Талорк этого не заметил, но он был бы очень рад, если бы это было правдой. Он не хотел бы защищать Абигейл от ее собственного клана.

Как и не хотел разглагольствовать с вдовой, и поэтому Талорк просто пожал плечами. После этого он не мог не подумать о том, что предпочел бы увидеть взгляд его ангела в ответ на его пожимание плечами, вместо слишком сострадательного взгляда Уны.

Ощущая неприязнь, причину которой он не смог понять, от короткого разговора с вдовой, Талорк направился в главный зал, чтобы присоединиться к своим воинам и жене.

Она уже сидела на своем обычном месте за столом. Ее волосы светились золотом, локоны на вид были гладкими, как будто по них только что прошлись щеткой. Абигейл надела одну из своих вышитых блузок, и накинула сверху плед. Талорку осенило, что все эти усилия она приложила, чтобы понравиться ему.

По крайней мере, уж лучше, если это будет для него.

Талорк посмотрел на свой плед, на котором виднелись небольшие брызги крови от убитого кабана и в уме пожал плечами. Он не женщина, чтобы беспокоиться о своем внешнем виде, но, возможно, он мог бы смыть с себя пот и грязь от прогулки прежде, чем входить в зал.

Сейчас, в зале он уже этого не сделает. Талорк подошел к столу, все его внимание сосредоточилось на жене.

Она покраснела и выглядела слегка расстроенной. Он нахмурился, прислушиваясь к тому, о чем говорят вокруг. Люди гудели о чем-то, что связанно с его конем и с его женой. Может, она хотела покататься на нем? Талорк знал, что жеребец до этого времени проявлял по отношению к его жене огромную терпимость.

Когда он тронул ее за плечо, давая знать о своем присутствии, Абигейл посмотрела на него с удивлением на своем с изящными чертами лице.

— Ты уже вернулся.

— Как видишь.

— Была ли твоя охота успешной?

— Да. Завтра мы попробуем кабана. — Они могли бы сегодня его попробовать, но того кабана, которого он убил еще вчера растянули другие хищники. Но это не было неожиданностью, так как он сам оставил его там для зверей.

Талорк сел рядом с женой и обратился к Барру:

— Что же за приключение случилось с моей женой и с моим конем, пока меня не было?

— Кто-то сильно избил жеребца, а затем выпустил его в полной ярости из конюшни.

Барр не успел даже слова сказать, когда Ирк выкрикнул с удовольствием:

— Твоя жена оказалась прямо на его пути.

Низкое рычание ярости загрохотало у Талорка в горле, что заставило других криктов сидящих за столом немедленно зарычать в ответ в безоговорочном подчинении. Только то, что жена сидела рядом невредимая, без каких-либо видимых повреждений, удержало Талорка выразить свой гнев оглушительным ревом.

Он резко повернулся к Абигейл.

— Ты в порядке?

— В полном порядке, — улыбнулась она в ответ.

— Кто-то спас ее. Кто? — спросил Талорк Барра.

— Она сама себя спасла. Она не услышала крики предупреждения, но она заметила, что задрожала земля под ногами, — ответил он с явным восхищением.

Черт возьми, Талорк был более чем просто впечатлен.

— А где были те, кто должен был ее сопровождать?

Судя по выражению лица Барра, до этого он как-то не задумывался об этом.

— Я не знаю, Талорк. Кого ты назначил сопровождать ее сегодня?

Талорк вернулся памятью в утро, когда он покидал крепость. Конкретно он не назначал никого. Он распределил обязанности среди своих воинов так, чтобы они не пропускали тренировки. Несмотря на то, что он не назначил кого-то конкретного, его жена должна была хорошенько подумать, прежде чем покидать башню без сопровождения.

— Ты же знаешь, что тебя должен кто-то сопровождать, когда ты покидаешь нашу комнату, — упрекнул Талорк жену.

Проблеск чего-то похожего на гнев вспыхнул в ее прекрасных карих глазах, но потом она моргнула и он исчез.

— Я никогда не остаюсь одна.

— Если бы тебя кто-то сопровождал, ты никогда не была бы в опасности.

