Харри? Вам не нужен этот презренный тип, заявил ей один из них.
У другого была любовница и жена. Ему и так достаточно женщин, грубияну.
Третий предполагаемый Лотарио [19], держал свою любовницу в неотапливаемой каморке. Он не смог бы позволить себе Симону, даже если бы она искала покровителя.
Четвертый, лорд Комден, чья ch e rie amourбыла tr e s enceinte [20] , весело объявил, что, так как Элис страдает от утренней тошноты, то он к услугами мисс Ройяль.
Симона потеряла аппетит. Она приняла намазанную маслом сладкую булочку для себя и несколько кусочков сахара для лошадей, решив прогуляться до конюшен, чтобы узнать, нет ли там Харри. Ей так же хотелось перекинуться несколькими словами с Дэниелом, если он вернулся из деревни. К тому же девушке не терпелось получше разглядеть жеребца, принадлежащего Харри.
До того, как она покинула утреннюю комнату, Симона спросила:
– Знает ли кто-нибудь, что за мероприятия запланированы на сегодня?
– Предполагалось, что у нас будет соревнование с лабиринтом, но иногда накрапывает дождь. Женщины не захотят пачкать свои подолы в грязи. – Банковский магнат поднял свой монокль, чтобы изучить юбки Симоны, или ее лодыжки.
Симона даже не заметила, какая на улице погода. Она заметила только сладострастные взгляды.
– Все равно почти у каждого есть карта этого места, – проскулил лорд Мартиндейл, потому что он заплатил в два раза больше, чем все остальные, и все впустую. – Клэр и Горэм придумают что-нибудь еще.
Симона бросила один взгляд из парадной двери особняка Гриффин-Вудс и решила все-таки не ходить в конюшни. Она едва могла видеть лес, благодаря которому поместье получило свое название, сквозь проливной дождь. Вместо этого она прогуляется по открытым для гостей комнатам старого здания, в надежде найти Харри и какой-нибудь скрытый талант для своего вечернего выступления.
Девушка размышляла, кто обставлял Гриффин-Вудс: маркиз, его жена или Клэр Хоуп, которая, казалось, чувствовала себя здесь как дома. Египетская комната, должно быть, была идеей Клэр, так как декоративные, театральные цвета идеально оттеняли темноволосую красоту женщины. Комната для шитья, которая выходила на сады позади дома, определенно принадлежала маркизе. Потертая, удобная мебель, потускневшая парча, множество окон, чтобы пропускать свет – все это было не в стиле Клэр. И вовсе не ее портрет висел над камином. Горничная, натиравшая дверные ручки, сообщила Симоне, что женщина с каштановыми волосами на портрете – это сама леди Горэм, так она выглядела раньше. Она не была в этом доме много лет, и не удивительно, тихим шепотом добавила служанка.
Леди Горэм показалась Симоне знакомой, что было невозможно. Она знала мало титулованных леди за время своего услужения, а эта дама должна быть сейчас старше и выглядеть по-другому. Она не была ни привлекательной, ни счастливой женщиной, судя по хмурым морщинам вокруг рта с тонкими губами. Или, возможно, художник не отдал ей должного. Тем не менее, он отлично запечатлел ее интересы: круглые пяльцы рядом и котенка, играющего с какой-то пряжей у ее ног. Несомненно, леди Горэм была превосходной вышивальщицей. Симона могла судить об этом по вышитым салфеточкам на каждой поверхности, простроченным цветами накидкам на сиденьях, тканым гобеленам в рамках по всей комнате. Девушка сомневалась, что Клэр когда-либо пользовалась этой гостиной, только не тогда, когда в ней все еще располагались портрет жены ее любовника и ее вышивки.
Симона продолжила свою экскурсию, пока не обнаружила бильярдную, где играли сэр Джон Фоули и капитан Энтуистл. И пили, хотя часы еще не пробили даже десяти. Оба предложили Симоне научить ее играть. Она знала достаточно об этой игре, чтобы понимать, что та включает в себя руки инструктора, обнимающие ученика, что было совершенно неприлично. Это было так же наиболее вероятной причиной, по которой двое мужчин едва не дошли до рукоприкладства, выясняя, кто покажет Симоне правильный захват.
