— Мы с тобой пока неплохо справляемся.

— Мы ничего особенного не сделали, но были с ней оба, это для нее важно.

Дверь открылась, и их пригласили войти. Доктор быстро ввела их в курс положения. Все нормально, у ребенка правильное положение.

— Впереди всех ждет длинная ночь, — пообещала она.

Грег и Софи встали по обеим сторонам кровати. Их взгляды встретились, и они ощутили, что сейчас их связывает молчаливая солидарность.

Минуты шли, перерастая в часы. Грег попросил лед и салфетки. Кто-то из персонала непрерывно входил и выходил, проверяя состояние Дэзи. Софи время от времени звонила Максу, сообщая, что все в порядке. Дэзи немного поспала, немного поплакала и почти все время лежала, глядя на постер с известной рок-группой, висевший напротив на стене. Где-то в середине ночи врач объявила, что пора. Кровать была выдвинута, нижняя решетка убрана. Дэзи взяла за руку Грега, и он увидел с облегчением, что ее лицо спокойно. Черты приобрели решительное, даже жесткое выражение, и в этот момент ему показалось, что перед ним Софи. Он моргнул, прогоняя наваждение.

— Поехали, папуля.

— Поехали, дочурка.

Она тужилась, и он помогал ей, как учили. Теперь весь мир Грега сузился, осталась лишь одна точка — лицо дочери, красное, натужное, зубы оскалены, по щекам от напряжения градом катятся слезы, мокрые от пота волосы обвисли. Он страдал вместе с ней, непрерывно твердил слова ободрения, вытирал ее лицо влажной салфеткой. Он слышал, как врач что-то сказала, и понял, что настал кульминационный момент. И когда ему показалось, что дочь не выдержит больше, помощники засуетились, и вдруг у всех вырвался вздох облегчения, а врач громко оповестила:

— А вот и он!

Грег услышал какое-то покашливание, бульканье и наконец тоненький заливистый плач.

Софи начала всхлипывать, Грег даже сначала не понял, что это она, настолько это было ей несвойственно. Она стянула вниз маску, наклонилась и поцеловала Дэзи в лоб.

Плачущий комочек с потеками крови положили на грудь Дэзи. Кажется, на мгновение в ее глазах промелькнул ужас, потом она обняла его.

— Привет, малыш, — прошептала она, — здравствуй, мой драгоценный ребенок.

У Грега ослабли колени. В это время кто-то вложил ему в руку медицинский скальпель.

— Хотите сделать это сами?

Ему в руки вложили скальпель. Он, ужасно волнуясь, увидел перед собой, что чьи-то руки в перчатках держат перед ним пуповину. Усилием воли он унял дрожь и решительно, одним взмахом, сделал то, что от него требовалось.

Дэзи могла ощущать себя знаменитостью, сойти за какую-нибудь звезду экрана, столько народу явилось с поздравлениями в госпиталь на следующий день. Цветы, подарки, поздравления, непрерывной вереницей тянулись родственники и друзья. В родильном отделении разрешали посещения, и толпы одетых в стерильное людей стремились увидеть и поздравить новую мамочку.

Грег и Софи по очереди все время были рядом с дочерью. Эмиль Чарльз Беллами родился здоровым, хорошего веса, и ему было разрешено находиться в комнате с матерью. Его уже осмотрели, выкупали, и он спал в больничной колыбели на колесах, из-под голубого чепчика виднелась прядка ярко-рыжих волос. Это первое, что бросалось в глаза всем посетителям. И невольно каждый спрашивал себя, где сейчас отец маленького Беллами, безусловно, с такими же пламенно-рыжими волосами.

Софи уехала в свой отель, принять душ и переодеться. Приехал Макс с родителями Грега. Они окружили колыбель и стояли, восхищенно взирая на младенца. Наконец, Джейн, прабабушка, подняла лицо, по которому струились слезы умиления.

— Он просто великолепен.

Макс подтвердил:

— Очень симпатичный.

Дэзи улыбнулась:

— Ты находишь?

— Ну да. А когда он проснется?

— Он будет спать еще некоторое время.

Для Грега было странно слушать, что его дети разговаривают как цивилизованные люди, он привык к их вечным препираниям. Сердце его так наполнилось теплотой и счастьем, что стеснило в груди. Он боялся посмотреть на родителей, чтобы не разрыдаться.

