Сигмаллиат также пытался решить проблему с ангелами-хранителями, стараясь сократить их смертность. Цекай встретилась с понятием «ангелы-хранители» впервые и не представляла, кто это. «История» не давала ответа на многие вопросы. Девушка смогла понять только одно: ангелы — это души некоторых умерших. Они могут принадлежать кому-то из силанцев. Их можно дарить, отбирать, но нельзя прогонять, потому что тогда они погибают. Сигмаллиат был вторым Правителем на Силане, а до появления Светотеней, во времена расовых войн, многие семьи держали при себе хранителей, которые знали секреты и тайны рода. Чтобы однажды ангела не украли, их убивали, отказываясь от них. Сигмаллиат пытался искоренить эту привычку, которая продолжала тормозить развитие мира и оставляла его на уровне военного времени. Он во многом преуспел, пользуясь для убеждения, как и Изитера, простой беседой. Цекай сама не замечала, что закатывала глаза, когда в тексте появлялись слова языка Света, обозначающие речь Светотени. Она не понимала, как можно изменить ход мыслей силанца простыми словами. Ей снова пришлось перелистывать текст непонятного для нее языка.

Скоро рассказ о Сигмаллиате кончился, и его сменил другой, а Цекай снова обратила внимание на то, что автор текста, Глоа Бешка, решительно не хочет говорить о смерти Светотеней, словно они и не умирают вовсе. А может быть, это особенность местного менталитета… не говорить о смерти правителя?.. Как табу…Но в тексте она не находила ни подтверждения, ни опровержения своей догадке.

Цекай был интересен и еще один вопрос: в книге почти ничего не было сказано о шикендо. Конечно, в каждой главе было несколько фраз, в которых говорилось об имени и расе этого существа, но больше ничего, словно они были не нужны. Девушке это казалось странным: она считала, что Светотень и шикендо почти равны между собой, но, как оказалось, она ошибалась. Потом ей стала интересна другая проблема: как шикендо узнают, что они шикендо, и как понимают, что должны делать? Может, та Проклятая, на которую сейчас все надеются на самом деле, даже и не подозревает, кто она на самом деле? Хотя, наверное, невозможно не заметить, что вокруг к тебе особое отношение… И вообще почему их называют то шикендо, то Проклятыми. Почему они проклятые? Кто их проклял?

Вскоре Цекай обнаружила, что осилила уже половину книги. Она дошла до Кринквейры, первой женщины Светотени. Каждый из правителей что-то вводил на Силане, и в первую очередь это было направлено для предотвращения расовых войн. Никто из Светотеней не делал ничего, что хоть немного могло повредить кондра или оканду. Они поддерживали хорошие отношения с гоблинами и никогда не заставляли их воевать под своим началом. Более того, Цекай, к своему удивлению, узнала, что гоблины на самом деле вели очень тихую жизнь в каких-то лесах и почти не контактировали с силанцами.

Все вместе это говорило как раз о том, что происходящее сейчас бессмысленно. Светотень не должна причинять вред своему народу, а гоблины… Да им вообще должно быть все равно!Цекай вздохнула, взяла из мешка новое колечко и стала надевать его на голубя.

Они провели в Саалле уже пять дней, но все это время девушка не бездельничала, да вообще в этом городе бездельничать было трудно, глядя, как все вокруг работают не покладая рук. Поскольку Саалл все-таки решили закрыть, чтобы сохранить его жителей в безопасности, перекрывали и его воздушные границы. На небо вокруг накладывали заклинания за заклинанием.

Цекай плохо понимала, как это делается, но из рассказов Куроя, принимавшего в этом участие, поняла, что самая важная часть — составить текст, состоящий из особых символов языка Света. Стоило девушке спросить, что такое «особенные символы», как она сразу пожалела об этом, потому что оказалось, что сам язык делится на три части: разговорную, письменную и древнюю. Но не по особенностям применения, а по возрасту слов: этот возраст — очень важная характеристика, потому что чем старше слово, тем лучше оно подходит для магии, но тем реже оно встречается в речи или в книгах. В любом случае этих «древних слов» гораздо больше, чем всех «разговорных», «письменных» и простых русских вместе взятых. Хотя, конечно, тот язык, на котором все разговаривали, русским никто не называл, но, если верить Курою, слов в нем в десятки раз меньше.