– О, Харри сказал, что научит меня, – заявила им девушка перед тем, как покинуть комнату. Она поняла, что не должна блуждать сама по себе, только не в этом гнезде шершней, но ей не хотелось возвращаться в свою комнату. Взгляд подсказал Симоне, что дождь продолжается, и это исключало прогулку, поездку верхом, экскурсию по садам. Она заглянула в комнату для завтрака, чтобы посмотреть, спустился ли вниз кто-нибудь из женщин, но они, должно быть, приказали принести подносы себе в комнаты, если проснулись. Другая группа мужчин поднялась, увидев ее, но они выразили тот же интерес, те же косвенные намеки. Лакей предположил, что ей стоит поискать мистера Хармона в бальном зале.
Что, ради всего святого, Харри делал с утра в бальном зале? Если он хотел попрактиковаться в танцах, то должен был подождать ее.
Девушке пришлось спросить еще двух слуг о том, как найти огромную залу в дальнем крыле, туда вели коридоры, вдоль которых все двери были закрыты, а на стенах висели фамильные портреты. Она услышала шум до того, как добралась до бального зала, и это была не музыка. Шпаги ударялись друг о друга, мужчины ворчали, а другие подбадривали их.
Харри и Горэм фехтовали, в то время как несколько других джентльменов, включая камердинера Метлока, наблюдали на расстоянии. Соперники надели маски, чтобы защитить лица, но Симона узнала бы Харри где угодно. Она не могла поверить, что он мог сжимать это поджарое, мускулистое тело в скрюченную фигуру майора Харрисона, или что она не смогла разглядеть его маскировку. Однако он оказался мастером перевоплощения, и, кажется, мастером работы со шпагой.
Лорд Горэм был старше Харри и не в такой хорошей форме, но даже Симона смогла понять, что он хорошо тренировался. Хозяин дома тоже двигался грациозно и терпеливо, хотя его дыхание было более затрудненным, чем у Харри. Харри был намного проворнее и активнее, более агрессивен в своих движениях, быстрее переступал ногами.
На кончики шпаг были приделаны пуговки, но мужчины сражались с напряженностью смертельной дуэли. Атака, отвлекающий маневр, защита, движение вперед, отступление. Зрители выкрикивали ободряющие слова и, когда их количество увеличилось, ставки. Симона ощутила слабость. Она знала, что маски и подбитые холщовые жилеты предоставляют некоторую защиту, но девушка также понимала, что промах, просчет, случайная потеря колпачка со шпаги, могут быть катастрофическими.
А Харри, кажется, внезапно стал больше отступать, чем продвигаться вперед.
– Не беспокойтесь, мисс Ройяль. Харри сейчас просто играет с Горэмом, выматывает его.
Она не заметила, как сэр Чонси появился рядом с ней, но и не собиралась отрывать взгляда от фехтующих, чтобы удостовериться в его присутствии. Тот потрепал ее по руке.
– Он один из самых лучших фехтовальщиков в этой стране, наш Харри.
Теперь он сумел привлечь ее внимание.
– О, вы давно его знаете?
– Школьные товарищи, знаете ли. Замечательный парень. Но не достаточно хорош для вас, моя дорогая. Я, с другой стороны… – Одна его рука скользнула вокруг ее талии.
Харри выбил шпагу из руки Горэма и приставил собственный клинок к горлу сэра Чонси прежде, чем Симона смогла отойти от подвыпившего рыцаря.
– Я это слышал, – произнес Харри, свирепо глядя на бывшего друга.
– Я забыл, какой у тебя замечательный слух, старик. Я не хотел никого обидеть. Не выпить ли нам за это?
– Лучше мы сразимся. Ты когда-то неплохо владел клинком. К тому же, ты моложе Горэма… – который вытирал пот со лба и с трудом дышал – так что будешь более серьезным соперником.
– Я? Ты имеешь в виду меня? Извини, Харри, но у меня недостаточно практики. Это работа, которая вызывает слишком сильную жажду, знаешь ли.
– Я знаю, что ты пытаешься упиться до смерти, и не хочу даже слышать об этом. Вот. – Он поднял шпагу Горэма и бросил ее. Сэру Чонси пришлось поймать оружие, иначе оно рассекло бы его панталоны, если не его ногу.