Охота в тот год была на редкость удачной, и мы постоянно ели бизонье мясо. Естественно, мы не забывали о диких плодах, травах и кореньях, в которых я довольно быстро научилась разбираться. Теперь я уже знала, какие травы лечат, а какие убивают. По вечерам мы все танцевали, и стар и млад.
Иногда кто-нибудь из старых воинов вспоминал о давно прошедших днях, еще до того, как шайены приручили лошадь. Тогда все было иначе. До появления лошади, или волшебной собаки, как ее иногда называли, весь груз, если деревня перебиралась с места на место, тащили на себе женщины и собаки. Воины могли охотиться только поблизости. Однако появление лошади все изменило в жизни индейцев. Теперь воины разъезжали, где им хотелось. Женщины не заменяли собой тягловых животных, когда племя искало пастбище получше. Неудивительно, что шайены гордились своими лошадьми и хотели иметь их побольше.
Дни шли за днями, один лучше другого, и я с каждым днем все сильнее любила Тень. Как-то солнечным утром я отправилась к реке за ягодами.
Недалеко от деревни я заметила стреноженного под деревьями Красного Ветра.
Улыбнувшись, я тихонько пошла к нему, стараясь держаться подветренной стороны, чтобы ветер меня не выдал. Скользнув между кустами, я взглянула на берег, и у меня захватило дух. На берегу совершенно обнаженный стоял Тень с поднятыми вверх руками, и его губы шевелились, произнося слова молитвы Великому Духу. Всего я, естественно, не могла расслышать, но пару раз уловила свое имя. Он молился за меня, и я была тронута до слез.
Он стоял так несколько минут, и я думала, что никогда не видела никого красивее краснокожего воина, погруженного в молитву. Понимая, что вторгаюсь в непозволительное, я хотела тихо удалиться, но тут Тень опустил руки и нырнул в воду. Его движения в воде были на редкость красивые, широкие, плавные, и я не могла отказать себе в удовольствии полюбоваться собственным мужем.
Поплавав какое-то время, он принялся мыться, и на меня это зрелище подействовало возбуждающе. Его черные волосы, покрывавшие всю спину до пояса, сверкали на солнце, капли воды, как драгоценные камни, украшали голую грудь, живот, ноги, и мне неудержимо захотелось обнять его и почувствовать прикосновение его гладкой кожи.
Я вышла из своего укрытия и направилась прямо к Тени. Как будто миллионы бабочек шевелились у меня в животе, когда я сняла платье и бросилась в воду рядом с ним.
Он был весь такой теплый и такой желанный, когда крепко обнял меня и поцеловал. Наверное, нет ничего экзотичнее, чем любить друг друга в прохладной мелкой воде. Мы соединялись, как морские боги, ища наслаждения, которое было нам хорошо знакомым и все-таки всегда неповторимым…
Это было замечательное лето, и мы с Тенью часто уезжали к реке поплавать или побыть наедине.
Однажды мы проехали мимо места, где раньше был мой дом, и слезы закипели у меня на глазах, когда я не увидела ничего, кроме выжженной земли.
Я постояла там, вновь переживая страшный день, когда индейцы напали на нас. Я будто воочию увидела, как убили Дэвида, и заново пережила смерть моей матери. Я слышала взволнованный голос отца, уговаривавшего меня уехать.
Рыдая, я отпустилась на колени. Обрывки воспоминаний мелькали у меня в голове. Вот Орин бежит что есть сил с медвежонком, а за ним медведица. Красивый светловолосый Джошуа делает мне предложение и ревнует к Орину. Моя любимая мамочка, улыбаясь, гладит меня по плечу. Мой сильный папа, всегда находивший в себе мужество справляться с бедой и весело смеявшийся в счастливые времена.
Один за другим прошли перед моим мысленным взором все, кого я любила и кого не могла забыть. Я видела улыбавшегося мне Дэвида, который, с любовью глядя на меня, веселил ту мрачную зиму, когда я думала, что навсегда потеряла Тень.
Я видела и Тень мальчишкой, в чьих глазах было столько гордости и грусти, что я не могла не пожалеть его, потому что его мама умерла, а моя была жива и любила меня. Наверное, моя жизнь была бы совсем другой, если бы я не встретилась с ним много лет назад возле Кроличьей Головы.
