Фердинанд, полагаясь на ложную оценку численности войск противника своими разведчиками и глупо рассчитывая, что войска французов окажутся небольшими, был уверен: Бролье не сможет удержать свои позиции. Он предполагал атаковать 30 000 закаленных в боях и опытных обороняющихся, которые значительно превосходили его армию, насчитывающую от 24 000 до 27 000 солдат.
Фердинанд начал с того, что отправил силы генерала фон Гильза в сады, которые тот быстро зачистил от французов. Бролье, перед которым с его поста наблюдения на Берген-Варте открывалась панорама поля боя, приказал своим резервам контратаковать. Выскочив в облаке пыли из-за стен Бергена, французы быстро отразили атаку противника.
Бой с переменным успехом в садах еще продолжался, когда Фердинанд приказал своим брауншвейгским войскам броситься в бой. Они, в свою очередь, начали оттеснять французов.
На расстоянии одной сотни ярдов от стен французы окопались, произошла ожесточенная схватка. Чувствуя, что в этот момент необходимо ввести последний из своих резервов, Бролье подал своим ветеранам сигнал, и те решительно оттеснили брауншвейгские войска.
Затем Фердинанд приказал своей артиллерии оказать помощь брауншвейгцам. Но артиллеристы попали под смертоносный огонь французских батарей на западном конце дороги в низине. Заместитель Фердинанда, Иоганн Казимир, принц Изенбургский, бросил своих солдат в следующую атаку. Но их контратаковали по флангам. Он сам пал от смертельного ранения, ряды его войск расстроились, они бежали.
Теперь Фердинанд ожидал общей атаки, но Бролье не имел намерения наносить удар. Это предполагало, что он должен оставить свою сильную позицию и сразиться с противником на открытом пространстве. Поэтому Фердинанду была предоставлена необходимая передышка, и он смог снова сосредоточить свои войска до того, как отступил в направлении Ам-Хохен-Штайн, напрасно рассчитывая, что Бролье будет преследовать его.
После того как большие пушки Фердинанда заняли позицию, он приготовился к финальной атаке, но отменил штурм, увидев маневры на стороне французов, которые свидетельствовали о неизбежном ударе. Однако Бролье просто укреплял свой левый фланг, вводя большее количество артиллерии, и подводя последние шесть резервных батальонов из Берген-Варте.
Развивался период «странной войны», артиллерия обменивалась залпами, каждая сторона ожидала, когда вторая сделает первый шаг. Так продолжалось до сумерек. На ночь Фердинанд отошел под прикрытие, но часовые стояли на посту до рассвета, ожидая того, что казалось неизбежной атакой. Но она так никогда и не состоялась. Бролье, который остался на поле боя (его потери составляли 1 800 солдат против 2 500 у Фердинанда), провозгласил победу.
Фердинанд отступил на север, продолжая опасаться, что Бролье ударить по его медленно перемещающейся колонне. Сейчас он был особенно уязвим, имея на руках голодную, усталую и деморализованную армию союзников. Но англо-ганноверцы смогли мирно привести себя в порядок, так как Бролье даже не пытался развивать успех победы. В действительности, он в страхе скрылся перед Франкфуртом, предчувствуя, что Фердинанд снова атакует его.
Обе стороны размышляли над выводами, вытекающими из успеха французов 1759 г. в первой военной кампании. Результаты Бролье следует назвать эффективными, а не блестящими, так как он добился их, сражаясь с хорошо укрепленной и неприступной позиции, имея численное превосходство над противником в солдатах и орудиях. Его войска были свежими и не боялись Фердинанда, так как не участвовали в боях 1758 г. под командованием Клермона и Контада, закончившихся поражениями.
Неспособность Бролье преследовать Фердинанда достойна сожаления. Это еще раз продемонстрировало, что традиции Конде, Турена, Сакса и Ловендаля ушли безвозвратно.
У Бролье было много врагов при дворе, которые незамедлительно попытались распространить слухи о том, что победа в действительности оказалась поражением. Друзья принца Субиза стали самыми первыми в этом отношении, они даже распространили сенсационную выдумку, будто командующий бросил свой полевой госпиталь во время боя.
