— Конспиратор хренов, — пробурчал я, ударил ногами по бокам своего жеребчика и, в сопровождении телохранителей, вырвался вперед.

В том, что отец Герман, наверняка, профессиональный диверсант и шпион, я был уверен на все сто процентов. Его простецкая внешность обманчива, и с ним ухо надо держать востро, а иначе, в одно прекрасное утро можно оказаться в кандалах или вообще не проснуться. Кто его знает, что у этих крестоносцев в голове творится, фанатики же. Впрочем, вскоре пути-дорожки нашего отряда и священников-крестоносцев разойдутся. Они останутся в городе, а мы продолжим свое путешествие.

Итак, мы в Воронеже. Надо признать, это не самое лучшее место, какое встречалось мне за годы походов и странствий по миру, но и не самое плохое. Перед чумой этот город был крупным индустриальным центром с большим количеством предприятий и заводов, которые производили самолеты, вагоны, оборудование, металлоконструкции, шины, керамику, стекло, химию, алюминиевые изделия и экскаваторы. За все надо платить и за индустриализацию Воронеж платил загрязнением воздуха, земли и воды. В дополнение к плохой экологической обстановке, был еще один нехороший фактор. Сползание почвы Окско-Донской равнины и, как следствие, микросейсмическая активность, превышающая норму в несколько раз.

Пришла чума, город вымер, а когда люди стали в него возвращаться, то розливы нефти, выбросы химических соединений, пожары и огромные стаи отожравшихся на мертвечине одичавших собак, сделали его практически непригодным для жизни. Но люди не сдавались, постарались привести в порядок хоть что-то, и имели в этом деле некоторый успех. Они перебили собак, очистили пару городских районов от развалин и были готовы запустить пару заводов. Однако по ресурсам Воронежская область далеко не самый богатый регион Российской Федерации, да и с электричеством им не повезло, и в итоге, сохранившиеся станки и оборудование стояли мертвым грузом и ржавели.

Кроме того, власть в анклаве принадлежит не диктатору и не феодалу, а выборному демократическому правительству из трех человек, Триумвират, так сказать. Поэтому, анклав мог существовать и выживать, но практически не развивался. Как показала история, демократический строй не в состоянии заставить людей совершить сверхусилие для достижения какой либо великой цели. И если бы не постоянные угрозы в лице бандитских группировок, бродивших по области, Донского Царства, на начальном этапе своего становления, агрессивного государства, и сектантов, наступающих с юго-западного направления, Воронежская республика давно бы уже развалилась, а ее граждане разошлись из города в другие поселения. Пока же, сложившаяся сорок лет назад государственная система, хоть и со скрипом, но работала.

Во главе Триумвирата стоит Президент, который решает общие вопросы и координирует работу всех структур общества. Слева и справа, два его товарища. Первый, Министр Промышленности и Сельского Хозяйства, отвечающий за все немногочисленное производство, ресурсы и продовольствие. Второй, Министр Обороны, командующий ополчением, милицией и регулярными соединениями пограничной стражи. Более никого, трех человек, избираемых каждые четыре года, хватает с избытком.

Теперь, что касается населения. Если считать только Воронеж с пригородными поселками, то получается, что в анклаве около пятидесяти тысяч человек. Но, помимо этого, власть Республики, зачастую номинально, признают треть поселений в области, а это еще двести пятьдесят тысяч граждан. В общем-то, для суровых реалий сегодняшнего дня, вполне неплохо.

За такими размышлениями время пути пролетело совершенно незаметно. Караван и отряд прибыли в Гостиный двор, некогда центральный железнодорожный вокзал. Площадь, как водится, используется для стоянки телег и повозок, а гости города, в данном случае мы и священники из Тулы, располагаемся в переделанном под гостиницу здании вокзале. Не сказать, что здесь так уж уютно, но имеются отдельные комнаты, включаемое по часам электричество, спальные места, хоть и потрепанное, но чистое постельное белье, и горячая вода. Нормально.

