– Я думал, что тыхочешь выиграть.

– Я хочу, но не за чей-то счет. У всех женщин финансовые затруднения – у Элис и ее малыша, у Дейзи, и даже Клэр теряет все, что ей дорого. Им всем нужны равные шансы.

Харри отпустил Матлока и взял Симону за руку.

– Думала ли ты когда-нибудь, что будешь сражаться за права падших женщин? – Он не стал ждать ответа, поцеловал ее руку, а затем проговорил: – Я подумаю об этом.

– И подумай о том, чтобы сделать что-то для всех других, таких, как бедная, растерявшаяся Сандари.

– Ты хочешь, чтобы я изменил общепринятые нормы поведения?

Девушка высвободила руку.

– Ты сказал, что у тебя есть влияние и власть. Я хочу, чтобы ты воспользовался ими, вместо того, чтобы угнетать женщин, как это делают другие мужчины.

Не разговаривая, они дошли до гостиной, где перед обедом подавали херес. На видном месте лежали кипы носовых платков, все перевязанные ленточками с прикрепленными к ним визитными карточками. Кучка Клэр была выше, чем у Дейзи; у Симоны она была на несколько дюймов ниже. Любовница Горэма выиграет этот конкурс.

Харри отошел от Симоны и принял два бокала хереса от официанта. Он поднес один из них Клэр, поклонился, сделал комплимент ее платью, затем указал на кучку платков с ее именем и прямо спросил:

– Вы сами подшили все это?

– Конечно.

Он опрокинул второй бокал хереса себе в рот.

– Нет, вы этого не сделали.

– Вы не сможете доказать это.

– Нет, но я могу доказать, что вас зовут не Клэр Хоуп, мисс Колтхопфер.

– Вы не станете этого делать.

К несчастью, у него больше не было сладкого вина, чтобы заглушить вкус этой лжи.

– Я смог бы. Кстати, как поживает ваша дочь?

Клэр почти уронила собственный бокал, так что ему пришлось забрать его у нее.

– Ты ублюдок.

Харри снова поклонился и затем отпил ее херес.

– Горэм знает?

Женщина огляделась, чтобы убедиться, что маркиза нет поблизости, что само по себе было достаточным ответом.

– Я отправилась в турне. Но почему вы беспокоитесь о справедливости? Нома не может выиграть.

– Но она может увидеть, что справедливость восторжествовала.

– Вздор! С каких это пор такой повеса как вы заботится о справедливости? В справедливом мире вы были бы наследником графа.

– Даже ублюдки заботятся о правде. Полагаю, я делаю это с тех пор, как родился.

Половина кипы Клэр была убрана. Ее горничная, со смехом пояснила певица, должно быть, неправильно поняла и добавила собственное шитье для бедных к тому, что сделала Клэр. Симона все равно осталась на третьем месте, но Дейзи была объявлена победительницей.

За роскошным обедом всем было весело, за исключением лорда Горэма на одном конце стола, и его любовницы – на другом. Вино рекой текло среди гостей; хозяин и хозяйка обменивались сердитыми взглядами.

После еды все толпой двинулись в музыкальную комнату для начала конкурса развлечений. Мисс Смайт, в настоящее время содержанка лорда Мартиндейла, выступила первой. Несколько джентльменов разбежались кто куда, как только изящная блондинка уселась за арфу. На ней было струящееся белое платье, волосы уложены завитками, и играла она так же божественно, как и выглядела. К несчастью, арфа была чуточку слишком благородна для большинства женщин, более привычных к скрипкам и топоту ног. Они начали переговариваться между рядами, флиртовали со своими любовниками – с теми, кто не удрал или не заснул. Мисс Смайт продолжала играть, но на ее прелестном лице появилось не слишком ангельское выражение.

Аплодисменты в конце ее выступления были прочувствованными, пока аудитория не осознала, что мисс Смайт просто отдыхала между двумя пьесами. Пары на цыпочках покидали комнату; банкиры и баронеты все ниже сползали на своих стульях.

Симона сидела, выпрямив спину, на позолоченном стуле рядом с Харри, игнорируя его недовольные вздохи.

– Как ты сделал это? – прошептала она. – Как ты заставил Клэр изменить подсчет ее платков?

Он опустил руку на спинку ее стула и намотал один рыжий локон на палец.