Защитницей Субиза была мадам де Помпадур. А к ней, в свою очередь, прислушивался король. Так что еще какое-то время Бролье не смог получить свой маршальский жезл.
Но если французский командующий проявил особенную медлительность, то Фердинанд торопился, но был вполне удовлетворен и чувствовал себя более чем уверенно. Возможно, победы 1758 г. привели к тому, что он страшно недооценил французов. Это, вероятно, является самым подходящим объяснением его экстраординарного решения пойти во фронтальную атаку мелкими подразделениями и без соответствующей артиллерийской поддержки. Но едва ли здесь сыграла роль ложная оценка, доставленная разведкой.
Фердинанд не испытывал удовольствия от составления докладов Фридриху. Однако прусский король на сей раз не сделал ему беспощадного выговора, сдерживая себя предположением, что его протеже немедленно пополнит свои силы тяжелыми пушками.
В душе Фердинанд обвинял Фридриха в своем поражении, так как предварительная оккупация Пруссии со стороны Западного фронта означала, что он не смог перейти в наступление в начале марта, как хотел.
Апрель-июль 1759 г. — очень плохой период для Фердинанда. Теперь впервые дала о себе знать его ахиллесова пята. Он изображал из себя профессионального и хладнокровного человека, но за маской невозмутимого спокойствия скрывалось волнение и незащищенность. Некоторые даже полагали, что он готов был поссориться с Фридрихом, поскольку Брауншвейг всегда чувствовал себя в тени Пруссии и страдал комплексом неполноценности. Подобные чувства испытывала Польша по отношению к России.
Изучение происшествий подтверждает, что Фердинанд переживал депрессию. Безусловно, важно вспомнить, что 30 июня, отправившись верхом вместе со своим адъютантом герцогом Ричмондом, Фердинанд упал с лошади в глубокую канаву, заполненную водой. Но он все же не утонул, его едва успели спасти.
Самая большая тревога охватила Фердинанда, когда французы в июне двинулись на север, начав летнюю военную кампанию. Численность французской армии в два раза превышала его силы. Трудные отношения с Фридрихом только сильнее осложняли проблемы. Когда Фердинанд попросил у короля консультации, Фридрих быстро вышел из себя из-за его «пораженчества». Ответы прусского короля были сначала сердечными, затем стали раздраженными, а под конец — просто оскорбительными.
Начало летней военной кампании усугубляло самые страшные опасения Фердинанда. Французы, наступающие медленно, но уверенно, взяли Мюнстер, а затем и Минден. Первая попытка маркиза д'Армантьера захватить Мюнстер была отражена с огромными потерями. Но он получил пополнение, вынудил защитников вернуться в цитадель. А там после небрежной обороны гарнизон в составе 3 600 солдат капитулировал.
Затем Армантьер пошел на Липпштадт, чтобы добавить свои силы к осаде, которую вел герцог де Шевро.
Минден стал еще одним французским триумфом. Бролье, узнав, что в городе очень небольшой гарнизон, направил своего брата (графа де Бролье) с войском в составе 1 500 пехотинцев и 1 200 кавалеристов, чтобы взять его. Удар оказался успешным. Затем Минден подвергся такому разграблению, которого не видели со времен Тридцатилетней войны. С огромными трудностями французскому командующему удалось восстановить порядок.
Накануне падения Миндена (11 июля) Фердинанд получил еще одно язвительное письмо от Фридриха, упрекающего его за фабиановскую тактику. Призывая вспомнить Россбах, Фридрих наставлял своего зятя: лучше вступить в бой с противником и проиграть его, чем деморализовать армию постоянным отступлением. С особенно омерзительной насмешкой прусский король называл Фердинанда «вторым Камберлендом».
В это же время Георг II крайне обеспокоился по поводу отсутствия хороших новостей из Германии, он тоже начал требовать результатов. Можно представить, какое воздействие все это оказывало на человека, который мучился сомнениями в самом себе. В текущий момент он особенно переживал, что французы будут наступать на Ганновер, отрезав его от коммуникаций с Фридрихом. Возможно, прусский король в действительности сказал больше, чем он знал. Тогда Фердинанду пришлось бы испытать такое же унижение, которое в 1757 г. пережил Камберленд.