На то, чтобы привести себя в порядок, мне понадобилось полчаса. После этого собирался пройтись по городу, посмотреть на местный рынок и свести знакомство с городскими купцами, которым я по оптовой цене мог бы сбыть добычу из Березовки. Однако это все пришлось отложить, и причина для этого была очень хорошая. Меня навестили наши старые знакомцы, дипломаты ККФ в Воронежской республике, майор Андрей Татаринцев и капитан Максим Миронов, которых я знал как офицеров дипмиссии при дворе Донского царя Ивана Седьмого. С тех пор немало воды утекло, но дипломаты не изменились ничуть. Они по-прежнему вместе, и работают в паре. Два широкоплечих мужика с мощной челюстью, кадровые офицеры, которые всегда настороже и готовы к бою.

Первым делом, конечно же, расспросы за дорогу и жизнь, и краткие воспоминания о прошлых делах и первом нашем походе в Дебальцево. На это ушло около пятнадцати минут и, вскоре, расположившись втроем в комнате, где я остановился на постой, под горячий свежезаваренный чай, раскинув на столе карту Воронежской области, мы перешли к делам сегодняшнего дня.

— Как вы добрались, мужчины? — спросил я наших дипломатов.

— Пешком, — нахмурился Татаринцев.

— А что так? — удивился я. — Ведь есть путь по Дону, которым еще лет восемь назад купцы из Ростова пользовались, да и самолет могли бы до Воронежа сгонять.

— Река на замке. Сектанты вдоль берегов сидят и расстреливают все, что по Дону идет. Наши промышленники сейчас бронекатера и канонерские лодки строят, но в боевой поход они выйдут еще не скоро. Дай боги, к осени только первый монитор к Воронежу попробует прорваться. А насчет самолетов, то с этим тоже не все так гладко и красиво, как может издалека показаться. Они есть, и помимо АН-2 в Ейске новые типы самолетов начали выпускать. В газетах писали, что почти точные копии пассажирского ЛИ-2 и бомбардировщика СБ. Вот только, падают они слишком часто и, честное слово, по земле ходить спокойней и надежней.

— Понятно. А здесь, в Воронеже, чем заниматься будете? Ведь вы не вдвоем прибыли, насколько я понимаю?

— Конечно, не вдвоем, — майор усмехнулся. — Нас здесь сорок человек. Основная задача, помимо общих дипломатических функций и разведки, работа с местными войсками, милицией и ополченцами.

— Военные советники, что ли?

— Они самые.

— И как вам местные вояки? Сдержат Внуков Зари?

На этот вопрос ответил Миронов, который поморщился, как от резкой зубной боли, и сказал:

— Если сектанты всерьез надавят, то нет, не сдержат. Пограничники, самый боеспособный элемент и местность по области хорошо знают, но их мало. Они взводами раскиданы по всем анклавам, и даже если их в кулак собрать, то это максимум двести пятьдесят человек. За ними, следующими по боеспособности, стоят милиционные части, в общей численности сотен пять наберется, оружия нет, боеприпасов нет, а холодное оружие не освоили. Ну, а что касается ополчения, так это полный атас. Мужички живут, и знать ни про какую войну ничего не хотят. Считают, что все обойдется, а на самый крайний случай они с семьями всегда смогут в лесах отсидеться.

— А правительство местное куда смотрит?

— Оно смотрит на север, куда в случае серьезной опасности сбежать сможет. Единственный, на кого можно положиться, это Качалин.

— Кто таков?

— Министр Обороны и Внутренних Дел в одном лице. Физически слабый человек, возраст преклонный и болеет много, но стерженек внутри имеется, и такой сдаваться не станет.

— Хоть это хорошо, — выпив чая, я посмотрел в пыльное окно, где на площади перед вокзалом чистили лошадей наши воины, и вновь повернувшись к дипломатам, продолжил задавать интересующие меня вопросы: — Пока с Дона к Воронежу шли, сектантов много встретили?

— Нашим путем хочешь домой вернуться? — переспросил Татаринцев.

— Да, тороплюсь, а то запарился на чужбине.

— Сектантов ходит много, и за ними вся территория от Павловска до Миллерово. Считай, почти сто пятьдесят километров по прямой. Что удивительно, мы прошли спокойно. Два раза сатанисты на нас выходили, но пропускали, и преследовать не пытались.