— Я сама могу постоять за себя. И делаю это уже много лет.

— Она же обуза для всего клана. Это каждому понятно, — проворчал сердито Осгард со своего места за столом.

Талорк обернулся к жене, чтобы посмотреть ее реакцию на слова старика, но она, казалось, не заметила их. Он неожиданно осознал, что она редко смотрела в сторону Осгарда. Учитывая тот факт, что она не могла «услышать» его, если не смотрела на него, этим своим поведением она «не замечала» капризного и склочного воина.

Это был очень эффективный способ справиться с раздражающим нежеланием его советника принять жену лэрда. Талорк должен был отдать должное изобретательности Абигейл.

Он повернулся так, чтобы она не могла видеть также и его губы, и сердито посмотрел на своего советника.

— Абигейл моя жена.

— А клан тогда к черту, так что ли?

— Следи за своими словами, Осгард. Ты заходишь слишком далеко в своих предрассудках, так что потом не удивляйся, если станешь жить с внучатой племянницей в уже и так переполненном коттедже.

— Сегодня под угрозой оказалась наша леди, а не клан, — сказал Гуайэр со своего обычного места возле Абигейл.

— На самом деле, я была не в большей опасности, чем кто-либо другой, — возразила девушка, очевидно прочитав по губам то, что сказал сенешаль.

Осгард фыркнул, а несколько воинов кивнули, соглашаясь с Абигейл, и явно выражая уважение своей госпоже.

— А что на это сказал главный конюх? — спросил Талорк Барра.

— Он никого не видел.

— Совсем никого?

Барр покачал головой.

— Он как раз обучал одну из молодых кобылок в загоне, так что когда твой конь выбежал из стойла, его не было рядом.

— А что с жеребцом?

— На левом боку видны следы ударов.

Талорк испустить такой грозный рык, что несколько воинов нагнули головы.

— Ты проверил на наличие какого-то запаха?

— Кроме запаха главного конюха и его помощника там не было больше никаких запахов, как и на кнуте.

Талорк нахмурился. Тот, кто все это сделал, знал достаточно много о маскировке запаха, чтобы не быть обнаруженным. Кроме того, он очень удачно подобрал орудие, которое бьет лошадь, но человек при этом фактически не притрагивается к животному.

— Ты думаешь, это кто-то из мальчишек?

— Не исключено. — Барр был человеком осторожным, который без каких-либо доказательство не будет обвинять напрасно.

Даже если мальчишки известны своими шалостями.

Даже не будучи уверенной в чувствах мужа к себе, Абигейл нашла ужин на удивление очень приятным. Вечер оказался самым замечательным в ее жизни с тех пор, как десятилетней девочкой она после лихорадки в первый раз спустилась вниз, чтобы поужинать с родными. Больше ей не нужно было скрывать свою тайну.

Облегчение было просто неимоверным. Никто не раздражался, когда она что-то пропускала в разговоре. Каждый вел себя так, как будто ее способность понимать их была каким-то большим талантом, как будто она была какой-то особенной.

И никто не ругался.

— Ты скрывала свою глухоту от своих английских родственников? — Спросил как всегда любопытный Ирк.

— Конечно. Знали только моя мать и отчим, а позже и младшая сестра, Джолента.

— Почему «конечно»?

— В лучшем случае, мой изъян считался бы большим несчастьем.

— А в худшем? — спросил Ирк.

— Многие священники учат, что такая немощь указывает на влияние демона.

— Неужели тогда английские священники такие легковерные? — спросил Финн. — Или вы ждете, чтобы мы тоже в это поверим?

— Уверяю вас, это правда. — Абигейл очень хотелось, чтобы это было не так. — Моя знакомая аббатиса говорит, что когда они не могут объяснить, почему лихорадка лишает одних людей слуха или зрения, а другие переживают ее без каких-либо осложнений, они все списывают на происки демона.

— Эта твоя аббатиса, кажется, мудрая женщина, — вставил Гуайэр.

— Я никогда не встречала ее. Мы только переписывались, но я считаю ее своим другом. Она была единственным человеком, кроме моей сестры Эмили, которая не отвернулась от меня, когда узнала о моем изъяне.