— А зачем так много слов в языке Света? — недоумевала Цекай.

— В нем нет таких, у которых несколько значений, зато невероятное множество синонимов. Но эти синонимы всего лишь чуть-чуть отличаются друг от друга по смыслу. Это нужно, чтобы можно было точно выразить свою мысль. Поэтому столько слов.

Цекай кивала, потому что понять пока это ей было трудно.

До этого она была уверена, что, не обладая особыми знаниями магии, будет бесполезной, но только попросила, как ей сразу нашли занятие. Оно не было особо интересным и не требовало особых талантов, но девушка была вполне им довольна. Чтобы закрыть воздушны границы Саалла, нужно было специально пометить голубей, которые смогут пересекать эти границы. Это Цекай и делала. Ей уже дали мешочек готовых ярко-алых крохотных колечек, с миниатюрными символами на обратной стороне, которые предстояло надеть голубям на лапки.

Девушка терпеливо крепила их на каждой птице, а тот голубь, который ехал с ними до Саалла, помогал ей, подзывая то одного, то другого своего сородича. Юрия все это время усердно тренировалась с посохом. Цекай довелось раз наблюдать за ее попытками: та старалась как могла, но Ейгенц у нее получался один раз из десяти.

В городе стало немного суетливо. Силанцы торопились успеть многое, тем более что все еще не было до конца утверждено, кто именно едет в Борнау, но ясно было, что отправляются как мужчины, так и женщины. Это казалось Цекай странным, так как было ясно сказано, что будет война, а тогда зачем там женщины?

Не отрываясь от работы, она спросила об этом голубя, а тот сел ей на голову и заметил:

— Но ты ведь не думаешь, что человеческие женщины и наши похожи?

— А что, нет?

— Нет. Человеческие, правда, довольно слабые создания, но силанские — нет: обычно они лучше колдуют, чем мужчины.

— Ну а дети?

— Матерей никто не берет.

Цекай задумчиво покачала головой, отчего птица захлопала крыльями, стараясь удержать равновесие.

На Силане не было такого понятия, как массовое производство, поэтому сейчас горожанам, должно быть, было очень странно в таком огромном количестве изготавливать жилетки из драконьей чешуи, которые здесь называли индруями, посохи, седла для единорогов и те предметы, которые должны были защитить собиравшихся в Борнау. Конечно, индруи и посохи были у всех, но они были старые и потрепанные, так что сейчас делали новые, да и не только для людей, но и для единорогов.

— А откуда они берут столько драконьей чешуи? — спросила у голубя Цекай, представив, сколько животных пришлось убить для такого количества блестящих кольчуг.

— Эти занимался золон-кроссен Каминор, я не знаю.

— А что значит золон-кроссен?

— Ничего. Это просто обращение.

— Но меня, например, все называют сеннрил, а тебя как?

— Нлосс.

— А по какому признаку?

— По тому, к какому полу и виду ты принадлежишь.

— Кондра или оканду?

— Нет. Это расы, а я говорю про виды. Например, единороги и голуби. Кондра и оканду считаются одним видом, у вас свои обращения. У нас к птенцу или просто к детенышу обращаются только по имени, а к взрослому — нлосс, к пожилому — тласс.

— А к нам?

— Тут сложнее. Тебе все нужно говорить?

— Да, мне интересно.

Оба голубя: тот, которому Цекай надевала на ногу колечко, и тот, с которым она сейчас разговаривала, как-то странно заворковали, и девушка поняла, что они смеются.

— Что? — недовольно пробурчала она.

— Их около двадцати, ты не запомнишь! — ответила птица, едва удерживаясь на одной ноге, в то время как Цекай держала вторую.

— Но все равно однажды мне нужно будет это сделать!