Маленькое белое существо поднялось на задние лапки и издало душераздирающий крик. Непрофессионал назвал бы этот звук воплем ужаса, но Эллис Мартин, нобелевский лауреат в области нейрофизиологии, не был настолько невежествен, чтобы наделять лабораторную крысу способностью вести себя, как человек. И поэтому, если бы Элу предложили определить поведение данной конкретной крысы, он бы прибег к слову «радость». Люси не была испугана. Она пребывала в экстазе.

Сооружение, над которым склонился Эл, напоминало средних размеров домашний бассейн. Люси только что успешно выполнила свою задачу — проплыла по подводному лабиринту и теперь сидела на плотике, получая стимулирующие импульсы через электроды, вживленные в ее мозг. Это должно было одновременно служить ей поощрением и навсегда «выжечь» проделанный маршрут в ее нервных проводящих путях. Нажатием кнопок на специальном пульте Эл мог контролировать всю программу эксперимента и стимулировать Люси.

Крыса снова рвалась в путь, и Эл дал команду. Люси, охотно перебирая ножками, проделала привычный уже путь и без тени сомнения вскарабкалась на плотик. Когда она подняла мордочку кверху, ушки ее топорщились, а усики подрагивали. Ее пронзительный крик почти заглушил скрип двери, отворившейся за спиной у Эла.

— Молодец, девочка, — хмыкнул Эл, оборачиваясь, чтобы посмотреть, кто вошел. — Эта крыса — просто чудо.

Эл ожидал увидеть лаборантку, а не старого друга и коллегу, с которым условился пообедать сегодня. Доктор Лоран с всклокоченными темными волосами, явно нуждавшимися в расческе, в мятых брюках и свитере огляделся со сдержанным интересом.

Обычно секретарь Эла докладывал о прибытии посетителей в исследовательские лаборатории. Но психиатр знал здесь все ходы и выходы — несколько лет назад он сам работал в бэбкокском научном центре Ла Джолла.

— Клод, входи! — Эл поманил его рукой.

Клод всегда напоминал ему медведя, разбуженного посреди зимней спячки. Он был высоким, косматым и достаточно истощенным. Но было в его взгляде что-то, заставлявшее предположить, что в нежном возрасте он испытал невыносимую боль.

Специфическое для психиатра впечатление, подумал Эл. В бытность свою сотрудником фирмы Бэбкок Клод занимался и животными, и людьми, но ссора с Ноем по поводу безопасности нового антидепрессанта, обещавшего стать бомбой на рынке лекарств, привела к тому, что он ушел из компании и занялся частной практикой. Тем не менее, Элу Клод всегда нравился, и именно он порекомендовал его Уоллис, когда у той возникли проблемы.

— Это ты обучил ее всему, что она знает, да? — Клод кивком указал на подрагивающего грызуна.

Эл приосанился, словно гордый отец:

— Если бы существовал способ определения коэффициента умственной деятельности для крыс, Люси была бы среди них Эйнштейном.

Пока Эл готовил крысу к последнему эксперименту, в лаборатории стояла тишина. Оба ученых были напряженно сосредоточены, как футбольные болельщики во время матча серии плей-оф.

— Ну, теперь смотри, — сказал Эл, когда все было готово, и нажал кнопку на пульте управления. Люси издала короткий озадаченный звук и присела на уплывающем из-под нее плотике — это была стартовая поза для начала эксперимента. — Бог дал — Бог взял.

Когда плотик убрали и дрожащее животное оказалось в воде, стало очевидно, что, Люси не знает, куда плыть, несмотря на то, что выбор был всего один. Она добралась до первого Т-образного пересечения и начала плавать по кругу, безнадежно сбитая с толку. Пока она барахталась и кружилась, Эл держал палец на кнопке.

— Как скоро они все забывают, — бормотал он.

Это был тот самый результат, на который он рассчитывал. Люси заблудилась, ее блестящее умение находить дорогу было вытравлено так же быстро и эффективно, как раньше быстро и эффективно оно было запечатлено в ее мозгу. Место крысиного Эйнштейна снова оказалось вакантно.

