Изменить стиль страницы
ПЕСНЬ ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
1О Симон-волхв [345], о присных сонм злосчастный,
Вы, что святыню божию, добра
Невесту чистую, в алчбе ужасной
4Растлили ради злата и сребра,
Теперь о вас, казнимых в третьей щели,
Звенеть трубе назначена пора!
7Уже над новым рвом мы одолели
Горбатый мост и прямо с высоты
На середину впадины смотрели.
10О Высший Разум, как искусен ты
Горе, и долу, и в жерле проклятом,
И сколько показуешь правоты!
13Повсюду, и вдоль русла, и по скатам,
Я увидал неисчислимый ряд
Округлых скважин в камне сероватом.
16Они совсем такие же на взгляд,
Как те, в моем прекрасном Сан-Джованни [346],
Где таинство крещения творят. [347]
19Я, отрока спасая от страданий,
В недавний год одну из них разбил:
И вот печать, в защиту от шептаний! [348]
22Из каждой ямы грешник шевелил
Торчащими по голени ногами,
А туловищем в камень уходил.
25У всех огонь змеился над ступнями;
Все так брыкались, что крепчайший жгут
Порвался бы, не совладав с толчками.
28Как если нечто маслистое жгут
И лишь поверхность пламенем задета, —
Так он от пят к ногтям скользил и тут.
31«Учитель, — молвил я, — скажи, кто это,
Что корчится всех больше и оброс
Огнем такого пурпурного цвета?» [349]
34И он мне: «Хочешь, чтоб тебя я снес
Вниз, той грядой, которая положе?
Он сам тебе ответит на вопрос».
37И я: «Что хочешь ты, мне мило тоже;
Ты знаешь все, хотя бы я молчал;
Ты — господин, чья власть мне всех дороже».
40Тогда мы вышли на четвертый вал
И, влево взяв, спустились в крутоскатый
И дырами зияющий провал.
43Меня не раньше отстранил вожатый
От ребр своих, чем подойдя к тому,
Кто так ногами плакал, в яме сжатый.
46«Кто б ни был ты, поверженный во тьму
Вниз головой и вкопанный, как свая,
Ответь, коль можешь», — молвил я ему.
49Так духовник стоит, исповедая
Казнимого, который вновь зовет
Из-под земли, кончину отдаляя. [350]
52«Как, Бонифаций [351], — отозвался тот, —
Ты здесь уже, ты здесь уже так рано?
На много лет, однако, список [352]врет.
55Иль ты устал от роскоши и сана,
Из-за которых лучшую средь жен, [353]
На муку ей, добыл стезей обмана?» [354]
58Я был как тот, кто словно пристыжен,
Когда ему немедля возразили,
А он не понял и стоит, смущен.
61«Скажи ему, — промолвил мне Вергилий: —
«Нет, я не тот, не тот, кого ты ждешь».
И я ответил так, как мне внушили.
64Тут грешника заколотила дрожь,
И вздох его и скорбный стон раздался:
«Тогда зачем же ты меня зовешь?
67Когда, чтобы услышать, как я звался,
Ты одолеть решился этот скат,
Знай: я великой ризой облекался.
70Воистину медведицей зачат,
Радея медвежатам, я так жадно
Копил добро, что сам в кошель зажат. [355]
73Там, подо мной, набилось их изрядно,
Церковных торгашей, моих предтеч,
Расселинами стиснутых нещадно.
76И мне придется в глубине залечь,
Сменившись тем, кого я по догадке
Сейчас назвал, ведя с тобою речь.
79Но я здесь дольше обжигаю пятки,
И срок ему торчать вот так стремглав,
Сравнительно со мной, назначен краткий;
82Затем что вслед, всех в скверне обогнав,
Придет с заката пастырь без закона,
И, нас покрыв, он будет только прав. [356]
85Как, в Маккавейских книгах, Иасона
Лелеял царь, так и к нему щедра
Французская окажется корона». [357]
88Хоть речь моя едва ль была мудра,
Но я слова привел к такому строю:
«Скажи: каких сокровищ от Петра
91Ждал наш господь, прельщен ли был казною,
Когда ключи во власть ему вверял?
Он молвил лишь одно: «Иди за мною».
94Петру и прочим платы не вручал
Матвей, когда то место опустело,
Которое отпавший потерял. [358]
97Торчи же здесь; ты пострадал за дело;
И крепче деньги грешные храни,
С которыми на Карла шел так смело. [359]
100И если бы я сердцем искони,
И даже здесь, не чтил ключей верховных,
Тебе врученных в радостные дни,
103Я бы в речах излился громословных;
Вы алчностью растлили христиан,
Топча благих и вознося греховных.
106Вас, пастырей, провидел Иоанн [360]
В той, что воссела на водах со славой
И деет блуд с царями многих стран;
109В той, что на свет родилась семиглавой,
Десятирогой и хранила нас,
Пока ее супруг был жизни правой. [361]
112Сребро и злато — ныне бог для вас;
И даже те, кто молится кумиру,
Чтят одного, вы чтите сто зараз.
115О Константин, каким злосчастьем миру
Не к истине приход твой был чреват,
А этот дар твой пастырю и клиру!» [362]
118Пока я пел ему на этот лад,
Он, совестью иль гневом уязвленный,
Не унимал лягающихся пят.
121А вождь глядел с улыбкой благосклонной,
Как бы довольный тем, что так правдив
Звук этой речи, мной произнесенной.
124Обеими руками подхватив,
Меня к груди прижал он и початым
Уже путем вернулся на обрыв;
127Не утомленный бременем подъятым,
На самую дугу меня он взнес,
Четвертый вал смыкающую с пятым,
130И бережно поставил на утес,
Тем бережней, что дикая стремнина
Была бы трудной тропкой и для коз;
133Здесь новая открылась мне ложбина.
вернуться

345

ПЕСНЬ ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Круг восьмой. — Третий ров — Святокупцы

1.  Симон-волхв— о котором легенда рассказывала, что он предлагал апостолам деньги за то, чтобы они научили его «низводить святой дух» на людей. По его имени «симонистами» стали называть святокупцев, то есть тех, кто продает или покупает церковные должности.

