181

Поставленная таким образом цель предполагает очень серьезные изменения

в том, что мы должны преподавать в курсе психологии научения. Не стоит

уделять слишком много внимания ассоциативному научению. Ассоциативное

обучение в целом несомненно полезно, особенно в деле изучения вещей

несущественных и малоинтересных, при изучении средств и техник,

которые в конечном итоге очень схожи и взаимозаменяемы. Вообще-то,

очень многое из того, что мы должны узнать, взаимозаменяемо с тем же

успехом. Если человек изучает иностранный язык, обычно он стремится

запомнить как можно больше слов, и в данном случае ему несомненно

могут помочь законы ассоциаций. Если человек желает добиться

автоматизма при вождении автомобиля, хочет инстинктивно реагировать на

красный свет светофора и дорожную обстановку, тогда ему стоит

развивать условные рефлексы. Они безусловно важны и полезны, особенно

в технологическом обществе. Но если говорить об образовании в терминах

<улучшения> человека, в терминах саморазвития и самовоплощения или в

терминах <вочеловечивания> человека, на смену этим способам научения

должен прийти опыт высшего обучения, ни в чем не похожий на них.

Уроки именно такого, высшего научения, если говорить о моей жизни, я

ценю гораздо выше, чем любые другие уроки и лекции; они принесли мне

гораздо больше пользы, чем зубрежка названий двенадцати

черепно-мозговых нервов, изучение методов диссекции мозга, мест

прикрепления мускулов к костям и прочих опытов познания, столь

знакомых студентам-медикам и биологам.

Гораздо более важным уроком для меня стало рождение ребенка. Наш

первый ребенок полностью изменил мои психологические воззрения. Он

заставил меня по-новому посмотреть на бихевиоризм, который я

поддерживал тогда с большим энтузиазмом. Именно с той поры бихевиоризм

стал казаться мне таким глупым, что я сейчас не переношу его на дух.

Рождение второго ребенка преподало мне урок того, какими разными могут

быть люди даже в утробе матери. С тех пор я не в состоянии мыслить в

терминах психологии научения, согласно которой любого человека можно

научить чему угодно. Возьмите хотя бы тезис Дж. Уотсона: <Дайте мне

двух младенцев, и я сделаю одного таким, а второго - другим>. Мне

кажется, что у него просто не было своих детей. Мне-то теперь

прекрасно известно, что родитель не в состоянии формировать своего

ребенка по своему произволу. Дети сами творят себя. Самое большее, на

что способен родитель - и этим ограничиваются большинство родителей -

это протестовать, когда ребенок слишком увлекается нашим воспитанием.

В моей жизни был еще один серьезный и полезный для меня урок, его я

тоже ценю гораздо выше, чем университетский курс и научные звания. Это

был мой личный психоанализ - открытие мой идентичности, моего <Я>.

182

Образование

Вспомню и еще один урок - пожалуй, еще более важный - опыт моего

супружества. Он был гораздо более важным и поучительным, чем защита

докторской диссертации по философии. Если рассуждать о том, что

придает нам мудрости, понимания, насущных жизненных умений, то лучше

это делать в терминах внутреннего обучения, внутреннего научения, то

есть думать прежде всего о том, как научиться быть человеком вообще, и

только затем - как научиться быть этим конкретным человеком. Сейчас я

всерьез занят тем, что пытаюсь уловить все эпифеномены понятия

внутреннего образования. По крайней мере один из них я могу назвать

уже сейчас. Наше традиционное образование серьезно недомогает. Если

взяться осмыслить проблемы в терминах образования, воспитания,

создания хорошего человека, а потом вспомнить дисциплины, преподанные

нам в школе, то на вопрос:

<Сделали ли тебя лучше уроки тригонометрии?>, эхо ответит вам: <Вот

еще! При чем здесь это?> Лично для меня уроки тригонометрии оказались

в прямом смысле пустой тратой времени. Такими же бессмысленными стали

для меня и уроки музыки. Ребенком я глубоко чувствовал музыку и

искренне любил фортепьяно, я любил его настолько сильно, что мне не

хотелось изучать его. Да и мой учитель достаточно быстро дал мне

понять, что музыка - это нечто живущее самостоятельной жизнью,

отдельно от человека. И мне пришлось уже взрослым заново учиться

музыке, учиться самому.

Заметьте, когда я говорю об образовании, я говорю о достижении цели.

Таким образом я отрицаю всю науку прошлого столетия и всю современную

классическую философию, которая по духу своему является скорее

технологией, а не философией достижения цели. Таким образом я отвергаю

позитивизм, бихевиоризм и объективизм как теории человеческой природы.

Таким образом я отвергаю всю модель науки и те ее достижения, которые

явились результатом исторической случайности, состоящей в том, что

наука зародилась как инструмент для изучения безличных, оторванных от

человека вещей и явлений, таких, у которых не может быть ни цели, ни

устремленности к ней. Физика, астрономия, механика, химия не смогли бы

состояться как науки, если бы не были абсолютно безоценочными,

принципиально нейтральными, исключительно описательными, но наука в

целом совершила огромную ошибку, которую мы начинаем осознавать только

сейчас, - она использовала модель, сложившуюся при изучении объектов

неживой природы в деле изучения человека. По отношению к человеку это

ужасная техника. И она не сработала.

Психологи, опирающиеся на эту объективистскую, накопительную,

безоценочную, нейтральную модель науки, которая подобно строящим

коралловый риф моллюскам пытается слепить частные факты о том и о сем

в нечто целое, эти психологи не то чтобы неправы, а скорее просто

банальны в своем мышлении. Чтобы не затаптывать в грязь мою науку, я

должен подчер-

Обучение и высшие переживания

183

кнуть, что уже сегодня мы знаем великое множество вещей, которые

действительно важны для понимания человека, и при этом не могу не

отметить, что большая часть этих знаний добыта не с помощью

естественнонаучных методик, а благодаря новым техникам гуманистической

науки.

На недавней церемонии, посвященной открытию Центра Линкольна,

Арчибальд Мак-Лэйш в частности сказал:

<Нельзя считать ошибочными великие достижения науки - информация

всегда лучше невежества, какая бы ни была информация и какое бы ни

было невежество. Наша ошибка заключается в безоговорочной вере в

информацию, в то, что информация способна изменить мир. Информация

этого сделать не может. Информация в отрыве от человека столь же

бессмысленна, как ответ на незаданный вопрос. Именно искусство дает

перспективу человечеству, только посредством искусства информация

обратится в истину...>

В некотором смысле я не согласен с Мак-Лэйшем, хотя могу понять, чем

было вызвано его высказывание. Он говорил об информации, не

нуждающееся в новом, несведущей о гуманистической психологии,

полученной без учета новой концепции науки, концепции, которая не

только отрицает старые догматы безоценочности и нейтральности науки,