Паническое барахтанье обессилило крысу, и она начала сдаваться, погружаясь под воду. Эл видел её отчаянные попытки удержать мордочку на поверхности и задавал себе вопрос, осталось ли у нее достаточно навыков, чтобы спастись. Ей ведь всего-то и нужно проплыть назад, к клетке, в которой находился другой плотик. «Ну же, Люси», — мысленно подстегивал он ее.

Но крыса по-прежнему, выбиваясь из сил, плавала кругами, безнадежно поглощенная новой моделью поведения, — теперь она училась погибать. Казалось, крыса утратила даже способность держаться на воде, к чему Эл вовсе не стремился, В конце концов, медленно, тяжело перебирая лапками, Люси отправилась прямо на дно.

Клод подошел к краю резервуара.

— Она утонет, — сказал он, взглянув на Эла.

Эл резко окликнул психиатра и велел ему отойти:

— Дай шанс ей самой справиться.

— Да пошел ты… — Клод закатал рукав и погрузил руку в воду. Он никак не мог нащупать животное на дне и, в конце концов, вымок, но был настроен решительно.

Эл испытывал искушение отнести поведение Клода на счет нервов. Он уже давно не работал в лаборатории, а психиатрическая практика не требовала научной бесстрастности, но, наблюдая за усилиями, которые прилагал Клод, Эл с тревогой подумал и о другом. Он представил себе, как дрожит сейчас рука Клода. Казалось, у него даже рот скривился в гримасе.

Эл направился было на помощь коллеге, но в этот момент Клод вынул-таки крысу из воды.

Бедная Люси безжизненно свисала с его ладони.

Не сдаваясь, Клод положил ее на белую жаропрочную поверхность лабораторного стола и массировал обмякшее тельце, с которого капала вода до тех пор, пока по нему не пробежала судорога и маленький фонтанчик не вырвался из горла Люси. Легкие очистились от воды, Люси закашлялась и начала дышать самостоятельно.

— Комплекс Бога? — спросил Эл, с насмешливым смирением наблюдая за героическими усилиями Клода. — Или слишком мягкое для суровой науки сердце?

— Комплекс Бога? — повторил Клод. — Сам-то ты хорош! Лучше я буду спасать крыс во имя человечности, чем жертвовать ими во имя науки. В моей практике тоже иногда встречаются крысы.

Эл понимающе кивнул, но мысли его были уже вновь сосредоточены на эксперименте.

— Будет весьма впечатляюще, правда? Если устранить неполадки. — Он указал на пульт дистанционного управления, лежащий на лабораторном столе, мучительно размышляя, что же он сделал не так.

Клод пожал плечами, давая понять, что допускает такую возможность.

— Но это еще не все, — доверительно поведал Эл. — Мы работаем со световыми лучами разной частоты в сочетании с нейро-гормональными факторами, чтобы стимулировать одни проводящие пути и блокировать другие. Никаких лекарств и электродов. Никакого повреждения тканей, никакого длительного вредного воздействия.

Клод кивнул:

— А каков метод стимуляции?

— Я знал, что тебя это заинтересует, — с усмешкой сказал Эл, — именно поэтому и позвонил — ну, не считая того, что мне просто хотелось повидать старого друга. Мы провели испытания, касающиеся пределов человеческой выносливости, на заключенных и получили обнадеживающие результаты. Но появились кое-какие временные побочные эффекты — диссоциации, фуговые состояния… то, с чем как раз работаешь ты.

— И ты хочешь, чтобы я внес свой вклад?

— Пойдем. — Эл двинулся к выходу, кивком головы пригласив Клода следовать за ним. — Я угощу тебя обедом и позаимствую у тебя мозгов. Что скажешь? А за отважной Люси присмотрит лаборантка.

— Ты мне так и не рассказал о методе стимуляции, — напомнил Клод, когда они, снова напряженно сосредоточенные, словно футбольные болельщики, шли по стерильно-белому вестибюлю исследовательского крыла. — Есть еще какие-нибудь аномалии? Головные боли?

Глава 16

— Софи? Ну, сними же трубку. Я звоню тебе весь день. Ведь дети уже ушли? — Тяжелый вздох наполнил тишину. — Ты меня пугаешь.

Дверца холодильника была открыта, но Софи, хоть убей, не могла вспомнить зачем. Она толкнула ее, чтобы закрыть, не отрывая при этом взгляда от стены. Это звонил Джей, но она не снимала трубку. Не могла. Пока еще не могла.