вернуться

346

17.  Сан-Джованни— флорентийский баптистерий, церковь Иоанна Крестителя (Р., XXV, 9).

вернуться

347

18.  Где таинство крещения творят. — Старейшие комментаторы по-разному объясняют этот стих: 1) пять крестообразно расположенных мраморных купелей; 2) четыре круглых выемки в мраморном полу вокруг купели, в которые становились священники, совершавшие обряд.

вернуться

348

19-21. Я, отрока спасая от страданий… — Однажды в одну из этих выемок, или купелей (см. прим. 18), забрался расшалившийся мальчик и застрял в ней. Вошедший в церковь Данте взял топор и, разбивмрамор, освободил его. Эта терцина служит Данте печатьюв удостоверение истины и в защиту от шептаний, будто его поступок был кощунствен.

вернуться

349

31.  Кто это… — Казнимый грешник — папа Николай III (с 1277 по 1280 г.), в миру Джованни Гаэтано дельи Орсини.

вернуться

350

49-51. Так духовник стоит… — В средние века в Италии убийц закапывали в землю вниз головой. Данте склонился над папой Николаем, как духовникнад таким казнимым, если тот, уже опущенный головой в яму, еще раз подзовет его, чтобы этим хоть немного отсрочить смерть.

вернуться

351

52.  Как, Бонифаций… — Николай III принял Данте за Бонифация VIII, который вступил на папский престол в 1294 г. и должен явиться ему на смену в 1303 г., оттеснив его в глубь скважины (ст. 73–78). Он удивлен, что тот явился на три года раньше срока.

Данте был непримиримым врагом Бонифация VIII. В этом недостойном папе он видел ненавистника вольной Флоренции и главного виновника своего изгнания. Он хулит его устами Чакко (А., VI, 69), Николая III (ст. 55–57), Гвидо да Монтефельтро (А., XXVII, 70-111), Бонавентуры (Р., XII, 90), Каччагвиды (Р., XVII, 49–51), апостола Петра (Р., XXVII, 22–27) и Беатриче (Р., XXX, 148).

вернуться

352

54.  Список— перечень будущих пап-симонистов, который Николаю известен, ибо грешники в Аду обладают даром предвидения (А., X, 97-108).

вернуться

353

56.  Лучшую средь жен— церковь. Папа именовался «супругом церкви».

вернуться

354

57.  Стезей обмана— коварными путями склонив своего предшественника Целестина V к отречению, чтобы занять его место.

вернуться

355

70-72. Воистину медведицей зачат… — Николай III был из рода Орсини (итал. orsa — медведица). Медвежата— его родственники.

вернуться

356

79-84. Но я здесь дольше обжигаю пятки… — Николай III торчит стремглав(то есть вниз головой) уже двадцать лет (с 1280 по 1300 г.), а Бонифацию VIII назначен более краткий срок: он явится ему на смену в 1303 г., а в 1314 г. будет и сам сменен пастырем без закона, Климентом V, который придет с заката, то есть из Франции.

Климент V, архиепископ бордоский, родом француз (гасконец), был избран на папский престол в 1305 г. при содействии французского короля Филиппа IV, которому он за это обязался уступить на пять лет церковные доходы в пределах Франции и обещал полную покорность. Климент V короновался в Лионе, остался во Франции и в 1309 г. перенес папскую резиденцию в Авиньон, положив начало «авиньонскому пленению церкви», длившемуся до 1377 г. и приведшему к полному падению ее самостоятельности и престижа. При Клименте V особенно широко процветала симония. В «Божественной Комедии» этого папу обличают Каччагвида (Р., XVII, 82–83), апостол Петр (Р., XXVII, 58–59) и Беатриче (Р., XXX, 142–148).

вернуться

357

85-87. Иасон— иудейский первосвященник, купивший этот сан у сирийского царяАнтиоха IV Эпифана (II в. до н. э.) и введший в Иерусалиме языческие обычаи.

вернуться

358

94-96. Петру и прочим… — Смысл: «Ни Петр, ни другие апостолы ничего не получили от Матвея, избранного ими жребием на место отпавшегоИуды».

вернуться

359

99.  На Карла шел так смело. — Карл I Анжуйский (см. прим. Ч., VII, 112–114) отказался породниться с Николаем III, и тот стал его врагом.

вернуться

360

106-110. Вас, пастырей, провидел Иоанн— автор Апокалипсиса, изобразивший языческий Рим в виде «великой блудницы», сидящей на водах, на семиглавом и десятирогом звере. Данте, сливая воедино образы блудницы и зверя, превращает их в символ папского Рима.

вернуться

361

111.  Пока ее супруг был жизни правой. — То есть пока римский папа не понуждал церковь к разврату.

вернуться

362

115-117. О Константин, каким, злосчастьем, миру… — В середине VIII в. появился изготовленный папской канцелярией знаменитый подложный акт, так называемый «дар Константина», которым римский император Константин (с 306 по 337 г.), перенося свою столицу в Византию (Р., VI, 1), якобы передавал папе Сильвестру I (А., XXVII, 94–95) и его преемникам державные права на Рим и западные страны. Данте, убежденный, как и его современники, в подлинности «Константинова дара», подложность которого была доказана только в XV в., считал его величайшим бедствием и для империи и для церкви (Ч., XXXII, 124–129; Р., XX, 55–60).