— Послушай, Макс, окажи-ка мне услугу, — попросила Дэзи, — извинись перед Оливией, что я испортила ей праздник.

— Ты что, смеешься? Да она счастлива за тебя. Сказала, что не дождется, когда увидит тебя и ребенка. Они с Коннором заедут сюда, перед тем как уехать.

— О, это было бы замечательно.

— Может, мы его разбудим? — спросил Макс.

— Не смей, — отозвалась Дэзи, — лучше передай его мне. Мне хочется взять его на руки.

Макс полез было в колыбельку, но отпрянул.

— Я боюсь, понятия не имею, как это сделать.

Грег ободряюще потрепал его по плечу:

— С младенцами надо обращаться нежно и очень бережно. — Он нагнулся, просунул руки под сверток, и его охватило теплое умиление. Подняв ребенка, он осторожно передал его Максу. — Смотри, он такой легонький.

— Девять фунтов, это не так уж мало, — поправила новая прабабушка. — Мы так счастливы за тебя, дорогая. Правда, Чарльз?

— Мы сейчас самые гордые прародители на свете, — согласился тот.

Макс осторожно понес своего племянника к кровати с таким видом, как будто у него в руках был динамит.

— Вот он. — В голосе прозвучало облегчение.

Она взяла из его рук свое дитя. В это время Эмиль зашевелился, и все услышали тоненький, похожий на щенячий, писк. Но он не проснулся. Крошечные красные пальчики сжали край покрывальца. Дэзи смотрела на него и счастливо улыбалась, она только что сама выглядела как ребенок, и вот уже перед вами мать, готовая защищать и охранять свое дитя, как медведица.

Дед и бабушка поцеловали Дэзи, ребенка и повели Макса в кафе, перекусить. Грег задержался, он не мог отойти от внука, с каждой минутой он любил его все больше, его распирало от радости, все остальное отошло куда-то далеко, проблемы отступили, он просто парил в облаках от блаженства. Он смотрел на дочь и внука, видел, с каким выражением нежности она смотрит на свое дитя, атмосфера была торжественной и умиротворенной.

Она подняла глаза, и вдруг взгляд ее изменился, улыбка исчезла. Глаза ее смотрели куда-то за плечо отца. Он обернулся — в дверях стоял незнакомый рыжий парень.

— Логан, — сказала Дэзи.

Грег выпрямился. Так вот какой он, Логан О’Доннел. Сын Эла О’Доннела. Он был похож на отца — такой же большой, с такими же голубыми глазами и ярко-рыжей шевелюрой. Чувство неприязни и готовности защищать свою дочь от пришельца охватило его.

— Логан, это мой папа, — представила Дэзи.

— Мистер Беллами. — Логан протянул руку.

Грег поколебался. Сначала ему хотелось вытолкать этого нахала вон, потом он вспомнил себя, восемнадцатилетнего, как он первый раз стоял перед родителями Софи и что тогда испытывал. И пожал протянутую руку.

— Сэр, я пришел с добрыми намерениями. Я просто хотел повидать Дэзи и… ребенка.

— Все в порядке, папа, — поспешно сказала Дэзи. — Это я его вызвала.

Грег неохотно вышел и оставил их одних. Закрывая за собой дверь, он обернулся и увидел, как Логан осторожно и боязливо приближается к кровати. Когда, наконец, он подошел, Дэзи протянула ему ребенка и что-то сказала, вид у него сделался трепетно-благоговейным, и он взял сына из ее рук.

Грег тихо прикрыл дверь, его радость немного померкла, как будто у него отнимали дочь. Он не ожидал, что Логана вызвали, даже не посоветовавшись с ним. Она уже принимала самостоятельные решения, не интересуясь мнением отца. Доказывает самой себе, что способна на это, раз решила жить самостоятельно.

Как и говорила ему Нина. «Нина! О боже!» Что он наделал! Он зашагал взад-вперед по коридору, вспоминая свою истерику. Даже не заметил, что Логан вышел из палаты. Парень выглядел потрясенным, глаза его были влажными.

— Хочу, чтобы вы знали, сэр, мы с Дэзи решили после все обсудить и решить, как будет лучше. Я хочу сделать все для нее. И я знаю, что вы тоже.

Грег потер подбородок. Он не брился несколько дней.

— Ты все правильно сказал, Логан. Надеюсь, так же правильно и поступишь.