Анархисты и убийцы были всегда, но показанное по телевидению обрушение башен-близнецов в Нью-Йорке убедительно доказало уязвимость единственной оставшейся в мире сверхдержавы перед ударом исполнительных безумцев, опьяненных религией. Мечетей в Риме становилось все больше, и самым наглядным примером было возведение соборной мечети на берегу Тибра неподалеку от Ватикана — шаг расчетливый и враждебный. Ходили уже разговоры о Римском халифате. Длившаяся столетиями война между христианским миром и исламом после довольно продолжительного затишья вступила в новую фазу. Неудивительно, что русские хотели обнародовать доклад о покушении на Иоанна Павла II. На протяжении многих лет было распространено убеждение, что за ним стояли Советский Союз и КГБ. Однако Пьячере и его святейшество знали, что на самом деле все не так просто. Но будет ли полезна в таком деле широкая огласка?
Однако в сегодняшней повестке значилось исчезновение третьей тайны Фатимы.
Кто похитил документ и зачем?
Когда глава ватиканской службы безопасности доложил Пьячере о случившемся, тот сказал Родригесу, что не собирается строить досужие домыслы. И кардинал не лукавил. Своими предположениями он готов был поделиться только с Бенедиктом.
Если документ, написанный сестрой Лусией, исчез, за правду можно выдать все на свете. И не стоит забывать об упрямцах, у которых возникнет соблазн подсунуть что-нибудь свое под видом послания — то, что, по их мнению, было сокрыто от людей, когда в 2000 году Йозеф обнародовал третью тайну. На самом деле предать ее огласке нужно было еще сорок лет назад.
Однако теперь не имело смысла гадать, правильно ли тогда решили сохранить секрет. Йозеф пытался хоть как-то смягчить падение, когда в 1985 году говорил с Витторио Мессори. Журналист спросил кардинала, читал ли тот документ Фатимы.
— Si, l'ho letto. [45]
Он его действительно читал. Так почему же третью тайну не раскрыли, ведь на этот счет ходят самые различные предположения. Ответ был категоричен: все, что нужно знать о вере, и так известно. В Фатиме имело место напоминание о необходимости перемен. После чего Йозеф добавил: «Pubblicare il „terzo segreto“ significherebbe anche esporsi al pericolo di utilizzazioni sensazionaliste del contenuto». Опубликование так называемой «третьей тайны» сопряжено с риском сенсационного ее толкования.
На этом он остановился. Но почему тайна должна толковаться сенсационно?
Реакция общественности показала, что этих скудных замечаний явно недостаточно. Пришлось выждать, когда утихнут скептики, но уже было ясно, что только полная откровенность заставит замолчать тех, кто без колебаний обвинял Ватикан в двуличии. И вот в 2000 году решили обнародовать полный текст документа.
В итоге в свет вышла брошюрка, которая начиналась пространным вступлением Тарчизио Бертоне, на тот момент секретаря Конгрегации вероучения, и заканчивалась богословским комментарием кардинала Ратцингера. А между ними, ut ita dicam, [46]помещалось письмо Иоанна Павла II сестре Лусии и проповедь, произнесенная в Фатиме кардиналом Содано. Четыре странички занимала сама третья тайна, записанная сестрой Лусией 3 января 1944 года, точнее, та ее часть, которая прежде не публиковалась. Эти странички были воспроизведены в факсимильном виде. В первой части послания описывался показанный трем детям ад, куда попадают несчастные грешники; несчастные грешники должны молиться в надежде на то, что с раскаянием избегут столь жуткого наказания. Во второй части говорилось, как уберечь душу от преисподней и как уйти от земных кар. Если люди не перестанут оскорблять Господа, разразятся страшные войны, и только поклонение Непорочной Деве, молитвы и покаяние уберегут человечество от них. Но сначала понтифик должен посвятить Россию Непорочному Сердцу Девы Марии. Если этого не сделать, то новая, еще более страшная война разразится при Папе Пие XI.
А в чем же состояла третья тайна? Пьячере сверился с брошюрой, лежащей на столе.
