Надо было что-то предпринять…

– Звездочка, где стрелок?

– Слева от тебя, за старым жертвенником.

Ага… Значит, слева…

А ну-ка!

Выполнив серию ударов, Асотль резко развернулся и, пропустив над собой стрелу, которую ждал, в два прыжка оказался у расколотого жертвенного камня, безо всякой жалости поразив мечом того, кто там скрывался.

Один удар – и враг, выронив из руки лук, повалился с раскроенным черепом на пол.

Тесомок не успел! Подскочил, но уже поздно, да и Асотль уже ждал его…

Высекая искры, ударилась о прислоненный к стене жертвенный камень секира…

И в этот же миг, не тратя времени на замах, сотник достал соперника в висок рукоятью меча… Что-то противно хрустнуло…

– Это тебе за отца… – с ненавистью прошептал юноша.

– Это не я… Это жрецы…

Закатив глаза, Тесомок тяжело рухнул на пол, со стуком ударившись головой о базальтовую плиту.

– Ситлаль, здесь больше нет никого?

– Нет… О, боги… Я не могу поверить… Это…

– Это не мой дух – это я! – Бросив меч на пол, сотник побыстрее освободив девушку от пут, обнял. – Звездочка… Милая моя Звездочка…

– Это и в самом деле ты, Асотль?

– Ты что, не узнаешь меня?

– Узнаю… Кажется… Здесь не очень светло.

– Так пойдем скорее отсюда. Честно сказать, не очень-то хочется оставаться в этом гнусном местечке до утра.

Никем не замеченные, они выбрались тем же ходом, каким и пришли, – через вершину храмовой пирамиды, через террасу – втроем: Сипак-охотник и молодой сотник Асотль со вновь обретенной любимой.

– Я бы наказал столь беспечных воинов, там, в храме, – уходя в ночь, с усмешкой заметил Асотль. – Раззявы!

– Это не воины, а жрецы, – обернулся Сипак. – Им нет нужды защищать храм – кто сюда сунется-то?

И в самом деле – кто? У кого сыщется лишнее сердце? Или лишняя кожа?

– Асотль… А мы сейчас куда? – отдышавшись, спросила девушка.

Сотник остановился:

– Куда? Хороший вопрос.

– Нас будут искать, – негромко добавил охотник.

Асотль осклабился:

– Непременно! И надобно сделать так, чтобы нас не нашли.

– Бежим в Колуакан! – тут же предложила Ситлаль.

Оба приятеля хохотнули:

– А успеем? Надо где-нибудь пересидеть дней, может быть, пять, покуда прекратится погоня…

– И пересидеть здесь, в городе, – за его пределами нас быстро поймают: в Мешикальтцинко много хороших охотников.

– Значит, в городе. Знаю одно местечко…

Асотль сразу подумал о святилище Тласольтеотль, богини плотских утех, но потом вспомнил вдруг еще один неприметный полузаброшенный храм… В котором уж точно никто никогда бы не осмелился искать беглецов. Храм, скромным жрецом которого был Куэкальцин Четыре Пера, пожалуй, единственное сейчас безопасное место… В котором, очень может быть, томился сейчас и Шочи.

– Враг моих врагов – мой друг, – принимая решение, тихо прошептал юноша.

Сипак вскинул бровь:

– Что-что ты там говоришь?

– Так, о своем… Сипак, друг мой, тебе-то уж лучше вернуться в казармы.

– Я буду с тобой всегда! – обиженно отозвался охотник. – Ведь ты же мой друг.

– И тем не менее… А вдруг в казарму явится Шочи? Ты поведаешь ему все… Обо мне же – если будут спрашивать – скажешь… – Асотль на секунду задумался. – Скажешь, еще вчера сотник собирался в храм Чальчиуитликуэ… Пусть поищут.

– Но где же я потом отыщу вас?

– Я дам тебе знать… – Подняв голову, юноша с тревогой посмотрел на оранжевый край неба. – Нам пора поспешить… Прощай, друг! Ты сегодня здорово помог нам.

– Прощай… Прощайте… Надеюсь, еще свидимся.

– Конечно, свидимся, – улыбнувшись, Асотль помахал на прощанье приятелю и, взяв за руку Звездочку, обернулся и подмигнул: – Ну что, Ситлаль, идем?

– Идем, – радостно откликнулась девушка. – Надеюсь, ты хорошо знаешь куда…

– Знаю уж, раз веду.

