Самое правдоподобное объяснение заключается в том, что Фердинанд просто мог интуитивно догадаться о намерениях Контада и разгромить его наголову. Возможно, к этому времени он и сам желал решительной схватки. Давление, оказываемое на него придирчивыми и досаждающими Георгом II и Фридрихом, нисколько не смягчалось чрезвычайно сложными отношениями с британским командующим лордом Джорджем Саквиллом.
Как считается, характер его отношений с Саквиллом находился в пределах от критического до откровенно угрожающего. Согласно лорду Шелборну, хорошо знавшему Саквилла, он был реальным воплощением всех пороков: некомпетентности, трусости и интриганства. Этот человек обладал мстительностью, любил низкие компании и считался неуравновешенным, пребывающим в состоянии от фальшивого оптимизма до фальшивого пессимизма.
Упоминание «низкой компании» — код для постоянных слухов о том, что Саквилл, хотя и был женат и сделался отцом пятерых детей, считался гомосексуалистом. Даже его друзья единодушно утверждали: это тяжелый человек — хладнокровный, высокомерный и социально изолированный даже в среде пэров и людей, равных ему по положению.
Отношения между Фердинандом и Саквиллом к 31 июля 1759 г. стали ледяными. Совершенно понятно, что на одном из множества совещаний, которые Фердинанд любил созывать, лорд Джордж нанес глубокое оскорбление тем, что сказал. Самое вероятное объяснение заключается в том, что Саквилл выразил неудовлетворение постоянными отступлениями перед французами и угрожал отозвать свои войска из военной кампании. Эту угрозу нельзя было считать пустой, ведь в Войне за испанское наследство великий герцог Мальборо поступил именно так со своим союзником — принцем Евгением Савойским.
Результатом двух маршей в сходящемся направлении стало то, что к рассвету 1 августа армия Контада заняла позиции вдоль линии, простирающейся от Галена до Мюльбиркампа, а вооруженные силы Фердинанда — от Гартума до Штеммера. Британские солдаты во время ночного марша увидели, что в полях и в живых изгородях расцвели красные и желтые розы, поэтому нарвали цветов и украсили ими свои головные уборы.
Силы Бролье завершили марш в назначенное время, вступив в соприкосновение с левым флангом противника приблизительно в 5 часов утра. Тогда же они открыли огонь.
Генерал-лейтенант Георг Август фон Вангенхайм, ганноверский командир, установивший превосходные отношения с британцами (в период 1756-57 гг. во время угрозы вторжения он командовал батальоном в Англии), был захвачен врасплох предрассветной страшной грозой. Ее грохот заглушал шум со стороны приближающегося противника.
Но планы французов почти сразу же стали понятны. Вместо того чтобы воспользоваться своим преимуществом, Бролье хотел, чтобы Николя пришел поддержать его. Это предоставило Вангенхайму время привести в состояние готовности свои большие орудия. Началась артиллерийская дуэль, в которой передовые подразделения Бролье из гренадерского полка понесли тяжелые потери.
К 6 часам утра артиллерия Вангенхайма уже получила преимущество. Бролье направил Николя вперед, чтобы тот попытался окружить противника и занять Кутенхаузен. Но, будучи осторожным, как все французское командование, он прежде всего провел разведку. И, похоже, убедился в неизбежной атаке немецкой кавалерии.
Контад, понимая, что его планы уже отстают от графика, направил конного гонца, чтобы выяснить, почему не наступает Бролье. А тот продолжал напрасно терять время, отправившись верхом и галопом добираясь в штаб Контада, чтобы объяснить свои опасения.
В это же время Контад, столь же медлительный, как его заместитель, встревоженный предполагаемой угрозой своему левому флангу, приказал Бролье возвращаться и сдерживать наступление противника справа, пока не наладиться обстановка на левом крыле. Он даже обсуждал с Бролье планы отступления в связи с изменением обстановки.