«Третья часть тайны, открытой 13 июля 1917 года в Ковади-Лира, Фатима.
После первых двух частей, которые я уже объяснила, слева от Богородицы и чуть выше мы увидели ангела с огненным мечом в левой руке; сверкающий меч извергал пламя, казалось готовое поджечь весь мир, однако огонь тотчас же угасал, встречаясь с сиянием, которое правой рукой испускала навстречу ангелу Богородица: указав на землю правой рукой, ангел воскликнул громким голосом: „Покаяние, покаяние, покаяние!“ И мы увидели в ослепительном свете, который есть Бог, подобно тому, как появляются в зеркале люди, проходящие мимо него, епископа в белом, и нам показалось, что это святой отец. Другие епископы, священники, верующие мужчины и женщины поднимались по крутой горе, на вершине которой стоял большой крест из грубо обтесанных бревен, покрытых корой; по пути к нему святой отец нетвердыми шагами прошел через большой город, лежащий в развалинах, в боли и печали молясь за души тел, встречавшихся ему по дороге; поднявшись на вершину горы, он преклонил колени у подножия креста и был убит солдатами, пускавшими в него пули и стрелы, и точно так же один за другим умерли другие епископы, священники и верующие мужчины и женщины, и люди разных сословий лежали вперемежку. Под перекладиной креста появились два ангела, каждый с хрустальным кропилом в руке, куда они собрали кровь мучеников, а затем окропили души, идущие к Богу».
Вот и все. Предсказание гонений на церковь, убийства Папы, епископов, монахинь и священников и простых верующих. Неужели покушение на Иоанна Павла II явилось воплощением этого пророчества? Что ж, Папа остался жив и приписал это вмешательству Богоматери из Фатимы.
Пьячере начинал карьеру, преподавая аскетическое богословие в Григорианском университете, основанном орденом иезуитов, к которому он принадлежал. Это учебное заведение было создано на базе Римского колледжа, где в свое время обучались светила контрреформации. Именно из него распространился по всему миру «Ratio Studiorum», [47]ставший образцом для высшего образования, формировавшего католические мировоззрения в Европе и Новом Свете. И, будучи профессором, Пьячере выяснил: студенты перед экзаменом испытывают ненасытное стремление к любой информации, относящейся к тому, что ждет их впереди. Он предлагал им конспекты, тезисы, тесты, однако этого всегда не хватало. Этот опыт должен был бы подсказать Пьячере: ничто не сможет развеять сомнения тех, кто зациклился на третьей тайне Фатимы, и даже обнародование полного текста, свидетельством чему явились события 2000 года.
И вот документ исчез. Не составляло труда представить, как те, в чьи руки он попал, читают и перечитывают послание вдоль и поперек, жаждя найти то, чего в нем просто нет. Достаточно было лишь поставить себя на их место. Слово «усердный» для этих людей казалось слишком мягким, они были самыми настоящими фанатиками. После первого разочарования последует предполагаемое объяснение: к ним попал подправленный документ, умышленно оставленный в архивах, чтобы спровоцировать кражу. Ревностные поклонники Фатимы отвергали заверения самой сестры Лусии в том, что понтифик выполнил все, о чем его просила Богородица. В Америке неугомонный Трепанье твердил: посвящения всего мира Непорочному Сердцу Девы Марии, в том числе России, недостаточно. Сестра Лусия заявила обратное. Разумеется, заявила! Ведь сестрой Лусией беззастенчиво манипулировали ватиканские бюрократы!
Пьячере собирался предупредить его святейшество, что нужно быть готовым к публикации подложного документа с измышлениями фанатиков.
И, гораздо важнее, нельзя будет возразить на это настоящим текстом, поскольку его больше нет.
Пьячере поднял взгляд на картину, которая висела между двумя окнами, выходящими во внутренний двор его резиденции. Джотто. Копия. Однако мало чем уступающая оригиналу. Кардинал взглянул на часы, в чем не было необходимости: времени оставалось достаточно. Взяв четки, он стал перебирать бусины.