Он стоял рядом, пока я вспоминала, и молчал, давая мне время погоревать и поплакать, а потом обнял меня, и я, вздохнув, спрятала лицо у него на груди, благодарная ему за его сильные руки и любящий взгляд.
Больше мы ни разу не ездили этой дорогой.
Счастливая любовью Тени, я решила не предаваться воспоминаниям. Я выкинула из головы и резню, учиненную Кастеру, делая вид, будто ничего не изменилось.
Нa самом деле – изменилось…
Кастер был народным героем, и известие о его смерти, тем более такой трагической, быстро распространилось по всей стране, особенно возбудив ненависть к индейцам на Востоке.
Люди требовали, чтобы армия раз и навсегда покончила с краснокожей угрозой. Как и предполагал Тень, в самой армии стали сильны новые настроения. Солдаты жаждали отомстить индейцам. Три Звезды снова ходил в героях как главный борец с индейцами, несмотря на его поражение на берегу реки Розовый Бутон. Он не терял времени даром. Сначала он требовал от отдельных вождей-шайенов, чтобы они мирно сдались ему, а если этого не получалось, то безжалостно уничтожал целые поселения.
Один из индейских вождей попытался было заключить мир с Сидящим Быком, но затея не удалась, и Сидящий Бык вскоре погиб в сражении.
Из Вашингтона пришло известие, что резервации не получат еды и одежды, пока все индейцы не сдадутся на милость победителя. Многие сиу бежали в Канаду. Безумный Конь подумывал о примирении с белыми. Все шайены, за исключением людей Черного Филина, переселились в резервации. Время индейцев подошло к концу.
Теперь мы все время убегали, сражались и прятались. Армейские патрули можно было встретить повсюду. Они выискивали последних несдавшихся индейцев. У Оленихи случился выкидыш, и она едва не умерла, повергнув в горе Черного Филина.
Однажды вечером солдаты настигли нас, когда мы переходили Желтокаменную реку. Воины мгновенно сгруппировались, образовав линию защиты, пока женщины и дети старались побыстрее одолеть препятствие и спрятаться в ближайшем лесу.
Тень дал мне гнедую лошадку, и я заставила ее войти в воду следом за Оленихой и Молодым Листком. Мы уже были на середине реки, когда я увидела плывущую лицом вниз Сияющую Звезду. Держась за густую траву, я соскользнула в воду и схватила девушку за волосы, одновременно подталкивая Солнышко к противоположному берегу. Мне стоило немалых трудов втащить Сияющую Звезду, которая была без чувств, в седло, а потом я уселась позади нее и помчалась в укрытие.
В тот день мы потеряли двенадцать воинов и столько же женщин и детей. Но с наступлением темноты нам удалось избавиться от солдат.
На следующий день мы залечивали раны. Сияющей Звезде пуля попала в спину. Молодой Листок и я сделали для нее все, что могли, но спасти ее не удалось. Тень сидел возле Сияющей Звезды, пока она не испустила последний вздох, с совершенно бесстрастным лицом. Он был погружен в печальные размышления, которые я не считала себя в праве прерывать, и я не испытывала ни малейшего укола ревности, когда он оплакивал ее. Она была его детской любовью, частью его юности, и если бы не я, он бы взял ее в жены.
Однако у нас не было времени на долгие слезы. Мне никогда не приходило в голову, как ужасно, когда на тебя устраивают охоту. Никогда еще я не испытывала такого всепоглощающего страха не только за Тень, но и за свою жизнь тоже. Многие из людей Черного Филина были убиты, солдаты стреляли в любой движущийся предмет, и по ночам меня мучил кошмарный сон, будто солдат, несмотря на мои рыжие волосы, принял меня за индианку и выстрелил в меня.
Наверное, даже если бы солдаты знали о том, что я белая, они бы все равно стреляли в меня, потому что я по собственной воле ушла жить с индейцами. Это была единственная здравая мысль, посетившая меня в то время.
Как всегда, Тень знал, о чем я думаю, и как-то поздно ночью спросил, не хочу ли я вернуться к моему народу.