Всего лишь после двух часов сражения все шло уже не по плану. Вместо того чтобы пойти в атаку, Бролье теперь находился в неопределенном положении и даже подумывал об отступлении. Едва ли он мог почувствовать удовлетворение после работы, выполненной утром. Заместителю командующего следовало не ждать подхода Николя, а незамедлительно атаковать Вангенхайма. Поскольку Вангенхайма застали бы врасплох, левый фланг Фердинанда должен был бы развернуться в другую сторону.
Бролье проявил свою крайнюю нерешительность: он допустил ошибку в том, что неправильно истолковал маневр солдат Вангенхайма, когда те занимали позицию, приняв это за атаку. Поэтому он и решил ждать Николя.
Следовательно, наступление Бролье, от которого зависел весь план Контада, не состоялось. Неожиданное последствие заключалось в том, что он провел всю остальную часть боя, сдерживая Вангенхайма. Это тупик или патовое положение, совместимое с тактикой Фердинанда, но не французского командующего.
Между тем пехота Контада задерживалась на переправе через Бастау. Солдаты видели, как небо озарялось вспышками артиллерийских залпов. Они решили, что атака Бролье проходит по плану. Последствия заключались в том, что граф де Люссак на левом фланге французов, командовавший пятнадцатью батальонами саксонцев, на рассвете остановился под Галеном, в близком соприкосновении еще с шестнадцатью французскими батальонами, которые уже находились в деревне. Это происходило точно в тот момент, когда Фердинанд, не ведая, что неприятель присутствует рядом крупными силами, приказал наступать и оккупировать деревню Карлу, принцу фон Анхальт-Бернбургскому, и его войскам.
В то утро фортуна оказалась на стороне немцев. Когда они штурмом брали деревню, вполне готовые попасть в смертельную ловушку, возник пожар на западном краю селения (возможно, от зажигательных ядер). Ветер подхватил пламя и бросил его в лицо французским защитникам, которых испепеляющий жар и слепящий дым заставили вернуться на место. Теперь на поле брани появились первые британские части, сражавшиеся в серьезных боях в Германии — в частности, батальон легкой пехоты Фоя. Они столкнулись с французами перед ветряной мельницей, расположенной на севере сразу за Галеном. Фердинанд, увидев атаку своих войск справа, приказал Вангенхайму наступать слева, а также дал сигнал войскам Шпёркена справа от центра закрыть брешь, образовавшуюся в процессе наступления фон Анхальта.
Генерал Фрайгерр фон Шпёркен, которому исполнился шестьдесят один год, был старейшим офицером на поле сражения в тот день. Его считают невзрачным тружеником среди командующих, но он был весьма популярен среди своих солдат. Хотя номинально колонна номер три (Шпёркена) считалась немецкой, в действительности она состояла из британских войск, включая Королевских Уэльских фузилеров, Собственный Его Величества легкий пехотный полк (51-й пехотный) и другие подразделения под командованием генерала Колдгрейва и полковника Кингсли (всего шесть полков).
Колонна Шпёркена появилась беглым шагом. Сначала она скрывалась в лесу, а затем, с наступлением темноты, выдвинулась вперед. С тревогой Фердинанд увидел, что солдаты Шпёркена опережают остальную часть армии, и передал приказ, чтобы те замедлили шаг. Они сделали небольшую остановку всем личным составом, а затем возобновили наступление в том же быстром темпе. Разворачиваясь влево и не нанеся удар по намеченному объекту, они атаковали левый фланг французской кавалерии. Поэтому обстановка справа от Фердинанда оказалась такова, что передовая британская и ганноверская пехота не только была впереди остальных своих товарищей, но прошла через них. Никто точно не знал, почему солдаты Шпёркена решили сражаться фактически на бегу. Некоторые говорят, что приказы были искажены в процессе их передачи в результате языковых проблем. Но, поскольку командовал боем Шпёркен, это едва ли было так.
Другие считают, что британцы хотели показать остальным полкам свою отвагу, поскольку их критиковали как войска, состоящие из новобранцев. Безусловно, сочетание порыва и наивности привело почти что к разгрому. Нарушив порядок боя и оказавшись в одиночестве на открытом пространстве, эти войска должны были оказаться разбитыми — катастрофически и окончательно. Но тем утром удача сопутствовала Фердинанду на всех секторах.