– Шантаж, вымогательство, угрозы, злоупотребления властью и информацией. Все, с чем я пытаюсь бороться в этом мире. – Харри потянул за локон. – Я сделал это для тебя.

Мисс Смайт с жаром начала следующую пьесу, поверх шепотков и шарканья, к которым примешивалось несколько смешков. Затем лорд Мартиндейл захрапел. Громко.

Ангел превратился в дьяволицу прямо перед глазами аудитории. Она вскочила, схватила пюпитр для нот и попыталась ударить своего любовника по голове. Харри и мистер Энтони, партнер Ист-Индской торговой компании, поспешили схватить ее. Мартиндейл бросил ей кожаный кошелек, а затем выбежал из комнаты.

– Теперь он знает, почему у нее такая длинная череда любовников, – пояснил Харри Симоне после того, как слуги вывели женщину из комнаты.

Мисс Элизабет Элторп, которая была дочерью священника и любовницей виконта, заколебалась перед тем, как выступить в центр комнаты, когда лорд Горэм представил ее и ее оригинальную поэзию.

Опустело еще больше мест, что, как посчитала Симона, было потерей для тех, кто дезертировал. Поэмы оказались трогательными, особенно одна – про любовь, которая выбирает свой путь подобно реке.

– Река не выбирает, куда ей течь, – прошептал Харри, чуточку громче, чем нужно. – О чем, черт побери, она толкует?

Симона успокоила его, положив ладонь на его бедро, находившееся так близко к ее бедру.

– Отлично, река. Выбирает. Прекрасно.

Когда Элизабет закончила, виконт встал и энергично зааплодировал. Точно так же поступили и те, чьи партнерши еще не выступали, зная, что те смогут победить первых двух. Симона понимала, что ей это не удастся.

Затем Клэр Хоуп поднялась и запела так, словно выступала в Итальянской опере перед королями и принцами, собравшимися ее послушать. Горэм поразил всех, аккомпанируя ей на фортепиано. Клэр пела об одной трагической любви за другой, наклоняясь к нему.

– Двенадцать лет, – прошептал Харри на ухо Симоне. – Много времени, чтобы практиковаться вместе.

А Симона думала, что у них было много любви.

Клэр выглядела ошеломляюще, а ее голос был готов пронзить самое твердое сердце. У Симоны увлажнились глаза, но затем она вспомнила, что не должна понимать слова. Другие просто трепетали от великолепных звуков, не зная итальянского языка. Отсутствующие члены аудитории торопливо возвращались в комнату, а за их спинами стояли слуги, заполнившие коридор. Когда Клэр закончила, от вызовов на бис сотряслись даже канделябры. Она пела снова и снова, пока у нее не сел голос.

Клэр должна была выиграть.

Никто не хотел выступать после Клэр, так что Горэм объявил конкурс законченным на этот вечер. Также хозяин сказал, что ужин сервирован в столовой, в Египетской комнате раздвинуты столы для карт, а здесь, в музыкальной комнате можно будет потанцевать: нанятое трио обеспечит музыку. Нет, он не собирается сидеть за фортепиано, пока все остальные начнут танцевать, как только слуги скатают ковры и отодвинут стулья к стене. Лорд собирался пойти выпить, после того, как постарался играть так, чтобы соответствовать своей любовнице.

– Ты голодна? – спросил Харри у Симоны.

– Думаю, что нам следует сначала попрактиковаться в танцах, если мы собираемся участвовать в этом конкурсе. Я так понимаю, что Клэр пригласила сельских жителей на большой бал, и мне не хотелось бы поставить тебя в неловкое положение.

– Ты никогда не сможешь это сделать, моя дорогая, – проговорил он ради другой пары, которая прохаживалась рядом, ожидая, когда начнется музыка.

Как только другие прошли мимо, Симона призналась, что никогда не танцевала вальс, хотя полагала, что знает шаги, после того, как наблюдала за танцевальными уроками своих подопечных. Однако каким бы танцам не учили юных леди, они никогда не напоминали нечто подобное.

Не было никаких контрдансов. И никаких заученных менуэтов или сложных кадрилей. Сначала трио заиграло динамичную польку, танец, которого Симона никогда не видела. Затем последовал рил [22], с большим количеством прыжков, хлопаньем в ладоши и смехом. Наконец заиграли вальс.