудь убитого
И, серебряный вытянув клюв,
Грудь раба насквозь проклевала
И, насытившись до отвала,
Утолила жажду свою
Человеческой кровью красною
И глотала с алчностью властною
Остывающую струю.
Все три хана Желтой долины,
Шарагольские властелины,
Птицу-хищницу, соглядатая,
Напоив и насытив сперва,
Стали слушать ее слова.
Вот разведчица эта крылатая
Сыплет речи свои свысока,
Как монеты из кошелька:
"Молодую круглую землю
Облетела я троекратно
И теперь вернулась обратно.
Молодую круглую землю
Осмотрела четырехкратно.
И, хотя земля необъятна,
Я красавицы ни одной
Не нашла на шири земной,
Что сравнилась бы с солнцем-луной,
Что сияла бы ярче созвездий!
Ничего не узнав о невесте,
Я достигла счастливого края,
Где река Мунхэ, закипая,
По долине Морэн величаво
Устремила чистые воды,
Где цветет, не зная невзгоды,
Ранних жаворонков держава,
Где Гэсэр - предводитель племен,
Где - Гэсэра жена вторая -
Всех чарует Урмай-Гохон,
Блеском правой щеки затмевая
Свет вечерний, закатный свет,
Блеском левой щеки затмевая
Свет восточный, ясный рассвет.
Как пройдет походкою гибкой,
Ей навстречу травы звенят,
Улыбнется светлой улыбкой -
Одарит овец и ягнят.
Подчиняясь вашим наказам,
Я оценивала ее
Острым разумом, острым глазом,
Проницательностью удвоенным,
Но, заметив меня, с приказом
К тридцати и трем своим воинам
Обратился дядя Гэсэра.
Так нойон Саргал повелел:
"Залетевшую в наш предел,
Эту птицу вы повалите,
Пусть пронзят ваши стрелы остро
Головы ее серебро,
Золотую грудь прострелите,
Прострелите оба крыла,
Чтобы гибель она обрела.
Наш Гэсэр сейчас на охоте,
Где-то скачет на вольном просторе.
Если птицу вы не убьете,
Будет нашей державе горе
От пернатого соглядатая!"
И тогда, испугом объятая,
Улетела я на восток,
Я в пылиночку сократилась,
Я в былиночку превратилась.
Но какой-то красивый стрелок,
С юной силою удалою,
Вдруг настиг меня меткой стрелою.
Я с трудом свою жизнь спасла,
Уронив перо из крыла...
Я летала в небесном пространстве,
Я устала от дальних странствий,
Поистерлось груди моей золото.
Я на родину вечного холода
Улечу и лягу на отдых
В ледовитых холодных водах.
Я три года там отдохну!"
Так сказав, она улетела
В чужедальнюю ту страну,
И ее огромное тело,
Растолкав на пути облака,
Рассекая лучи восхода,
Застилало шов небосвода,
Что белел белей молока.
Призадумались властелины,
Эти ханы Желтой долины,
Услыхав донесенья слова,
И решили: птица права.
Но они испугались: "Птица,
Что всей шири земной равна,
Даже в думах своих - кровопийца,
Изверг даже в объятиях сна!
Нам сулит она горькое горе:
Вдалеке отдохнув до поры,
Эта птица очистит вскоре
Наши изгороди и дворы
От животных четырехногих,
От людей очистит двуногих
Наши юрты-дома при дорогах
И кочевья в степной глуши -
Не оставит нам ни души!"
Так подумав, Саган-Гэрэл
Сыну-первенцу повелел:
"Ты возьми плетеный ремень
И ступай - будет ночь или день -
По следам непомерной птицы,
Что равна всей шири земной.
Как дойдешь до холодной границы,
Как дойдешь до страны ледяной,
Как дойдешь до воды ледовитой -
Ты ударь плетеным ремнем
Эту птицу, объятую сном:
Может белый ремень знаменитый
На пятьсот растянуться шагов.
Так во время сна излови ты
И свали в поток ледовитый
Ту, что всех опасней врагов,
Ту, что даже во сне - кровопийца,
Ту, что создана для грабежа,
Ту, что в помыслах даже - убийца!"
Сын Сагана, Эрхэ-тайжа,
Стал преследовать черную птицу,
Что равна всей шири земной.
Перешел он страны ледяной
Вечно стынущую границу
И увидел птицу-убийцу,
Что спала долголетним сном
Возле серой воды ледовитой.
Он взмахнул своим белым ремнем,
И плетеный ремень знаменитый
На пятьсот растянулся шагов.
Был конец этой птицы таков:
Он поймал ее, черную, сонную,
В воду бросил ее ледовитую,
Неожиданно потрясенную
И поэтому гневно-сердитую!