– И все-таки… Все-таки мне так до конца и не верится.

– Ничего! – Асотль приподнял девушку и закружил. – Думаю, у тебя будет еще время поверить.

Светало. Край солнца золотил дальние отроги гор. Пройдя заросшей густыми кустами окраиной, беглецы оказались в виду неприметного храма, куда тут же и бросились, заслышав чьи-то быстро приближающиеся шаги.

Едва Асотль и Звездочка укрылись за каменной статуей какого-то пыльного клыкастого божества, как в храм вошел жрец. Сотник сразу узнал его – это был Куэкальцин Четыре Пера… Он-то и был нужен.

Однако что-то, какое-то едва осознаваемое чувство не давало возможности объявиться перед жрецом сейчас – может быть, Ситлаль слишком крепко держала юношу за руку, а быть может, слишком уж необычно вел сейчас себя Куэкальцин, зачем-то появившийся в храме в такую рань. Зачем? Зачем сюда приперся так рано этот вообще-то не отличающийся особой религиозностью жрец? Наверняка уж не затем, чтобы восславить богов, наверняка чтоб тайно встретиться с кем-то… А вдруг он связался с заговорщиками? Конечно, вряд ли, но…

Куэкальцин Четыре Пера, словно бы таясь, обернулся и, убедившись в отсутствии посторонних, сунул руку в жертвенный сосуд из розоватого камня, старый, покрытый паутиной, потрескавшийся и уже давно не используемый.

Еще раз обернувшись, жрец вытащил оттуда какой-то предмет – небольшой ларчик, полюбовался и снова положил обратно, после чего направился в сад, довольно насвистывая…

Насвистывая…

Нет! Не может быть!

Но ведь вот же!

Свистит!

Жрец Куэкальцин Четыре Пера насвистывал знакомый мотив, очень и очень знакомый. Этого не могло быть, но это было. Показалось? Да нет, вот опять…

– Я рад, что вы решили прийти сюда, друзья мои, – обернувшись, вдруг громко произнес Куэкальцин. – Ну! Выходите, выходите, не прячьтесь – а я уж подумаю, что с вами делать. Да выходите же, и без глупостей – здесь повсюду преданные мне люди!

– Давно нас заметили? – подмигнув Ситлаль, Асотль покинул убежище.

– С того момента, как вы появились. – Темные, чуть прищуренные глаза жреца смотрели подозрительно и зло. – Признаюсь, ваше появление задало мне загадку. Пока ума не приложу, что с вами делать. Отдать жрецам или…

– Или, – сжав руку Звездочки, светски улыбнулся сотник. – Полагаю, мы сейчас будем действовать вместе.

Куэкальцин насмешливо ухмыльнулся:

– А я так вовсе в этом не уверен.

– И зря… Парле ву франсе? Спик инглиш? – подойдя ближе к жрецу, быстро спросил Асотль.

Тот сначала не понял… Потом удивленно хлопнул глазами, переспросил:

– Что-что?

– Ведь это вы только что насвистывали «Go Down Moses»! Вам нравится джаз?

– Джаз? Нет… Не уверен… Может быть, Армстронг… – Куэкальцин Четыре Пера вдруг побледнел и устало опустился на жертвенник. – Господи, Господи… – И тут же вскинул глаза, спросив по-английски: – Черт побери, кто вы?!

– Тот же, кто и вы, – усевшись рядом, тихо засмеялся Асотль. – Из той же эпохи… Ну, почти из той…

– Господи…

– Верно, думали, будто вы здесь такой один?

– Господи… – в который раз уже повторил жрец. – Нет, ну подумать только… Не может быть!

– Почему же? С вами – может, а со мной – нет? Умоляю, не упоминайте больше Господа, он тут, похоже, ни при чем.

Жрец покачал головой:

– Давайте вот что… давайте пойдем ко мне… хотя нет, сядем здесь… тут есть место, я велю принести еды…

Асотль охотно кивнул и снова подмигнул Звездочке:

– Поесть было бы неплохо. И выпить. Жаль, здесь нет коньяка.

– Зато имеется что-то подобное из агавы. Продукт перегонки, не такой уж и редкий… Он здесь под негласным запретом – слишком уж сильно пьянит… Впрочем, я пьян уже от одних ваших слов… Боже мой! Джаз вспомнили… Так все-таки кто вы? В английском у вас акцент…